Вокруг дороги лежали болота и залитые водой рисовые поля. Вдали располагались каучуковые плантации, облегчавшие противнику подход; к тому же через болота можно было легко пройти по бесчисленным узким тропам. Но болота мешали обороняющимся, которые были ограничены жесткими позициями и не имели свободы маневра для развертывания своих сил.

В вечерних сумерках 10 декабря в предполье появились первые авангардные подразделения японцев. Они начали прощупывать оборонительные сооружения и втянули в кровопролитный бой выдвинутую к северу часть гуркхов[15]. Японцы снова показали свое умение быстрыми наступательными ударами привести в смятение тяжелое на подъем английское командование.

Еще ночью у самого северного моста через небольшую реку обороняющиеся потерпели крупную неудачу. Отряд подрывников, залегший у моста, услышал приближение тяжелых автомашин. Предполагая, что это японцы, он взорвал мост. Однако на северном берегу реки стояли не японцы, а англичане с десятком орудий крупного калибра, которые уже не могли переправиться на противоположный берег. В течение ночи их без труда захватили надвигающиеся японские части. На выручку им на другой берег была брошена рота индийских солдат. Но английская полевая артиллерия, расположенная дальше к западу, обстреляла своих, тоже приняв за противника. Муррей-Лайон видел, что дело идет к катастрофе. В отчаянии он позвонил в Сингапур, чтобы добиться отвода своей дивизии к Гуруну. Но Персиваль решительно отказал.

И вот рано утром начался бой с подошедшими японскими частями. К полудню обороняющиеся были оттеснены к последнему мосту через реку Бата. Японцы продвигались исключительно по дороге, высылая лишь по обеим ее сторонам боевые охранения. Местность позволяла им осуществлять эту экономную тактику. К тому же японцы еще не подбросили достаточного количества войск, чтобы рисковать наступлением широким фронтом. Они располагали всего лишь пятьюстами пехотинцами и поэтому в течение дня ограничились артиллерийской дуэлью. Когда стемнело, они выслали несколько ударных групп, которые должны были форсировать реку и дезорганизовать оборону противника.

В это время Муррей-Лайон наконец получил из Сингапура разрешение отвести свои части к Гуруну. Он и не подозревал, что отступает перед более слабым противником. Но, даже точно зная силы японцев на другом берегу реки, он все равно не смог бы нанести им в этом месте решающее поражение. Он не сумел бы сконцентрировать артиллерию, которая находилась слишком далеко на западе и била по болотам, где предполагалось скопление противника. А ведь одного-единственного мощного артиллерийского налета по скоплению японцев у моста было бы достаточно, чтобы обрести свободу маневра. Но такого артналета не последовало. Вместо этого под покровом темноты Муррей-Лайон начал постепенно снимать свою дивизию с позиций. Тьма была такая, что хоть глаз выколи, к тому же начался тропический ливень, и в это время английские части неожиданно были обстреляны просочившимися японцами. Японские ударные группы правильно оценили обстановку: противник хочет в темноте оставить позиции, в этот момент и легче всего ударить. Японская артиллерия с другого берега безжалостно била по отступающим, хотя при этом могла поразить и своих.

Подразделение гуркхов взорвало мост через реку Бата и оборонялось еще несколько часов, но затем линия Джитры была открыта наступающим. Японцы потеряли всего двадцать семь человек убитыми и примерно восемьдесят ранеными. Бой длился пятнадцать часов. Дивизия Муррей-Лайона бросила на поле боя пятьдесят исправных орудий, пятьдесят пулеметов, около трехсот грузовиков, вывезти которые она в темноте не сумела, боеприпасы, а также запас продовольствия на всю дивизию, которого хватило бы примерно на три месяца. Оно весьма пригодилось противнику: путь подвоза из Сингоры был длинен, и японские солдаты имели при себе лишь немного вареного риса и соли. Грузовики были использованы по назначению: вперед на юг!

Осматривая оставленные позиции, японские командиры были весьма удивлены. Только теперь они поняли, что решающее значение для их успеха имела тактическая ошибка противника, который не сумел приспособиться к местности. Вместо того чтобы создать небольшие подвижные группы и продвигать их вперед при массированной поддержке артиллерии с целью встретить наступающие японские части, английское командование распылило свою артиллерию, а солдат заставило окопаться. Да к тому же еще и плохо!

Первую половину дня Муррей-Лайон непрерывно отступал. Сразу же за Алор-Старом через реку Кедах проходила подготовленная к взрыву железнодорожная линия. Она тянулась почти параллельно дороге на юг. На путях еще стоял вполне боеспособный английский бронепоезд. Как только Муррей-Лайон со всеми частями перешел на другой берег, мост был взорван. Но заряды были заложены плохо, и саперы подогнали бронепоезд, чтобы тот своим весом обрушил полуразрушенный мост. Бронепоезд подошел к месту обрыва рельсов, но мост оставался недвижим. Поскольку мост легко мог оказаться под обстрелом, бронепоезд отъехал назад и исчез на другой стороне реки в джунглях. Мост заминировали снова. Но тут на северном берегу реки Кедах вдруг появились японские авангарды на английских мотоциклах. Спрыгнув с них, они взяли под обстрел саперов, которым в последний момент все-таки удалось подорвать второй заряд, обрушивший мост, но не задержавший японцев. С наступлением темноты те без помех переправились через реку — на самодельных плотах и маленьких рыбачьих лодках. Японцам удалось соорудить из стволов деревьев временную переправу, по которой они перебросили на противоположный берег легкие танки и грузовики.

И снова наступила бурная ночь. Под непрерывным ливнем солдаты Муррей-Лайона с трудом тащились по непролазной грязи к Гуруну. Станет ли Гурун тем неприступным фортом, о который размозжит себе голову противник?

У Гуруна, всего в нескольких километрах от берега, дорогу пересекала железнодорожная линия. А между ней и побережьем возвышалась примерно на тысячу метров гора Кедах. На склонах ее росли каучуковые деревья. Множество наспех мобилизованных рабочих из местного населения за несколько дней создали здесь под наблюдением военных своего рода систему оборонительных сооружений, на которой солдаты Муррей-Лайона должны были оказать сопротивление врагу. Она была спланирована за письменным столом, вдали от этого моста, и получилась более чем неудачной. К тому же готова была лишь незначительная ее часть, поскольку работы начались слишком поздно.

Когда к полуночи части 11-й индийской дивизии достигли назначенного района, им пришлось самим достраивать оборонительные сооружения. Усталые, недовольные, голодные, насквозь промокшие, принялись они за работу. Муррей-Лайон понял, что в сложившихся условиях он недолго сможет удерживать позицию. Но катастрофа наступила быстрее, чем он полагал.

В два часа ночи прояснившееся небо покрылось японскими бомбардировщиками. Они систематично бомбили и обстреливали бортовым оружием район обороны. Совершенно деморализованные солдаты бросились в полуготовые стрелковые ячейки. Но тут вдруг откуда ни возьмись появилась японская пехота. Она продвигалась вдоль дороги, прямо-таки наступая на пятки отступающим. Из больших грузовиков, захваченных у Джитры, выскакивали сотни японцев, тут же группировались и шли в атаку. За грузовиками следовали танки — теперь они открыли огонь по едва окопавшимся обороняющимся. Японские солдаты продвинулись до самого пункта пересечения проселочной и железной дорог и закрепились там до рассвета. К тому времени они подтянули несколько минометных батарей, которые взяли части Муррей-Лайона под прицельный огонь. Немного погодя начался решающий штурм. Японцы прорвали передний край обороны, защищавшийся индийскими солдатами, быстро захватили командный пункт и перебили почти весь штаб.

Муррей-Лайон снова приказал отступать, на этот раз на тридцать километров южнее, где протекала река, служившая границей между Кедахом и провинцией Уэллесли. Еще на пути туда Муррей-Лайон получил донесение, что японцы, пробиваясь от Паттани, через Крох продвинулись до района Грика. Клещи вот-вот сомкнутся. Но в самый последний момент частям 3-го индийского корпуса удалось блокировать продвижение японцев у Грика и между Крохом и Сунгей-Патани. Английские войска, отступавшие из Северной Малайи, еще раз избежали окружения. Надолго ли?