— я?

— Вы, Жора, Эргаш.

— Вот, значит, что! Вы считаете, что мы обворовали магазин? Честное слово, я думал, вы более серьезные люди!

— Вы не ответили на вопрос, — напомнил оперуполномоченный.

— Никуда мы не собирались.

— У нас имеются свидетели.

— Кто? — У Равиля еле заметно дрогнули брови.

— Я вас познакомлю с ними, — пообещал Лазиз. От его зоркого взгляда не ускользнуло волнение Муртазина, и это еще больше укрепило в нем уверенность, что именно они совершили кражу. — На какое же дело вы ходили?

— Ни на какое, — сердито отозвался Равиль. — Можете проверить, если хотите… Вообще, мне не нравится вся эта комедия!

— Хорошо, допустим, что у нас неверные сведения, — Лазиз счел нужным не отвечать на последнюю фразу Равиля. — В таком случае, ответьте, что вы делали после того, как встретились у магазина?

— Двинули на толкучку.

— Зачем?

— У меня был день рождения, и ребята решили что-нибудь купить…

— Почему же вы не зашли в магазин?

Муртазин пренебрежительно махнул рукой:

— Разве в наших магазинах найдешь что-нибудь подходящее! — Он встал и неторопливо прошелся по кабинету. — Видите, что мы отхватили на толкучке. Таких брючек ни в одной приличной торгующей организаций днем с огнем не отыщешь!

— Неужели вы это купили на рынке?

— Конечно!

— В тот день?

— Нет, после, — сообщил, словно извинился Равиль. — В тот день мы ничего приличного не нашли,

Шаикрамов сжал под столом кулаки: «Врешь, Равиль Муртазин! Ты не на рынке приобрел эту одежду. Подожди немного, и я. заставлю тебя сказать правду. Ты не станешь, как сейчас, кривить губы».

— Я бы с удовольствием приобрел себе такую финку. — Лазиз тоже встал и подошел к Равилю. — Вы не поможете мне?

— Приказывайте, — изогнулся в шутовской позе Муртазин.

— Что? — выдержал начатый тон Лазиз. — Мне нечего вам приказывать. Скажите, у кого вы купили одежду, я сам схожу к этому человеку.

— Вы, наверно, хотите его… того, — прищурился Равиль. — Здорово! К сожалению, я ничего не знаю о нем. Вообще-то он недорого взял с нас. Наверно, еще не научился спекулировать. Другой бы содрал три шкуры. Это уж как пить дагь!

— Опишите мне его.

— Вас интересуют приметы? Пожалуйста… Среднего роста, угреватый, кажется, рыжий… Нет, черный. — Равиль посмотрел на потолок. — Нет, кажется, рыжий. Со шрамом на щеке.

— Вы не ошиблись? — заволновался оперуполномоченный.

— Нет, не ошибся. Шрам я точно помню.

— Спасибо. Мы его обязательно разыщем. Извините за беспокойство. — Лазиз подал Равилю руку. — Всего хорошего.

— До свидания. Буду нужен, позовите. Я рад помочь вам.

Шаикрамов снова попросил к телефону ответственного дежурного:

— Алло! Сейчас у тебя будет Муртазин. Смотри, чтобы он не разговаривал с дружками… Минут через пять приведи Эргаша.

Лазиз закурил и долго, не мигая, смотрел на дым, лениво таявший в воздухе.

«Что это? Продуманный ход или святая наивность? Почему Муртазин пришел в одежде, исчезнувшей из магазина? Я еще не встречал ничего подобного. При всех обстоятельствах это — прямой путь к преступникам. Надо поговорить с Якубом Панасовичем».

…Эргаш Каримов не садился:

— Кто вам позволил держать нас в отделе? Мы не преступники! Я буду жаловаться! Вас за это не погладят по головке!

— Побереги нервы, Эргаш. Ты же не впервые у нас.

— Прошу моего прошлого не касаться! Сейчас не те времена! Я честный человек. Работаю, как все. Можете справиться на заводе, если не верите.

— Кто сказал, что мы не верим тебе?

— Зачем же вы притащили меня сюда?

— Ты сам пришел.

— Без повестки не пришел бы!

— Напрасно. Равиль, например, даже был рад, что оказался у нас. Он изъявил желание найти преступников.

Глаза Эргаша полезли вверх:

— Неужели?

— Я не вижу в этом ничего особенного. Нам помо* гают многие. Разве ты не сообщил бы нам, если бы знал, кто обворовал магазин?

— Я? — Эргаш наконец сел.

— Да.

— Не знаю. Наверно, не сообщил бы. Зачем мне это нужно? У меня своих забот по горло.

— Сообщил бы!

— Нет… Вы все равно бы не поверили. Я меченый. У меня за плечами четыре года «почтового ящика». Для вас такие люди ничего не значат.

— Ошибаешься. Нередко такие люди творят чудеса. Разумеется, если они порвали с прошлым.

— Ладно. Политинформациями я сыт. Скажите, что вы от меня хотите? В чем моя вина?

Шаикрамов молча смотрел перед собой. Он действительно думал, что Каримов принимал участие в магазинной краже. Только у него не было пока под руками необходимых улик.

— Что же вы не отвечаете? — наседал Эргаш. — Вы знаете, кто у меня отец, он в два счета вышвырнет вас отсюда! Я обязательно расскажу ему об этом возмутительном факте!

Младший лейтенант, наконец, перевел взгляд и, встретившись с глазами Каримова, потребовал, переходя на «вы»:

— Зачем вы одели Равиля в одежду, украденную из магазина?

Эргаш откинулся назад:

— О чем вы говорите?

— Отвечайте!

— Как вы смеете так разговаривать со мной? Хоти* те пришить чужое дело? Ничего у вас не выйдет… Мы купили одежду на толкучке. Не наша вина, что в магазинах нет приличных вещей.

— Вас никто не винит в этом. Я хочу найти тех, кто обворовал магазин. Вы встречались с ними, и это дает мне право требовать ответ!

Лазиз говорил спокойно, хотя каждая клеточка его организма протестовала против этого. Он несколько раз порывался подойти к Эргашу и бросить ему в лицо: «Перестань кривляться! Это не поможет тебе! Мы все равно докажем твою виновность!»

— Я не встречался с преступниками!

— Как не встречались? Вы же купили ворованные вещи!

Эргаш ударил себя ладонью по лбу и громко расхохотался.

— Черт вас возьми, вы меня здорово напугали! Вам бы надо сразу сказать, каких преступников вы имеете в виду! Нет, в вас что-то есть такое… шерлокхолмское. Недаром вас побаиваются преступники. Я к вашим услугам.

— Скажите, какой из себя… спекулянт? — Лазиз не сразу произнес последнее слово. Он пристально следил за Эргашем и каждое его движение регистрировал с точностью фотообъектива.

— Какой из себя спекулянт? — переспросил Эргаш. — Черт его знает! Я же не думал, что он мне понадобится. Мужчина, как мужчина. Высокого роста. Конопатый… Или нет, как будто, не конопатый… Увольте меня от этого, — взмолился он через минуту.

— Неужели у вас такая плохая память?

— Да не думал же я о нем! Мне главное было — купить что-нибудь подходящее для именинника.

— Вы все-таки припомните: какой у него рост?

Эргаш встал, посмотрел на предметы, находящиеся

в кабинете, вытянул вперед руки, пошевелил пальцами:

— Средний.

— Вы не ошибаетесь?

— Я же сказал вам, что не собирался с ним встречаться вторично, поэтому, может быть, ошибаюсь… Вы знаете, — доверительно сообщил Эргаш, — поговорите с Жоркой об этом. У него память, как у Куни.

-Куни? Кто это такой?»— хотел спросить Лазиз, но сдержался, не желая выдать своего невежества.

— Ладно, я поговорю с Жорой.

— Можно идти? — взял кепку Эргаш.

— Простите, еще один вопрос, — вышел из-за стола Шаикрамов. — На какое дело вы собирались в прошлую пятницу?

— Не понимаю.

— Брось, Эргаш, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, — снова перешел Лазиз на «ты». — В тот вечер ты запретил Равилю и Жоре напиваться, потому что вы собирались пойти на дело.

Эргаща снова взорвало. Он забегал по кабинету и, размахивая руками, начал поносить милицию в самых неблаговидных выражениях. Нет, кричал он, если бы его, Эргаша Каримова, не запечатывали в «почтовый ящик», то к нему сейчас бы относились по-другому. Ну что особенного было в том, что он при разговоре употребил фразу: «Пойдем на дело!» Каждому должно быть ясно, что ему нелегко отвыкнуть от жаргона, который он изучил в столь позорное для него время! Честное слово, ему, Эргашу Каримову, стыдно за работника такого ответственного учреждения, не понимающего простых вещей. Может быть, он, Эргаш, в пятницу говорил о самом обыденном деле, например о посещении клуба или кинотеатра? Никому же не секрет, что он и его товарищи, то есть Равиль и Жорка, не пропустят ни одного дня, чтобы не посмотреть новую кинокартину или не потанцевать!