Кларк невольно перекрестился. Спроси его потом, зачем, он и сам не смог бы ответить. Особенно религиозным он никогда не был. Но зловещий вид японцев, с гортанным криком «Банзай!» устремившихся на позиции англичан, напомнил ему о том, что каждую секунду он может погибнуть здесь, на берегу незнакомой реки.

Старое правило гласило: если хочешь уцелеть, нельзя ожидать атакующего противника, скорчившись в окопчике. Индийские солдаты были храбрыми воинами и умели вести ближний бой. Кларк выпрыгнул из окопа и поднял руку с винтовкой. Солдаты заметили его и последовали приказу, который сразу превратил согнувшиеся в мокрых ямах человеческие фигуры в неистовых бойцов, бесстрашно обрушившихся на японцев. Болотистая почва затрудняла бег, но и японцы в спасательных жилетах бежали не быстрее. Они были обескуражены: такой ожесточенной обороны они никак не ожидали. Ведь офицеры изо дня в день внушали им, что противник слаб и труслив. А теперь из темноты на них шли цепи пенджабцев.

При свете трассирующих пуль и ракет блестели штыки. На секунду, прежде чем кольнуть, Кларк увидел перед собой растерянное лицо японца. В этот момент Кларк не сознавал, что убивает человека и что его самого тоже могут убить. То же самое, верно, чувствовали и остальные. Они стреляли, кололи, хрипло орали. И только у самой воды Кларк остановился, оторопело огляделся. Повсюду тишина. Японцы плывут назад. Десятки их трупов лежат на берегу. Кларк наступил ногой на противогаз убитого им японского солдата. Вставил в винтовку новую обойму и стоя прицелился в отступающих. А когда дождливая тьма поглотила последних из ретирующихся, опустил винтовку и медленно зашагал назад. Он жив. Обессиленный, он присел на край окопа. Двое солдат принесли мертвого товарища…

Тем временем полковник Мурхед получил приказ к отступлению. На рассвете он должен оторваться от противника и с оставшимися машинами отойти к малайской границе.

Пятый день начался новыми атаками японцев. Они появились на рассвете, в четыре часа утра, а затем около семи снова. Мурхсду удавалось оттягивать своих людей лишь постепенно. Только в девять часов колонна выступила в обратный марш — японцы, по всей видимости, решили устроить паузу или подтянуть свои тылы. Мурхед приказал заградить дорогу сгоревшими бронетранспортерами. Не успело отступление начаться, как его солдаты оказались под плотным огнем японских минометов. Потери среди индийцев росли. Тем не менее раненых удалось забрать; убитых же пришлось оставить. Километрах в пятидесяти севернее Бетонга колонна промчалась по длинному стальному мосту, нависшему над ущельем. Здесь тоже по приказу Мурхеда были заложены заряды. Он сам дал сигнал к взрыву, лишь только колонна пересекла мост.

К полудню группа Мурхеда достигла границы. Кларк сидел на крыле бронетранспортера. Ветер почти высушил его одежду. Дождь прекратился. Серое снова стало зеленым. Перед солдатами лежало селение Крох — то самое, откуда они отправились в путь. Идиллическое местечко: бамбуковые хижины, побеленные дома, пальмы, шумливые дети… Мысль о том, что через несколько часов здесь произойдет то же, что и на берегу реки Паттани, казалась зловещей. Кларк вдыхал запах мирных очагов. Он вдруг почувствовал, что голоден.

Адмирал Том Филипс, командующий вновь сформированным Дальневосточным флотом в составе «Рипалса», «Принца Уэльского» и четырех миноносцев сопровождения[11], в тот самый момент, когда войска Ямаситы высадились в Малайе, возвращался на летающей лодке из Манилы. Там он совещался с генералом Дугласом Макартуром, главнокомандующим вооруженными силами США на Дальнем Востоке. Вместе с ним и адмиралом Хартом, командующим азиатским флотом США, Филипс пытался выработать программу совместных действий. Однако трое командующих не особенно преуспели. Ни Макартур, ни Харт не имели достаточно точных директив из Вашингтона. А посему американский флот ограничивался разведывательными действиями, да и в них принимала участие лишь незначительная часть кораблей. Основные силы базировались в Перл-Харборе[12].

Нерешительность американского командования отражала позицию американских политиков, которые все еще верили в возможность компромисса с Японией. Они рассчитывали на то, что, если японцы протянут руку к английским базам, США на время останутся вне конфликта. Лишь в случае угрозы непосредственного нападения японцев на американские войска следовало взвесить возможность совместных действий с английскими и голландскими силами на Дальнем Востоке. Эта близорукость объяснялась тем политическим «качанием на качелях», которым занимались в тот момент правящие круги США. Американские реакционные силы намеревались толкнуть Японию против СССР, но это привело к тому, что весьма немалые военно-морские силы США, Англии и Голландии, находившиеся в водах Юго-восточной Азии, — два линкора, двенадцать крейсеров, двадцать пять миноносцев, пятьдесят подводных лодок и семьдесят более мелких судов — не были сосредоточены против японского агрессора, чтобы дать ему встречный бой.

Адмирал Том Филипс вернулся из Манилы, по существу, с пустыми руками. Когда самолет его садился в Сингапуре, японское наступление уже началось. День прошел в заседаниях, характеризовавшихся растерянностью, которая была вызвана, с одной стороны, отсутствием указаний из Лондона, с другой — ограниченностью свободы действий английского командования на Дальнем Востоке. Однако Филипс был не такой человек, чтобы примириться с этим. Из бесед со своими высшими офицерами ему стало ясно: надо действовать на собственный страх и риск, и он принял ответственность на себя, полагая, что, поскольку японцы высадились на восточном побережье, в любую минуту сможет ответить за свои действия. К тому же Филипс был невысокого мнения о черчиллевском принципе «неопределенной угрозы» в виде двух линкоров. Он был за то, чтобы атаковать противника и сорвать его наступление, так чтобы тот не смог развернуть свои силы и достигнуть сколько-нибудь значительного успеха. Лозунгом Филипса было действовать наступательно.

Оба линкора, а также миноносцы стали готовиться к выходу в море. 8 декабря в семнадцать часов тридцать минут они были готовы. Шесть кораблей, именовавшихся для секретности «Отряд Z», вышли из Сингапура и взяли курс на север. Незадолго до того Филипс обратился к главнокомандующему английской авиацией на Дальнем Востоке маршалу авиации Палфорду с просьбой поддержать его. На рассвете 9 декабря самолеты Палфорда должны были обеспечивать разведку на сто пятьдесят километров впереди отряда кораблей, следующего северным курсом, а с 10 декабря — вести развей ку на глубину пятнадцати километров у побережья а районе Сингоры и обеспечить прикрытие истребителями в этом районе, где Филипс ожидал первого боя с японцами. Палфорд согласился произвести воздушную разведку, но насчет прикрытия истребителями в районе Сингоры никаких твердых обязательств на себя не взял. Правда, он обещал выделить для этой цели некоторое число самолетов «Бленхейм», дислоцировавшихся на авиационной базе Куантап, но лишь на то время, пока эта база будет в состоянии действовать. На аэродромах северо-восточной Малайи базировались в основном истребители типа «Буффало». Расстояние до Сингоры было для них слишком велико, а, кроме того, Палфорд вполне справедливо опасался, что наиболее выдвинутые на север аэродромы уже разрушены японцами.

Филипс уже находился со своим отрядом в открытом море, когда получил от Палфорда радиограмму, в которой говорилось, что па прикрытие истребителями адмирал рассчитывать не может. В ответ Филипс немедленно принял меры к усилению боеготовности зенитного оружия. Теперь он видел, что предпринятая им операция с самого начала развивается под дурным знаком, и не строил иллюзии насчет ее благополучного исхода.

И все-таки Филипс недооценил противника. Он никак не предполагал, что будет атакован японскими самолетами, вооруженными бронебойными бомбами или торпедами. В худшем случае он ожидал обычных бомбардировщиков, которые смогли бы причинить его кораблям не особенно большом урон. К вечеру небо вдруг совершенно очистилось. Прошло совсем немного времени, и раздался гул моторов японских самолетов. Но за первыми, единичными самолетами других не последовало. В воздухе все время слышался гул лишь двух-трех самолетов, державшихся на почтительном расстоянии и как будто не намеревавшихся атаковать корабли. Филипс понял, что его обнаружили. К рассвету следует ожидать бомбардировщиков. А до тех пор одномоторные «Накадзима» будут, сменяя друг друга, кружить над целью. Филипс никак не мог принять трудное решение: вступить в неравный бой? Но его избавило от этой необходимости донесение из Сингапура, поступившее в полночь: «Противник высадился у Куаитана».