Глава 15

В итоге Рейджа подкосила инфекция, и он был крайне недоволен своим телом, неисправившимся с исцелением раны в боку. Три других пулевых отверстия отлично зажили после извлечения свинца. То, что под ребрами, являло собой задержавшегося раздражающего гостя с вредными привычками и стойким нежеланием убраться восвояси.

И потому Рейдж в неустанном ожидании лежал на гостевой кровати Джабона в гостевой комнате вышеупомянутого джентльмена. Все его нужды удовлетворяли. Еда, питье, омовения. Секс и кровь. У него возникло ощущения, что попроси он кого–то дышать вместо него, персонал бы с готовностью взял эту функцию на себя. Воистину, казалось невежливо принимать подобное внимание без щенячьего восторга, но дражайшая Дева Летописеца, он не мог дождаться возможности вернуться в резонирующее одиночество своего скромного жилища.

Он мечтал о том, чтобы остаться в гордом одиночестве.

К тому же, не то, чтобы персонал сходил с ума от скуки. У додженов была уйма возможностей обслужить гостей. Под крышей особняка Джабона остановились несколько мужчин и женщин. Рейдж слышал, как они ходили по коридорам, улавливал их запахи в сквозняке из–под закрытой двери. Более того, снаружи его покоев раздавались разговоры. Особняк, казалось, был скорее гостиницей, нежели домом, здесь никогда не стихали шум и суета. Даже в дневные часы. Даже во время трапез. И уж точно – не во время приемов, которые, казалось, устраивали каждый вечер.

Можно задаться вопросом, в чем смысл такого праздного расточительного существования. С другой стороны, Джабон был не женат, и ходили слухи – до которых Рейджу не было особого дела – что его родители были мертвы. В этой связи аристократ, казалось, покупал себе семью, его гостеприимство служило валютой, которой он платил за привязанности, постоянство, поддержку...

Стук был тихим и уважительным. И Рейдж стиснул зубы. Поначалу он подумал, что это персонал проверяет, дышит он или нет. Сейчас он был уверен, что они проявляют к нему повышенное сверх всякой меры внимание потому, что их проинструктировали о его роде деятельности. Члены Братства Черного Кинжала занимали положение более высокое, чем Семьи Основатели. Джабон, подкованный в сложностях проявления гостеприимства, очевидно увидел в расположении в его доме такого воина усиление своего социального положения, и тем самым считал себя обязанным вести себя крайне любезно.

И обеспечить его вниманием всех додженов на планете.

– Да, – резко ответил Рейдж. Потому что если не ответить, стук повторится, снова и снова.

Дверь приоткрылась. И в проеме появился весьма неожиданный гость.

– Дариус, какими судьбами? – спросил он.

Брат вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Ох, как его больные глаза были рады видеть Дариуса. Знакомое лицо брата было подобно лунному свету среди обширного облачного полотна. Неудивительно, что он был одет не для сражений, а в свои гражданские одежды. Однако на нем точно было оружие, припрятанное под добротной синей шерстью его вечернего костюма идеального кроя.

Рейдж не мог дождаться возможности снова взять кинжал в руку.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Дариус.

– Будь так добр, избавь меня от этих покоев?

– Тебе не по вкусу это помещение? – Дариус окинул взглядом роскошную комнату. – Я слышал, за тобой хорошо присматривают. Джабон каждую ночь посылает мне детальный отчет о твоем уходе. Он сообщает такие подробности, без которых я мог бы и обойтись.

– Я бы освободил это ложе, чтобы здесь мог устроиться кто–то еще. Другие тоже должны разделить местные щедроты.

– Как продуманно, – сказал Дариус, посмеиваясь. – Но я разговаривал с Хэйверсом.

– О. – Рейдж подтянул покрывала на своей груди выше. – И как он? В добром здравии, я надеюсь.

– Ты веришь, что я интересовался его благополучием? Действительно?

– Ну ладно. Что он говорит о моем состоянии.

– Ты еще недостаточно здоров, чтобы тебя освободили от тяжкой необходимости пребывать здесь. Боюсь, тебе придется остаться на ложе, и дальше получая всевозможные знаки внимания.

Рейдж с кряхтеньем и кое–как подтянулся выше на подушки.

– Хватит с меня этого, что бы ни говорил целитель...

– Знаешь, что больше все в тебе восхищает?

– Отсутствие меня там, где нужно?

Дариус нахмурился.

– Я не имею столь низкого мнения о твоей компании.

Когда боец казался искренне задетым, Рейдж смягчился.

– Брат мой, я шучу.

– Что ж, позволь отметить, что я больше прочего восхищаюсь твоей способностью следовать аргументированным, здравым советам. Это одна из твоих отличительных черт. Воистину, впечатляет.

– Я никогда не отличался подобной благодетелью, и тебе это известно.

– Правда? Потому как я считаю это одним из твоих главных похвальных качеств.

Когда Дариус выгнул бровь, уверенно и выжидающе посмотрев на голый и раненный кусок мяса перед собой, который даже сейчас чувствовал слабость от того, что голова оторвалась от подушек, сложно было привести контраргументы.

– Ты утомляешь меня своим анализом моего характера, – пробормотал Рейдж.

– Ты не можешь не согласиться, мой брат. – Дариус улыбнулся. – Видишь? Уважаю твое разумное поведение...

– Если начнешь аплодировать мне, я встану с этой койки, только чтобы дать тебе затрещину.

Дариус склонил голову.

– Приму к сведению.

Позволяя себе снова откинуться на подушки, Рейдж посмотрел на своего брата.

– Ты пришел только чтобы посмеяться над отсутствием у меня доброго духа и здравия?

– Я на такое не способен. Пребывание здесь так сильно изнуряет тебя?

– Постоянный надзор – да, – сухо ответил Рейдж. – Очевидно, подобные расшаркивания мне не по нраву.

– Значит, ты работаешь с кем надо в Братстве. – Дариус достал из жилета золотые карманные часы и проверил время. – Помимо желания справиться о твоем здравии, я назначил встречу умельцу, о котором тебе рассказывал.

– По твоему дому?

– Он также гостит в этом особняке, как выяснилось... стой, что ты делаешь?

– Думаю, это очевидно. – Рейдж оторвался от подушек и высвободил ноги из–под покрывал. – Принеси мне халат, будь добр.

Дариус посмотрел в противоположную сторону на каскад шелка, уложенный на кресло возле письменного стола. По его каменному лицу было ясно, что он был мало знаком с подобным предметом гардероба... и даже опасался, что он может быть отравлен каким–то образом.

– Брат мой, – ответил Рейдж. – Принеси уже, или хочешь, чтобы я присоединился к вам в чем мать родила?

– Ты недостаточно здоров, чтобы самостоятельно одеться, посему тебе не следует спускаться по лестнице.

– О, я в состоянии сам взять халат. Просто хочу тебя избавить от неизбежного сравнения наших мужских достоинств. Ты очень сильно огорчишься. Я весьма значителен в размерах.

– Ты городишь бред. – Но его брат улыбнулся и подошел к креслу. – Я удовлетворю твою просьбу только из опасений, что ты предпримешь попытку спуститься по лестнице обнаженным. Это никак не связано с длиной или обхватом достоинства.

– Убеждай себя в этом. – Рейдж проглотил стон, становясь на ноги. Чтобы не рухнуть, он уперся рукой в резную спинку кровати... пытаясь выглядеть так, словно он может стоять вертикально без чужой помощи. – Не стану развенчивать твои иллюзии. Порой заблуждения – это все, что нам остается...

– Брат мой, ты нездоров.

Рейдж открыл глаза, не осознавая, что закрывал их. Дариус стоял перед ним, и брат, казалось, замечал каждую проявленную Рейджем слабость.

– Осмелюсь не согласиться. – Рейдж серьёзно посмотрел на мужчину. – И я спущусь вниз, только чтобы, раскинувшись на диване, наблюдать за вашей беседой.

Дариус казался печальным.

– Должно быть, ты очень одинок.

– Нет, просто не хочу, чтобы кто–то каждую секунду спрашивал, не нуждаюсь ли я в чем–то.

На этом все. Дариусу пришлось помочь Рейджу замотаться в шелк, и хотя без чужой помощи он не мог стоять вертикально, даже когда дорога вниз по лестнице выдалась изнуряющей и долгой, больше никто не сказал и слова о здоровье и относительном благополучии.

Или их отсутствии.

Чтобы отвлечься от собственной слабости, Рейдж, спускаясь по лестнице, изучал дом Джабона. Он совсем не запомнил интерьер, когда его сюда доставили, и сейчас не удивился размаху, богатым гобеленам с сапфирами и изумрудами на стенах, масштабной картине на потолке над парадной лестницей, с изображением ангелов и богинь. Однако в очень впечатляющей зале для гостей, расположенной в передней части холла, было слишком много кристаллов на люстрах и бра, а картины в позолоченных рамах и скульптуры располагались слишком близко друг к другу.

В итоге, интерьер был под стать гостям – чрезмерный и безвкусный.

Когда Рейдж добрался до мраморного пола фойе, он решил, что желание Джабона самоутвердиться превратило особняк в выставку – и это касалось и людей, и предметов. И в каком–то смысле Рейджу стало легче воспринимать свою вынужденную реабилитацию при виде этой чрезмерности. По своей воле он бы никогда не пришел в дом Джабона, и, учитывая, что другие испытывали то же самое, происходящее обретало обезличенный характер.

– Как зовут этого мужчину? – спросил он, когда они вошли в гостиную. – Я запамятовал.

Прежде чем Дариус смог ответить, мужчина, сидевший в другом конце заставленного пространства, поднялся на ноги. Когда Рейдж посмотрел на мастера на все руки, в голове мелькнуло смутное узнавания. Но он не мог вспомнить, где он встречал этого вампира раньше.

Мужчина также дважды окинул его взглядом.

– Эм...

Но, очевидно, он смотрел по иной причине. Когда взгляд незнакомца прошелся по его телу, а потом ушел в сторону, Рейдж посмотрел на себя. Что ж, об этом он не подумал. Халат, очевидно, прятал его чресла, но был неспособен справиться с руками и ногами, и с трудом укрывал его торс, создавая V–образный вырез, настолько глубокий, чтобы почти вся его грудь была выставлена на обозрение. Включая шрам в форме звезды, указывающий на принадлежность Братству.