ИЗДАТЕЛЬСТВО ЦК ЛКСМ УЗБЕКИСТАНА

„ЁШ ГВАРДИЯ» ТАШКЕНТ—1966

Милицейские будни. Беспокойные, напряженные, полные неожиданностей и тревог, жизненных конфликтов и, как это ни странно, романтики.

Герои этой книги — Сергей Голиков, Лазиз Шаикрамов и другие — энергичные, самоотверженные люди, рыцари долга и чести, поборники коммунистической морали и нравственности.

Опираясь на общественность, бдительно стоят они на страже социалистической законности и гражданского порядка, воинствующе выступают против хулиганства, алкоголизма, воровства, спекуляции и других пережитков прошлой).

Расставаясь с героями книги, тепло думаешь о них: «Вот и еще появились у тебя хорошие, настоящие друзья».

Гребенюк М. К.

На участке неспокойно. Повесть. Т,

«Ёш гвардия», 1966.

356 стр.

СЕРГЕЙ ГОЛИКОВ И ДРУГИЕ

Женщине было лет шла по улице Янгишахара. На ней были старые черные полуботинки и такое же старое черное платье. Платье при каждом порыве ветра вздымалось и обнажало ее тонкие, худые ноги. Это ее раздражало, и она останавливалась на секунду-другую, поднимала вверх лицо и щурилась, глядя на вершины деревьев, уходящие в небо.

Дойдя до конца улицы, женщина постучала сучковатой палкой по тротуару, как бы проверяя, крепок ли асфальт, сокрушенно покачала головой и направилась к низкому продолговатому зданию, стоявшему в глубине небольшой площади.

На двери здания женщина зачем-то потрогала стеклянную дощечку, на которой темнели четкие, ровные слова: «Отдел милиции Янгишахарского горисполкома», погрозила кому-то палкой и, поднявшись на крыльцо, открыла дверь.

Ответственный дежурный отдела милиции младший лейтенант Лазиз Шаикрамов, увидев посетительницу, положил на подоконник книгу, которую только что читал, и быстро вышел из-за письменного стола, находящегося за невысокой деревянной перегородкой.

— Здравствуйте, Людмила Кузьминична, — склонился

Шаикрамов, по-восточному приложив руку к сердцу. Он был высок, строен, милицейская форма — темно-синие брюки с красными кантами и светлая голубая рубашка, на которой топорщились мягкие погоны, — очень шла ему.

— Ладно тебе, веди меня к самому, — грубоватым голосом приказала женщина.

Младший лейтенант выпрямился, посмотрел на посетительницу черными большими глазами, полными лукавства.

— Людмила Кузьминична, может быть, я сумею решить ваше дело?

— Укушенный змеей боится пестрой ленты, — иносказательно произнесла женщина. — Оскорбление, нанесенное мне соседом, может понять только подполковник Абдурахманов. Если его нет, я подожду.

Зная строптивый характер старухи, Шаикрамов не стал разубеждать ее. Проговорив: «Садитесь, пожалуйста», он достал портсигар и, привалившись к стене, не спеша закурил.

Было раннее теплое утро. В окна широкой полосой лились чистые солнечные лучи; падая на стекло, лежавшее на столе, горели и пылали таким ярким светом, что, казалось, пылала вся комната.

Следя за пылинками, которые, как искорки, вспыхивали в солнечных лучах, младший лейтенант думал о минувшей ночи, о предстоящем отдыхе, о своей говорливой непоседе — дочурке Ойгуль. «Что она сейчас делает? Спит или играет? Надо купить ей куклу. Сменюсь с дежурства — зайду в универмаг… Нет, одному трудно жить: столько забот… К осени обязательно женюсь…»

— Ты, милый человек, навел бы у себя порядок, — бесцеремонно перебила его мысли посетительница. Она, видно, решила изложить свою просьбу Шаикрамову, не дожидаясь начальника отдела.

— Извините, — не сразу отозвался младший лейтенант, занятый своими раздумьями. Он положил потухшую папиросу в пепельницу и взглянул на женщину. — Слушаю вас.

— Нешто так можно? — приподнялась она. — Сколько уж раз говорила ему, идолу старому… Прости меня, господи!

Шаикрамов переспросил:

— Кому?

— Ивану Никифоровичу, соседу моему. Ты только послушай, милый человек…

Людмила Кузьминична не договорила — в дежурную комнату, громко стуча обувью, вошли милиционер и мужчина с красной повязкой на рукаве.

— Ну, чего ты там остановилась? — крикнул милиционер в коридор, отстраняя от двери своего' спутника.

Шаикрамов поправил фуражку и галстук, сел за письменный стол. С полминуты в коридоре было тихо, затем раздались легкие шаги и на пороге появилась смущенная девушка лет двадцати.

«Студентка», — отметил про себя дежурный, заметив в руках девушки небольшой коричневый чемоданчик и книгу.

— Что случилось, Атабеков? — Шаикрамов вопросительно посмотрел на милиционера.

— Товарищ младший лейтенант, — вытянулся перед ним Атабеков, — гражданка Султанова в общественном месте устроила скандал. Разрешите доложить, как было дело? Я, буду краток. — Он переступил с ноги на ногу.

Девушка возмущенно произнесла:

— Никакого скандала я не устраивала!

— Гражданка Султанова, — продолжал милиционер, — назвала общественного контролера бюрократом и отказалась платить штраф!

— За что? — Шаикрамов жестом попросил девушку помолчать.

— Дело ясное, товарищ младший лейтенант, — вы-шел вперед мужчина с повязкой. Он был небольшого роста, лысый, с внушительным брюшком. — Гражданка Султанова ехала без билета… Подождите, подождите, вы уже все сказали в автобусе, — поднял контролер руку, видя, как девушка рванулась к нему. — Я все объясню товарищу младшему лейтенанту… Гражданка Султанова взяла билет до Вуадиля, сходила же в Янгишаха-ре. Доплатить тридцать копеек отказалась. Пришлось позвать милиционера. Между прочим, товарищ младший лейтенант, она его тоже назвала бюрократом Это, если хотите…

— Хорошо, я разберусь. Идите, — сухо проговорил Шаикрамов.

— Товарищ младший лейтенант, простите меня, — виновато улыбнулась девушка, когда милиционер и его спутник скрылись за дверью. — Я не заметила, как проехала Вуадиль. Книгу читала. Это же не преступление. Правда?

— Правда, — внезапно для нее согласился Шаикрамов.

— Ну, а контролер проверил мой билет и говорит: «Решили прокатиться за государственный счет, барышня?» Я не вытерпела и ответила: «Тоже мне, кавалер нашелся!» Все засмеялись, он и прицепился: «Как вы смеете оскорблять меня при исполнении служебных обязанностей? Платите штраф!»

— Почему же вы не заплатили?

— Да не могла я заплатить. Неужели вы не понимаете?

— Не понимаю.

— Ну какой вы, честное слово! У меня же денег всего тридцать копеек осталось. Если бы я заплатила штраф, то не попала бы в Вуадиль. Так бы и сидела в Янгишахаре.

— Теперь понятно, — удовлетворенно отозвался Ша-икрамов.

— Значит, я могу идти?

— Ну, конечно, идите, а то вы еще и меня назовете бюрократом.

Девушка рассмеялась, быстро обернулась и, проговорив: «Всею хорошего», выбежала из дежурной комнаты.

Младший лейтенант подошел к окну в надежде еще раз увидеть свою посетительницу. В ее улыбке, в черных немного раскосых глазах было такое, что волновало. Она напомнила ему жену Ходичу, которая умерла в конце прошлого года, оставив крошку Ойгуль…

Девушка, очевидно, не спешила — он увидел ее минуты через три-четыре. Она прошла мимо окна, читая книгу. Невысокого роста, худенькая, в светлом ситцевом платье, в белых остроносых туфельках на высоком каблуке.

— Приглянулась девка? — поинтересовалась Людмила Кузьминична. — Ну-ну, твое дело такое! Дочери нужна мать… Ты не красней, чего уж!

— Людмила Кузьминична, что вы! — еще сильнее покраснел младший лейтенант.

…Незавидной сложилась у Лазиза Шаикрамова жизнь. Когда ему исполнилось семь лет, на фронте, под Сталинградом, был убит отец, а через два года погибла на Украине мать — она добровольно ушла на фронт, чтобы отомстить врагам за мужа. Родных у Лазиза не было, и заколесил парнишка с таким же беспризорником Сережей Голиковым по городам и кишлакам.