У тебя его ребёнок.

Скажи ему.

Она легонько прижала зубцы вилки в свою ладонь.

Появилась официантка.

- Ребят у вас уже была возможность ознакомились с меню?- Эмили посмотрела вниз чувствуя себя намного легче от того, что их прервали.

Она заказала себе специальные макаронные изделия, а Айзек попросил телятину Пармезан.

Тем временем официантка закрыла блакнот и ушла, а чувство храбрости испарилось.

Так что Эмили задала Айзеку ещё несколько вопросов о нём самом - что происходило в школе, в скольких шоу участвовала его группу, какие планы у него были на летние каникулы.

Затем она рассказала ему по-больше об УНС, эко-круизе в который она собиралась через несколько недель и о том, что она думает получить летнюю подработку.

По большей части, разговор проходил гладко и непринуждённо, прежде чем Эмили поняла, что у неё на тарелке осталось всего несколько кусочков кальмаров.

Она забыла о том, как легко говорить с Айзеком, как он смеётся в нужных местах, когда она что-то рассказывает.

Её кулаки разжались.

Может, всё будет хорошо.

- Как твоя семья? - спросил Айзек, когда официантка подала им еду.

- О, ну знаешь, - Эмили равнодушно пожала плечами.

Так же. Мама по-прежнему принимает активное участие в жизни церкви.

Они с отцом Флемингом - Лучшие Друзья Навеки.

На днях она заставила меня встретиться с ним.

- О, правда? Зачем?

Эмили затолкала в рот кусочек пасты, чтобы не быть в состоянии говорить.

Скажи ему.

Ты обязана ему сказать.

В очередной раз её рот не мог вымолвить ни слова.

Она, должно быть, тянула с ответом слишком долго, потому что Айзек прочистил горло.

- Как твоя старшая сестра? Её имя... Кэролин?

Острый запах молочного соуса Альфредо проник в ноздри Эмили, перевернув желудок.

Она... хорошо.

- Где она учится?

- В Стэнфорде.

- Ей нравится?

- Думаю, да.

На самом деле Эмили не знала.

После того, как они делили спальню почти 18 лет, Кэролин едва ли сказала Эмили хоть слово с прошлого лета.

Эмили не знала, к кому обратиться за помощью, когда она выяснила, что беременна, но, поскольку Кэролин проводила лето в Филадельфии, она казалась лучшим вариантом.

Эмили думала, что Кэролин пойдёт ей навстречу и будет для неё старшей сестрой, и хотя она позволила Эмили остаться, Кэролин не давала ей забыть, как она была разочарована, и как Эмили отвратительна.

Она никогда не спрашивала, как Эмили себя чувствует.

Она никогда не желала знать, что показало последнее обследование.

Она даже не спросила, кто отец.

Когда Эмили узнала, что ей планируют делать кесарево сечение из-за ягодичного тазового предлежания младенца, она сразу позвонила Кэролин.

Единственное, что сказала Кэролин: "Я слышала, восстанавливаться после кесарева сечения ужасно".

Эмили не осмелилась рассказать Кэролин о трудностях с выбором приёмных родителей.

Как не рассказала и о предложенных Гейл 50 000 долларов, а также о том дне, когда она пришла в огромный дом Гейл в Нью-Джерси, чтобы получить чек.

Гейл смотрела на неё так, словно она была лишь сосудом.

Положив чек в карман, Эмили чувствовала себя грязной и ужасной.

Кэролин не заботилась о ней, но, может, Айзек будет, если она даст ему шанс.

Она вдохнула.

- Айзек, я должна рассказать тебе кое о чём.

Он кивнул.

- Ага, ты сказала это в сообщении. Что случилось?

Эмили засунула вилку рядом с тарелкой, её сердце стучало.

Приступим.

- Ну.

- Что ты здесь делаешь?

Эмили вскинула голову.

Перед ними стояла, одетая в бирюзовый костюм откуда-то из 80-х—не из тех клёвых 80-х—мама Айзека.

Когда взгляд миссис Колберт перескочил с Айзека на Эмили и обратно на Айзека, выражение её лица сменилось с досады на ярость.

- Ты сказал мне, что ужинаешь с ребятами из группы, - прошипела миссис Колберт, её брови соединились. - Не... с ней.

- Мам, прекрати, - предупредил Айзек.

Я знал, что ты взбесишься без причины, если я скажу, что ужинаю с Эмили.

Она - хороший человек—не знаю, почему ты не видишь этого.

И мы действительно прекрасно болтаем, навёрстывая упущенное.

Щёки Эмили покрылись румянцем, поскольку она чувствовала смесь удовольствия и вины.

Она не помнила, когда в последний раз кто-нибудь заступился за неё, как сейчас.

Миссис Колберт нелицеприятно фыркнула.

- Не думаю, что она - хороший человек, Айзек.

- О чём ты говоришь? - спросил Айзек.

Миссис Колберт не ответила.

Вместо этого она язвительно уставилась на Эмили.

Почти так, как если бы она знала, что сделала Эмили.

Эмили задержала дыхание.

Э связалась с ней?

В конце концов, миссис Колберт оторвала взгляд и повернулась к Айзеку.

- Тебя ищет отец.

Один из поставщиков провизии, задействованный на мероприятии этим вечером, бросил работу, и ты должен заместить его.

- Сейчас? - спросил Айзек.

Он жестом указал на тарелку.

- Я посреди ужина.

- Попроси их завернуть с собой.

Миссис Колберт повернулась на каблуках и понеслась к бару, очевидно ожидая, что Айзек последует за ней.

Айзек посмотрел на Эмили большими и грустными глазами.

- Мне так жаль.

Можем мы перенести всё на другой раз? Есть планы на конец недели?

- Хм, конечно, - ошеломлённо сказала Эмили, пялясь на миссис Колберт, набирающую что-то на мобильном.

Они дали знак официантке, она принесла счёт и пенопластовый контейнер на вынос.

Затем Айзек вложил наличные в счёт и вручил его обратно официантке.

- Ты говорила о чём-то, прежде чем нас прервали.

Он слегка коснулся руки Эмили.

- Это важно?

У Эмили пересохло во рту.

- Ничего особенного, - тихо сказала она.

- Уверена? - Айзек выглядел озабоченным.

Эмили кивнула.

- Абсолютно. Честно.

Айзек крепко обнял Эмили.

Когда он стиснул Эмили, её затопил шквал эмоций.

Она забыла о том, какими мягкими были его волосы, то чувство, когда её шеи касалось его слегка колючее лицо, и он пах как свежевыжатые апельсины.

Внутри неё проснулись долго подавляемые чувства, покалывания усилились.

Он отпустил её слишком рано.

- Позволь мне загладить вину.

Я свободен в субботу—мы можем пойти в кафе-мороженое в Холлисе.

Добрые голубые глаза умоляли её.

Через мгновение Эмили кивнула, и Айзек оставил её, присоединившись к маме за стойкой.

Миссис Колберт бросила на Эмили последний мерзкий взгляд, затем выскочила из ресторана.

Эмили опустилась в кабинку, на неё нахлынуло облегчение.

Внезапно она обрадовалась тому, что миссис Колберт прервала их—и тому, что не рассказала Айзеку свой секрет.

Если миссис Колберт когда-нибудь узнает, она незамедлительно позвонит родителям Эмили, и, вероятно, скажет всей церкви, что Эмили - потаскушка.

И Айзек может не захотеть пойти в кафе-мороженое, если узнает, что ты сделала - крошечный себялюбивый голосок шептал в её ухо.

Но Эмили не могла изменить прошлого.

Что сделано, то сделано, и то, чего Айзек не знает, не сможет ранить его.

Верно?

В пятницу вечером, Спенсер вышел из кабины в Принстонском университете заворота, застегнул молнию своей кожаной куртки, и посмотрела вокруг.

Студенты на стадионе, в тканевых пальто и Burberry-клетчатые шарфы ходили взад и вперед.

На профессорах были очки в проволочной оправе и пиджаки с вельветовыми заплатками на локтях, они прогуливались вместе, несомненно обладая Нобелевскими премиями—показатель качества беседы.

Колокола на башне с часами пробили 6, звук отскакивал от мостовой.

Трепет прошёл по телу Спенсер.

Она множество раз бывала в Принстоне для обсуждения соревнований, экскурсий, летних лагерей и туров по колледжу, но студенческий городок ощущался совсем, совсем другим сегодня.