— Не замерзла, надеюсь? Давно ждешь? — виновато улыбнувшись, спросила Сачико.

— Да нет, все в порядке.

Они выбежали из парка, расположенного у подножия длинного пологого холма. Выше шли ряды улиц. Одни — с востока на запад, другие — с севера на юг. Почти все они тянулись строго горизонтально, без уклонов и подъемов. У Юки и Сачико был всегда один и тот же маршрут длиной в четыре мили. Сначала они бежали пять кварталов к западу, потом, поднявшись вверх на один квартал, — на восток, тоже пять кварталов; затем снова — один квартал вверх, а после — к западу. Таким образом они добирались до вершины холма. Это была идея Сачико. «Бежать по холму — очень полезно. Развиваются разные группы мышц».

— Ну, и как твоя первая неделя в школе? — спросила Сачико, когда они миновали первый квартал.

— Нормально. Тренировалась в кроссе каждый день, после уроков начиная со среды... — Юки запнулась: сказать ли о том, что они не будут больше бегать по выходным? Искоса она взглянула на Сачико. Пучок ее волос растрепался. Нет, пожалуй, еще рано.

— А твоя неделя как прошла?

— В принципе неплохо, но что-то странное происходило в поезде.

— Что странное?

— Ну, ты, наверное, знаешь. Ездишь в школу одним и тем же поездом каждый день, там одни и те же люди.

— Примерно представляю, — согласилась Юки, хотя никогда в школу поездом не ездила. Ее муниципальная школа была рядом с домом, а Сачико ездила в частную, в пригород Кобе, куда нужно было добираться именно поездом.

— Так вот, этим поездом ездит мальчишка, который все время пялится на меня. Он высокий, худющий. Длинные волосы, почти до плеч. И каждый день, с понедельника по четверг, становился рядом со мной. Он садится на поезд остановкой позже и явно ищет меня среди пассажиров.

Девочки пробежали первые пять кварталов и устремились вверх по холму.

— В пятницу, — продолжила свой рассказ Сачико, когда они, повернув на восток, замедлили темп, — он снова сел в этот поезд. Наверное, учится в мужской школе в восточной части Кобе, потому что выходит на две остановки раньше меня. В первые четыре дня он, когда выходил из вагона, кивал мне и улыбался.

— Улыбался? — спросила Юки. — Но ты ведь с ним не знакома. Может, ты училась с ним в начальной школе и не узнала его?

— Нет, здесь другой случай. Смешная ты, Юки!

Юки поняла, что сморозила глупость, хотя если бы ей довелось встретить на улице мальчика, с которым она училась, допустим, в пятом классе, вполне вероятно, что она бы его не узнала. Начальная школа сейчас казалась ей далеким прошлым. Она тогда жила в другой части города. А главное — тогда была жива мама.

— Мы не были с ним знакомы, — продолжала Сачико. — Я уверена в этом, потому что знаю его имя.

— Откуда?

— Я попыталась рассказать тебе все по-по- рядку, но ты меня прервала.

— Извини.

— Так вот, в пятницу, перед тем как сойти с поезда, он улыбнулся мне и протянул руку, вроде как неуклюже пожал мою. Тут двери открылись, он выскочил из вагона и помахал мне на прощанье. Я посмотрела, а у меня в руке — обрывок листка из блокнота. На нем — его имя и номер телефона. Представляешь? Он думает, что я позвоню ему! — Сачико засмеялась и тряхнула головой.

— Он так и написал: «Позвоните, пожалуйста»?

— Нет. Написал просто имя и номер телефона. Но, я думаю, он ждет, что я позвоню. Иначе зачем эта записка?

Девочки добежали до угла. В чьем-то дворе справа от них виднелись поникшие от холода желтые ноготки и розовые цветки львиного зева. Скоро мороз добьет их окончательно, от цветов останутся лишь сломанные стебли.

Дорога пошла вверх. Юки энергично заработала руками. Сачико вырвалась вперед. Юки пришлось ее догонять. Поравнявшись, приятельницы сбросили темп.

— Ну и что? Ты позвонишь ему?

От удивления Сачико чуть было не остановилась. Покачав головой, она сказала:

— Даже не верится, что ты могла обо мне такое подумать.

— Подумать что?

— Ладно, Юки, не строй из себя дурочку. Разве я стану звонить незнакомому мальчишке только потому, что ему так хочется? И никто на моем месте этого не сделал бы.

— Это так, но мне показалось... Ладно, забудем, — оборвав себя на полуслове, Юки залилась краской.

— Что тебе показалось? — нахмурилась Сачико.

— Глупые мысли иногда лезут в голову. Не хочется даже говорить.

— Нет уж, скажи. Не договаривать — это невежливо. Ты меня ставишь в глупое положение: я должна гадать, что ты там такое подумала.

— Хорошо, — решилась Юки. — У меня сложилось впечатление, будто ты все же не против позвонить ему.

Сачико ничего не ответила, и они пробежали два квартала в полном молчании. Юки смотрела себе под ноги на асфальт. Они бежали прямо по шоссе — в этой части холма тротуаров не было. Когда они бегали здесь в июле и августе, асфальт от жары плавился и прилипал к подошвам. Теперь о жаре напоминали бесчисленные «шрамы» на дорожном покрытии. Наконец, Сачико спросила:

— Отчего у тебя сложилось такое впечатление?

— Не знаю. Может, дело в тоне твоего рассказа? Из твоих слов я поняла, что тебя не покоробило, когда этот парень всю дорогу пялился на тебя, — Юки поняла, что несет чушь, но отступать было поздно.

— Не понимаю, с чего ты это взяла.

— Значит, я ошиблась. Давай прекратим этот глупый разговор.

— Нет уж, давай докопаемся до истины.

— Ну, ладно, — вздохнула Юки. — Если тебе сразу не понравилось поведение этого наглого парня, почему ты не села в следующий раз на другой поезд?

— Если бы я пропустила этот поезд, опоздала бы в школу.

— Можно сесть на более ранний.

— Послушай, что я тебе скажу, — ледяным тоном заявила Сачико. — Я не собираюсь вставать раньше на полчаса только из-за того, что какой-то балбес втюрился в меня и не сводит с меня глаз. Это его проблемы, а я распорядок своего дня менять не намерена.

Юки промолчала. Она поняла: чем больше она будет говорить, тем неприятней станет разговор.

— А что бы ты сделала, если бы какой-ни- будь мальчишка на тебя стал глазеть? — спросила Сачико и, не оставив Юки времени на ответ, рванула вперед.

Дорога пошла в гору, дышалось тяжело. Юки пыталась найти честный ответ, но ничего путного в голову не приходило. В ее школе мальчики почти не общались с девочками, если не считать уроков. Во время ланча мальчишки сидели своими компаниями, девчонки — своими. Так же было заведено на собраниях и в библиотеке. Даже тренировки проходили отдельно. Бегая вдоль забора, отделявшего легкоателический стадион от бейсбольной площадки, Юки постоянно слышала, как переговариваются игроки. Грубые мальчишеские голоса звучали неприятно, будто нестройный хор ворон. Почти все школьные бейсболисты отличались высоким ростом и крепким телосложением. Они были намного выше Юки. Сейчас ей не верилось, что всего лишь несколько лет назад, учась в начальной школе, она часто затевала драки с мальчишками и почти всегда выходила из схваток победительницей. Подойди она сегодня к своему сверстнику, резвящемуся на бейсбольной площадке, и стукни его кулаком — он бы только добродушно и снисходительно посмеялся.

На ровном отрезке маршрута Юки догнала Сачико и принялась терпеливо объяснять:

— Если бы на меня уставился парень, я подумала бы, что нелепо оделась — скажем, юбка и блузка не подходят друг к другу. Вот он и удивляется: что за чучело гороховое? Или бы подумала, что измазала лицо. В общем, что-то в этом роде.

— О, Юки! — расхохоталась Сачико. — Ты такая наивная!

— Почему же? Я вижу только одну причину, чтобы на меня глазеть: что-то не в порядке с одеждой, прической или лицом. Во всяком случае, в меня еще никто не влюблялся.

— Уверена, что ты ошибаешься, — загадочно улыбнулась Сачико.

Некоторое время они бежали молча. Юки вспомнился один из тех редких эпизодов, когда они с мамой рассердились друг на друга, — это было еще в шестом классе. Они зашли в универмаг: мать хотела купить выкройку, чтобы сшить Юки новое платье. Долго искала, наконец выбрала — с кружевным воротником и с бантом сзади. Сказала, что сошьет это платье из розовой ткани. Юки стала спорить: «Не хочу розовое платье и ненавижу кружевные воротники. А бант к чему? Получится, будто на мне фартук». Она «победила» маму. Шидзуко пошла в другую секцию и накупила там кастрюль и сковородок. Когда продавщица помогала им, Юки и мама мило улыбались ей, переговаривались, но друг с другом не проронили ни слова. Молча направились к выходу.