К концу 1943 г. в крупных городах Северной Италии были созданы подпольные комитеты национального освобождения и появились отряды партизан. Их лидером стал генерал Кадорно. Но военные теряли контроль над партизанскими действиями. Он переходил в руки интернационально настроенных коммунистов. В ноябре 1943 г. в Пьемонте прошло совещание под руководством Луиджи Лонго[64], где самым эффективным способом укрепления власти и влияния «корпуса волонтеров свободы» было признано провоцирование фашистов на репрессии против итальянского народа /!/. Коммунисты всё чаще доминировали в партизанских бригадах. Некоторые формирования целиком состояли из коммунистов, которых, в свою очередь, контролировали комиссары, не позволявшие отклоняться от нужного направления. Военные офицеры в составе отрядов были вынуждены повиноваться их приказам. Мероприятия этих групп, не считавшихся с законами войны, часто носили откровенно бандитский характер.

Зимой 1943/44 гг. партизаны перешли к активным действиям. 23.03.1944 г. в Риме 44 немца и несколько итальянских прохожих были взорваны бомбой. Немцы казнили более 300 заложников и усилили контртеррор. Ко времени освобождения Рима в июне 1944 г. саботаж и теракты происходили ежедневно. На севере Италии после теракта 23.03. действия партизан и ответные меры немцев также резко возросли. 21 июня Муссолини объявил, что ФРП не будет оставаться политической партией, но «должна стать организацией исключительно военизированного типа». С 1 июля все ее члены от 19 до 60 лет, не состоявшие в вооруженных силах ИСР, зачислялись в военные отряды чернорубашечников «для охраны общественного порядка и мирной жизни граждан от бандитов и тех, кто сотрудничал с врагом». Беспощадно действовали отряды СС.

Муссолини сурово расправлялся с головорезами Тито, бесчинствовавшими в Венеции-Джулия. Но иногда он щадил левых. Дж. Дольфин в своем дневнике описал множество случаев, когда Муссолини вмешивался, чтобы спасти осужденных на смерть. Так, он отказался отдать приказ об аресте лидера левой партии Ф.Парри /Partito d'Azione/, считая его «честным человеком в душе». Когда 250 тыс. рабочих Северной Италии забастовали по призыву Рима, Дуче отказался применить крайние меры, которых требовали немцы, /Фариначчи порицал его за это/. Он придерживался прежнего мнения: «Рабочие – замечательные люди, их трудно сломать, они держатся друг за друга, и в этом смысле гораздо лучше и порядочнее всех болтунов, выступающих от их имени».

Однако попытки Муссолини привлечь население Севера путем социализации промышленности в духе его прежних достижений не принесли успеха. Военная обстановка ухудшалась с каждым днем. Против союзников боролись три итальянских батальона: Барбариго в Анцио, чернорубашечники против Тито в Хорватии и берсальеры с партизанами на Карсо.

В декабре 1944 г. во время краткого визита Муссолини в Милан его восторженно встречала пятидесятитысячная толпа. За двадцать лет его пребывания у власти, говорил Дуче, «меня никогда не приветствовали так тепло». Это было последнее проявление теплых чувств к бывшему повелителю Италии. Вскоре Муссолини также в последний раз посетил Гитлера в Мюнхене. Мелкие интриги фашистов из ИСР, попытки Фариначчи и Буффарини-Гвиди заменить Дуче более решительной фигурой, не нашли поддержки в Берлине.

Своеобразное величие этой трагической личности парализовало все попытки обновления фашизма. Итальянский фашизм должен был умереть вместе с его творцом. Верное вúдение исторической перспективы не оставляло Муссолини. Он осуждал войну с Россией, предвидя, что ее результатом станет раздел Европы между союзниками и русскими, что русские станут доминировать в Центральной Европе, а на Востоке возникнет угроза со стороны Китая. Но Муссолини предпочитал, чтобы Италия стала советской республикой, чем англо-американской колонией /это мнение разделяли крайне правые в других европейских странах, например Дриё ла Рошель[65]во Франции/.

«Когда всё кончится, – сказал Муссолини, – меня объявят виновником поражения, но потом, через какое-то время, поверьте мне, обо мне еще заговорят, но по-другому. И тогда я буду счастлив, потому что между мной и моим народом не будет никакой вражды». Муссолини без страха ждал смерти, признаваясь, что он, «скорее всего, верит в Бога». Иногда Дуче прерывал важные совещания с министрами или официальными германскими лицами и заводил речь о философии, истории или религии.

6 апреля 1945 г. началось решающее наступление союзников в Италии. Немецкие войска отступали через Тоскану. В это время доверенное лицо Гиммлера – генерал-полковник СС Вольф[66] встречался в Швейцарии с союзниками, согласовав условия безоговорочной капитуляции Германии, а в Милане вел переговоры с представителями партизан. Комитет национального освобождения Северной Италии решил поднять 25 апреля всеобщее восстание против правительства Муссолини.

Дуче переехал в Милан. Тогда он сказал священнику: «Прошу вас не оставлять меня в своих молитвах, я в этом очень нуждаюсь, так как знаю, что буду убит». Он говорил, что после войны Германия будет поделена между западными союзниками и Россией. 22 апреля партизаны вошли в Геную, а армия Тито заняла Фьюмо. Муссолини предлагали бежать в Аргентину, Испанию, Швейцарию, но он отказался. В своем последнем выступлении перед группой офицеров Муссолини с прежним блеском говорил о «бессмертии фашистской партии и фашисткой идеи». Затем он встречался у кардинала Шустера с представителями противоборствующей стороны и там узнал, что немцы /без Гитлера/ его предали. Руководители Социалистической партии потребовали выдачи Муссолини и трибунала над ним, но он ушел с совещания, и колонна из тридцати машин двинулась на север.

Дуче решил укрыться в горах. Он взял с собой два чемодана с важными документами, в том числе – дипломатическими актами, показывающими ответственность Англии за развязывание войны, свидетельствами проникновения коммунистов в руководство партизанским движением, о Гитлере и процессе в Вероне над рядом фашистских руководителей. К северу от Милана грузовик с документами перехватили партизаны. Несколько фашистских лидеров покинули Муссолини, чтобы пробиваться в одиночку. 27 апреля к колонне присоединился Паволини, сообщивший, что две тысячи чернорубашечников, набранных им в Ломбардии и Турине, за исключением сорока человек, сдались партизанам.

Муссолини включился в колонну отступавших немецких войск, но партизаны приказали разъединить итальянцев и немцев, пропустив вперед только последних. Дуче пересел в машину майора СС Бурцера, однако был опознан и сдался партизанам. Руководство Комитета национального освобождения и Корпуса добровольцев свободы приказало доставить его в Милан, но в более узком кругу по настоянию руководителя компартии и вице-премьера Италии Пальмиро Тольятти[67] Муссолини и его министров решили казнить без суда. Не коммунистов – членов КНО не поставили в известность об этом решении, по которому казни подлежали даже рядовые фашисты, не сдавшиеся до начала всеобщего восстания в Северной Италии. Американцы и правительство на юге безуспешно пытались разыскать Дуче, чтобы избежать самосуда над ним.

Полковник Аудизио заявил в присутствии членов КНО, что он «прибыл для того, чтобы расстрелять Муссолини и его бонз». 28 апреля 1945 г. Бенито Муссолини был расстрелян на Вилле Бельмонто. Пред смертью он сказал Аудизио: «Целься мне в грудь». Кларета Петаччи отказалась от предложения партизан оставить Муссолини и была расстреляна вместе с ним. Затем подонки из толпы надругались над мертвыми телами Дуче и его верной подруги.

Среди пятнадцати расстрелянных вместе с Муссолини: Марчелло Петаччи, Медзасома, Бомбаччи, министр внутренних дел ИСР П.Дзербино, министр общественных работ Р.Романо, министр связи А.Ливерани, инспектор фашистской партии П.Порто, секретарь Муссолини Луижди Гати, директор Института фашисткой культуры А.Копполо, директор агентства «Стефании» Э.Дакуанно, президент фашистской сельскохозяйственной ассоциации Марио Нуди, полковник В.Казалинуово, капитан ВВС П.Салюстри и пропагандист Хинтермейер. Перед этим расстреляли Фариначчи, Стараче, Паволини и Буффарини-Гвиди. Многие свидетели бессудных расстрелов погибли при таинственных обстоятельствах до 1957 года.