Томми отрыгнул свой завтрак. Я быстро вытер за ним и помог ему забраться на стул.

Остальные уроки тоже прошли нормально. Томми сидел за партой и, высунув язык, преданно смотрел на миссис Гнус. К счастью, несколько других учеников тоже сидели с высунутым языком.

Я позволил себе расслабиться. Пока что мне не о чем волноваться — по крайней мере, до урока пения.

Глава 17

А ЕЩЁ ОН ПОЁТ!

Мистер Гундос — наш учитель пения. Он дерёт с нас три шкуры, потому что очень гордится хором четвероклассников и хочет, чтобы мы пели как можно лучше.

Он заставляет нас по сто раз повторять одно и то же. И сам поёт с нами. Беда только в том, что петь он совсем не умеет. Ни в одну ноту не попадает и поёт всё время в нос.

Мы даже его прозвали в шутку мистер В-нос. Ха-ха!

В общем, я сомневался, что мистеру Гундосу понравится пение моего бульдога, поэтому, когда мы пробирались в класс, я старался заслонять собой Томми.

Но Томми хотелось внимания. Он пролез у меня между ног и вышел на середину класса.

— Ага! Новенький! — обрадовался мистер Гундос. — Добро пожаловать! Ну-ну, не прячься. Уверен, у тебя чудесный голос.

Томми уже обслюнявил весь перед футболки. Хорошо хоть кепка с ушей не слетела.

— Надо только проверить, какого тембера, — продолжал учитель, — чтобы решить, куда тебя поставить.

Приехали! Сердце у меня упало. Если Гундос начнёт проверять…

— У него болит горло, сэр, — сообщил я, выходя вперёд и загораживая Томми. — Видите, он и слова сказать не может.

Томми издал какой-то хрип.

— Тогда попросим его спеть что-нибудь совсем простенькое, — сказал мистер Гундос и наклонился к Томми. — Помнишь увертюру к «Реквиему» Бетховена в ре-миноре?

— Конечно, помнит, сэр. Это его любимое произведение, — ответил я за пса, снова пытаясь его загородить. — Но у него так болит горло… Боюсь, у новичка острый фарингит, сэр. Он кашлял всё утро.

— Позволь ему спеть, Берни. Он и так стесняется. Но мы же должны проверить, как он поёт.

«Это конец, — догадался я. — Теперь всё откроется. Меня вышибут из школы и отправят домой».

— Что ж, Томми, для начала спой вместе со мной, — предложил мистер Гундос, закрыл глаза, открыл рот и затянул что-то блюзовое.

Пел он во весь голос и так скверно, что Томми начал выть.

Пёс склонил голову и выл, и выл, и выл.

Мистер Гундос умолк и уставился на Томми.

«Конец! — подумал я. — Это мои последние секунды в Тухлой школе».

— Вот это настоящий блюз! — похвалил Томми мистер Гундос. — И как душевно поёшь!

Я облегчённо вздохнул.

— У тебя чудесный тенор, Томми, — продолжал учитель пения. — Сядь вон там. Будешь у нас главным тенором.

Ничего себе! Умница, пёсик!

В первый же день Томми показал себя. Его назвали лучшим по французскому, а теперь ещё и сделали главным тенором в хоре.

После занятий я повёл Томми в общежитие. Бельцер, тащивший за меня все учебники, бежал рядом с нами. Я дал ему «пять».

— Всё прошло отлично! — прокричал я. — Из Томми вышел замечательный ученик Тухлой школы. Я гений или не гений?

— Ты гений, ББ, — согласился Бельцер.

Сегодня правда суперский день. До самого вечера у меня было распрекрасное настроение.

Пока в девять часов не явилась миссис Гнус — пожелать нам спокойной ночи.

— Мальчики, не забудьте: завтра шестичасовая контрольная, — напомнила она. — Выспитесь хорошенько.

Миссис Гнус ушла.

Я сидел в кровати и дрожал мелкой дрожью. Шестичасовая контрольная?

Томми лизнул меня в щёку. Бедняга, он ещё не знает, что завтра его вышибут из школы. И меня вместе с ним.

Глава 18

ТОММИ ПИШЕТ КОНТРОЛЬНУЮ

На следующее утро я проснулся в мрачном настроении.

Шестичасовая контрольная. Вся школа будет писать годовую контрольную работу. Томми с ней не справится. Он даже не сможет высидеть все эти шесть часов.

Я посмотрел на бульдога. Славный парень. Виляет свои коротким хвостом и широко мне улыбается. Я погладил его по голове. И натянул ему на уши кепку.

А потом глубоко и тяжело вздохнул.

— Ну что, дружище, идём, — сказал я. — Пришло время твоей первой — и последней — контрольной.

Когда мы с Томми вошли в столовую, там уже было полным-полно народу. Годовую контрольную писали все классы — от второго до восьмого.

Я и Томми уселись за парту в самом конце. Трое учителей раздавали ученикам листочки с заданием и карандаши. Я взял задание для Томми и положил перед ним на парту.

Потом я начал показывать ему, как отмечать галочками правильные варианты ответов. Но Томми схватил зубами карандаш и стал его грызть.

Бесполезно. Совершенно бесполезно.

Вот и звонок.

— Итак, ученики Тухлой школы, — провозгласил один из учителей, — можете приступать. Желаем всем вам удачи!

Ага, конечно, удачи. Этим утром мне нужно не только удача. Я покосился на Томми. На тетрадке перед ним уже образовалась целая лужа слюны.

Я открыл ему тетрадку, сунул в лапу карандаш и немного поводил лапой, отмечая правильные ответы. Потом открыл свою тетрадку и, склонившись над ней, принялся за работу.

В огромном зале воцарилась тишина. Я сделал задания на трёх или даже четырёх страницах, не поднимая головы. Контрольная оказалась несложной.

Впереди сидела Юлия-Августа Сен-Табр. Вдруг она вскинула свою хорошенькую головку, принюхалась и повела своим чудесным вздёрнутым носиком. И воскликнула: — Фууу! Откуда так воняет?

Вскоре со всех сторон послышались стоны и крики.

— Чем так ВОНЯЕТ? Что-то ВОНЯЕТ!

— Фууу! Меня сейчас вырвет! Что это за вонь?!

— Тухлые яйца? Гнилая капуста? Жжёная резина?

— Ой-ой-ой! Спасите-помогите! Меня тошнит от этой вони! ТОШНИТ!

У ребят брызнули слёзы из глаз. Ученики закрывали рот руками, задыхаясь от жуткой вони. Кое-кого рвало, и звуки эхом разносились по всему залу.

Газик снова показал, на что он способен.

Наконец ребята пустились в бегство.

Громко вопя и зажимая нос, они мчались к двери. Стремясь побыстрее выбраться на свежий воздух, ученики выскакивали из-за парт, и тетрадки сыпались на пол.

Не прошло и минуты, как столовая опустела.

Я тоже не собирался оставаться в этой вони. Закрыл свою тетрадку и бросился к двери. «Что ж, — сказал я самому себе, — странно, но всё получилось как нельзя лучше».

Глава 19

ВЫИГРЫШ

На следующий день мы с Томми уселись на задних партах. Но и оттуда было прекрасно видно, что миссис Гнус настроена серьёзно.

Прозвенел звонок. Миссис Гнус подняла руку, призывая всех к тишине.

— Минутку внимания! Сейчас сюда придёт директор Гадюк и расскажет о результатах контрольной.

Приехали!

Мы с Томми сорвали контрольную, а за это по головке не погладят.

Я начал готовить свою прощальную речь.

Томми сидел рядом со мной и тяжело дышал. Вдруг, не успел я и глазом моргнуть, он сорвался с места. Я попытался его удержать, но не тут-то было.

Кепка слетела у него с головы. На виду у всего класса пёс мчался к миссис Гнус.

— Томми, назад! — закричал я. — Вернись!

Слишком поздно.

Томми подскочил к учительницу и обхватил лапами её ногу.

— А ну-ка слезь с меня! — завопила миссис Гнус и принялась дрыгать ногой и дёргаться. Она так старалась, что у неё слетели очки.

Тут Шерман вскочил и заорал на весь класс:

— Это собака! Это не мальчик, это собака!

— Снимите его с меня! — надрывалась миссис Гнус.

Я бросился к ней и попытался отцепить от неё Газика. В этот момент в класс вошёл директор Гадюк и ахнул.

— Что здесь происходит? — спросил он.

Я оттащил Газика от миссис Гнус и крепко обхватил своего красавца. Пёс тяжело дышал.

— Вы сегодня отлично выглядите, сэр, — обратился я к директору. — Похожи на какого-то актёра. Может, на Тома Круза? Шикарная у вас рубашка. Удивительно, какие классные вещи продают в отделе детской одежды.