Недолго думая, Алдар-косе помчался к табуну, поймал своего коня, стёр с его головы сажу и подвёл к изумлённому Чагай-бай.

— Вот она, моя лошадь!

От злости Чагай-бай кусал губы и сжимал кулаки, но делать было нечего!

Наконец, к большой радости Чагай-бая, Алдар-косе стал собираться домой. Он снял с себя рваные сапоги и попросил у Чагай-бая биз^[19]. Чагай-бай торопился в степь к своим стадам и ответил:

— Жена, дай ему то, что он просит!

Хитрая улыбка промелькнула на губах Алдар-косе. Он вежливо подошёл к байбише и сказал:

— Чагай-бай приказал отдать мне вашу дочь, Биз.

Старуха стала браниться:

— Ах ты, оборванец! Ты сошёл с ума! Разве я отдам ненаглядную красавицу Биз нищему?

— Не кричите так, байбише, — ответил Алдар-косе, — и не плюйтесь, подобно верблюду! Ваш муж приказал, ваше дело слушаться!

— Мой муж ещё не выжил из ума. Он не станет отдавать даром единственную дочь какому-то бедняку.

— Давайте спросим его, байбише!

Они побежали вдогонку за Чагай-баем. Алдар-косе крикнул:

— О добрейший Чагай-бай! Байбише не хочет дать мне биз!

Чагай-бай крикнул жене:

— Отдай ему биз, и пусть убирается!

Байбише от удивления разинула рот. Алдар-косе быстро взнуздал лошадь, посадил впереди себя девушку, которая и сама была рада покинуть скупого отца, и скрылся в степи… А старуха так и осталась стоять с разинутым ртом.

В степи Алдар-косе повстречалось большое стадо баранов.

— Аселям-алейкум! Чьё это прекрасное стадо?

— Это бараны жадного Чагай-бая, — ответил пастух, голова которого была покрыта коростой.

— Что с твоей головой, бедный пастух? — спросил Алдар-косе.

— Этот скряга Чагай-бай дал мне такой рваный чапан^[20], что горные ветры свистели в его дырах. Всю зиму дрожал я от холода. Однажды я простудился, и голова моя покрылась коростой.

— Твоему горю легко помочь, — сказал Алдар-косе, — надо обернуть голову свежей шкуркой молодого ягнёнка. Только при этом надо лежать неподвижно целые сутки, иначе это средство не поможет.

— Как же мне быть со стадом? — спросил пастух. — Ведь бараны все разбегутся.

— Ничего, я за тебя покараулю, — сказал Алдар-косе.

Пастух обрадовался, зарезал ягнёнка, обернул свежей шкурой голову и прилёг на траву.

Алдар-косе набрал горсть маленьких беленьких камешков и, выбрав ровное местечко, сложил из них письмо:

«О добрейший Чагай-бай! Благодарю вас за прекрасный свадебный подарок, который вы мне прислали. Мы с вашей дочерью здоровы и шлём вам привет».

Весело улыбаясь, Алдар-косе вскочил на коня и погнал всё стадо перед собою.

Вскоре он встретил человека, пахавшего землю на громадных сытых быках.

— Аселям-алейкум! Чьи эти прекрасные быки?

— Чагай-бая, чтоб я увидел его смерть, — злобно ответил старик.

— О добрый человек! Почему ты с такой злобой отзываешься о своём хозяине?

— С раннего утра и до поздней ночи я работаю на него, и каждый раз при расчёте он обманывает меня. Я уже стар, и сил у меня мало.

Алдар-косе вздохнул:

— Бедный старик! Отдохни немного, а я за тебя поработаю.

Старик обрадовался и лёг спать, а Алдар-косе принялся усердно пахать землю.

Когда измученный старик уснул, Алдар-косе отпряг быков, отрезал им хвосты и закопал их в землю, оставив торчать самые кончики. Затем он набрал горсть мелких беленьких камешков и, выбрав ровное место, сложил из них письмо:

«О любезнейший Чагай-бай! Пользуюсь случаем сообщить вам необыкновенное происшествие. Ваши быки, спокойно пощипывающие траву, вдруг насторожили уши и понемногу стали уходить под землю. Вскоре от них остались лишь самые кончики хвостов. Бессильный вам чем-либо помочь, до гроба ваш Алдар-косе».

Задыхаясь от смеха, Алдар-косе вскочил на коня и, гоня перед собой быков и баранов, помчался в свой аул.

Чагай-бай, узнав о проделке Алдар-косе, вне себя от гнева сел на коня и пустился в погоню.

По дороге он увидел неподвижно лежащего пастуха, а невдалеке от него белело письмо, сложенное из мелких камешков.

Чагай-бай прочёл письмо и задрожал от бешенства. Он поднял пинком больного пастуха на ноги и, потрясая кулаками, помчался дальше.

Вскоре он увидел спящего старика, а рядом с ним опять белело письмо из мелких камешков.

Прочтя письмо, Чагай-бай с яростью схватился за кончики хвостов, торчавшие из земли, потянул их из всех своих сил и шлёпнулся навзничь.

Усевшись на корточки, Чагай-бай бессмысленно смотрел на бычьи хвосты, оставшиеся у него в руках, пока не лопнул от злости.

Так была наказана жадность.

Алдар-косе безбедно зажил со своей женой, и слава о его хитрости жива до сих пор.

МАСТЕР АЛИ

Много лет назад жил на свете хан. Он был такой жестокий и злой, что люди боялись даже в разговоре произносить его имя. А если случалось ему проезжать по дорогам, то жители убегали из селений в степи и прятались где могли, чтобы только не попасть ему на глаза.

Близких слуг своих он казнил без жалости за всякую провинность. Друзей у него не было: никто не решался быть в дружбе с таким жестоким и свирепым ханом.

Жена хана давно умерла с горя и тоски. Но у хана остался сын — единственное существо на земле, которое любил жестокий старый хан.

Смелый Хусаин — так звали сына хана — больше всего любил ездить в горы на охоту за дикими зверями. Сколько раз возвращался он домой радостный и довольный, а слуги несли за ним его добычу.

Старый хан беспокоился за сына и не любил, чтобы тот далеко уезжал в горы.

— Незачем тебе показывать свою удаль в этих опасных забавах, — повторял он, встречая сына.

Но Хусаин только смеялся. Он был уверен в своей силе и ловкости.

Долгое время всё шло хорошо. Но вот однажды Хусаин снова собрался на охоту в горы. На этот раз он отправился один, не взяв с собой никого из слуг. Только старому конюху он сказал, что едет за диким вепрем, который недавно показался в этих местах.

Испугался старый конюх:

— Берегись, Хусаин, как бы не напал на тебя вепрь.

Засмеялся юноша:

— Полно, старик, не бойся! Разве в первый раз я отправляюсь на такую охоту!

Стегнул коня — и ускакал.

Ускакал Хусаин — и не вернулся.

Вечер наступил. Звёзды зажглись над степью, потянуло запахом полыни. Вышел старый хан из своей шёлковой палатки гневный, хмурый:

— Где Хусаин? Где мой сын?

Молчали слуги, потупили глаза в землю. Боялись они сказать старому хану, куда уехал Хусаин. Снимет с них хан головы за то, что отпустили юношу одного.

Ночь опустилась над степью. Не находит хан себе места от тоски. Топнул он ногой в сафьяновом сапоге и взмахнул шёлковой плёткой:

— Эй, слуги!

Сбежались слуги со всех сторон. Стоят, глаз поднять не смеют, ждут, чего от них хан потребует.

— Скачите во все концы: в горы, в степь, вдоль реки. Ищите моего сына! Помните: кто привезёт мне весть, что с Хусаином случилось что-нибудь недоброе, тому я залью глотку кипящим свинцом. Ступайте!

Просвистела ещё раз ханская плётка. Кинулись слуги врассыпную, вскочили на коней, поскакали в степь, в горы искать Хусаина — ханского сына.

Не скоро нашли они бедного юношу. Лежал Хусаин с растерзанной грудью под большим развестистым деревом. Видно, напал на него из-за дерева дикий вепрь и вонзил ему в сердце острые клыки.

В горести и страхе стояли слуги над телом ханского сына:

«Что теперь будет? Как сказать хану о страшном несчастье?»

Плакали слуги от страха перед тем, что их ожидает, если принесут они хану страшную весть.

И сказал тогда старый конюх товарищам:

— Друзья, вы все знаете пастуха Али, что живёт в хижине у горного ручья. Нищий пастух Али, а ум и искусство его славятся далеко. Он всё знает и умеет: и кувшины лепить из глины, и арканы для ловли коней плетёт, и новую пастушью свирель придумал. Пойдём к Али, спросим, как нам быть.