Время от времени некто, выглядящий как местный брахман, или представитель интеллигенции с легкой щетинкой бороды и изысканными, интеллигентными чертами лица, приходил взглянуть поверх нас и быстро отходил. Пара джентльменов, посмотрев на нас, сделала пару демонстративных замечаний, по-видимому высмеивающих нас. Я подумал, про себя, что все то, что они могут говорить о нашей глупости, правильно. И это хорошо. Мы не должны думать, что делаем нечто великое. Мы лишь воспевая, проявляем тот факт, что эти люди не воспевают. Почему они не поют с нами? Почему они не поют самостоятельно? Громкое воспевание святого имени приводится как панацея для этого века во всех писаниях! Это прекрасно, когда какие-то люди собираются вместе, чтобы зазвучало святое имя. И неважно кто они такие. Пускай люди смеются над нами из-за нашей внешности. Но мы должны быть порядочны насколько это возможно, чтобы наше пение было эффективным.

Все началось с того, что один человек, одетый словно клерк, приблизился и с сердитым взглядом начал указывать на нашу мридангу. Сначала я но понимал, что он говорит, но потом он начал делать подобные же жесты в направлении сандалий Мадху Мангала. Я начинаю догадываться, что он говорит будто мы под прикрытием святого имени принесли кожу в Пури. Поскольку это могло обернуться большим беспокойством я сильно надеялся, что сандали Мадху Мангала не из кожи. Обвиняющий излагал свои обвинения громко, чтобы вовлечь и окружающих. Сомнений не было-это был агитатор, какие появляются во всех городах мира, где бы не проходила харинама. Он подошел к Мадху и наклонился, чтобы исследовать его стопу. Я заметил, что сам этот человек имел сандалии, сделанные как будто из кожи, хотя большинство людей носило резиновые шлепки, или были босиком. Я заметил, что многие смотрят на нашу обувь и одежду. Это факт -«Мы покажемся им в нашем наряде садху настолько

скромными, насколько это вообще возможно», - думали мы, однако этим людям в Пури показалась необычной наша одежда всего из-за нескольких западных дополнений: дешевых на ручных часов, свитера, обыкновенного бумажного джемпера, пары носков. Во время публичной харинамы вы стоите обнаженным на ментальном и духовных уровнях. После того, как каждый из нас побыл минут по двадцать ведущим киртана Нарада Риши спросил, может ли он поговорить с людьми. В нашей группе он был единственным, кто говорил на орийа. Из его предварительного замечания о Прабхупаде, «Скоттиш черчес колледж», юности Прабхупады и Бхактисиддханты Сарасвати я ухватил несколько слов. Я догадался, что он описывал миссию движения Харе Кришна. Затем однако Нарада обрушился с критикой на пандитов Пури, не пускающих преданных в храм. Это я установил по его жестам в направлении храма и словам, подтверждающим нашу неспособность, войти. Затем он заметил, что раз политика пандитов такова, то Господь Джаганнатха на самом деле не Господь Вселенной, а Господь Ориссы. К тому моменту я был совершенно разочарован тем, что Нарада произнес такую подстрекательскую речь. Утром я напоминал преданным об образце смирения-Харидасе Тхакуре. Он не чувствовал себя достойным даже пройти мимо храма. И тем не менее, сейчас мы находимся всего в нескольких шагах от входа в храм и при этом открыто критикуем линию поведения пандитов. Подстрекательские слова вызвали ответный гнев у храмового брахмина, который как раз проходил мимо. Он был седой, с шикхой и с широких одеждах священника. Он резко опроверг заявление Парады, сказав, что Господь Джаганнатха является Господом Вселенной, а не только Ориссы.

Урок получен: по возможности ходить на харинаму босиком, либо в резиновых шлепанцах и никаких подстрекательских речей.

Кто-то может заметить, что наша харинама была лишь символическим знаком, но всякое искреннее усилие имеет огромную ценность. Поэтому к чему преуменьшать его? Мы признаем, что не являемся предприимчивыми воспевателями и не поем по нескольку часов и дней, но по меньшей мере мы проводим харинаму, как предписанную обязанность. Как утверждается в «Чайтанья-чаритамрите»: «Любой, кто оказывает служение с помощью совместного, воспевания, должен считаться очень разумный. Тот же, кто не поступает подобным образом,'должен считаться жертвой этого века и лишенным всякого разума» (Мадхья-лила 11.99).

Куда бы мы не шли,

пусть имена Святые будут с нами,

У храма Джаганнатхи воспой ворота все,

Молись у каждых врат,

И пусть пандиты не пускают в храм,

ты все же воспевай Святые Имена.

Я ясно представляю себе, что из всех ачарий первый - Господь Чайтанья. Я вынес это из книг «Учение Господа Чайтаньи» и «Чайтанья чаритамрита» и таково же заключение столпов Гаудиа сампрадайи, шести Госвавми, Вишванатхи Чакраварти, Баладевы и т. д. Нарротама дас Тхакур говорит: «Кто бы не назвал имя Господа Чайтаньи, с тем я желаю общаться». От Бхактивиноды Тхакура и от Бхактисиддханты- ибо Прабхупада благословил нас слушать их-мы узнаем, что вклад Господа Чайтаньи Махапрабху поразителен и наиболее великодушен.

Мы также видим это, когда поем публично и читаем книги сампрадайи. Каждый раз, когда мы читаем книги других учителей, то замечаем в них или некоторый привкус карма-канды, или намек на освобождение, какие-то имперсоналистические веяния, или отсутствие полного знания о Радха-Кришны, данного Господом Чайтаньей. В рассуждениях же преданных, или же в их экстатических киртанах мы находим окончательный вывод. Мы чтим Христа, Будду, Шанкару, Магомета. И, конечно же, мы чтим и поклоняемся Раманудже и Мадхе. Но Чайтанье Махапрабху, который есть Сам Господь Кришна, мы отдаем исключительную любовь и признание, как всепривлекающему источнику всего сущего; Щри Кришна Чайтанья Радха-Кришна нахе анья.

Когда.,Шри Чайтанья Махапрабху вошел в храм Джаганнатхи, он тут же Потерял сознание. Тогда Сарвабхаума Бхатачария взял Его в свой дом. В это время в храм Джаганнатха прибыл Нитьянанда Прабху и остальные преданные, затем они тоже направились в дом Сарвабхаумы Бхатачарии, Кришнадас Кавирадж сообщает: «Сарвабхаума Бхатачария позволил всем преданным войти в свой дом, а увидев Нитьянанду Прабху, Бхатачария предложил свои поклоны. Найдя Господа Чайтаныо в состоянии самадхи, они с помощью громкого воспевания привели Его в состояние внешнего сознания. И потом они почтили махапрасад из храма Джаганнатхи в доме Сарвабхаума Бхатачарии.

Кришнадас Кавираджа пишет: «На следующее утро Сарвабхаума Бхатачария и Господь Чайтанья вместе посетили храм Джаганнатхи. Когда они вошли в храм, Сарвабхаума Бхатачария предложил Шри Чайтанье сидение, сам же из уважения к санньяси сел на пол. Затем сразу же начался разговор о философии Веданты. И, после того, как Господь разрушил все имперсональные доводы Сарвабхаумы и обратил его в вайшнава, еще одна важная сцена разыгралась в доме Сарвабхаумы.

На следующий день ранним утром Господь Чайтанья пошел в храм Джаганнатхи, чтобы увидеть Господа встающим с постели и принять гирлянды, прасад божеств. Затем Он завернул это в полотно и понес в дом Сарвабхаумы Бхатачарии. Когда Он пришел, перед рассветом, Сарвабхаума как раз вставал с кровати. Господь Чайтанья услышал как Сарвабхаума пел: «Кришна, Кришна!» Ему доставило удовольствие то, что Сарвабхаума стал таким спонтанным преданным. Тогда Господь вошел и дал махапрасад Сарвабхауме, который тут же принял его, не совершив даже утреннего омовения. Бхатачария процитировал стих из Падма пураны, подтверждающий, что махапрасад должен съедаться немедленно, независимо от места и времени. Господь Чайтанья был