Фашизм растоптал твою жизнь, как и судьбу миллионов и миллионов твоих земляков. Ты любил свою жену — тебя оторвали от нее. Ты не мог дня прожить без твоих детей — тебе не дали их воспитать. Ты любил цветы, спорт, книги, животных — тебя хотели сделать убийцей.
Ты был одним из тех, кто сохранил ясную голову среди разгула мракобесия и кто отчетливо понял, что фашизм — это враг твоего, нашего и всех других народов. Ты был одним из тех, кто осознал: мало понять — надо действовать. И может быть, ты не успел прочитать слова твоего великого соотечественника Гёте: «Быть человеком — значит быть борцом», но в грозное время ты руководствовался именно этим!
В боях и сражениях ты утверждал право своего великого народа на светлое будущее. С оружием в руках ты защищал его доброе имя…
Отзвучали слова приговора. Стволы пулеметов словно уткнулись в твою грудь, темными зрачками взглянув прямо в самое сердце.
И в эту минуту полковник спросил про письмо.
Ты вскинул голову, и над притихшими солдатами через весь плац пронеслось гордое:
— Мне не в чем каяться. Я умираю за Германию, за свой народ! — такими были твои последние слова. Они не могли быть другими.
Офицер уже поднял руку. Замерзли пальцы на смертоносных гашетках…
Взмах руки, отрывистая команда. И сразу же заговорили пулеметы.
Ты сделал шаг вперед. Один шаг. В бессмертие…
«В течение 22 февраля юго-западнее и южнее города Луги наши войска вели наступательные бои… Юго-западнее и южнее озера Ильмень наши войска продолжали развивать успешное наступление и с боями заняли более 200 населенных пунктов…» Эти лаконичные слова сообщения Советского Информбюро ловили люди всего мира — партизаны Чехословакии и Югославии, «маки» Франции, гарибальдийцы Италии, борцы Сопротивления Норвегии и Дании. Жадно вслушивались в них патриоты Германии. И не было и не могло быть лучшей надгробной речи над твоей безыменной могилой…
«Войска Третьего Украинского фронта, продолжая наступление, после ожесточенных боев сломили сопротивление противника и 22 февраля штурмом овладели крупным промышленным центром Украины — городом Кривой Рог…»
Гремят орудийные залпы, яркий фейерверк полыхает над небом Москвы. Это был салют и в твою честь, это были воинские почести и тебе — погибшему герою.
Заря освобождения вставала и над твоей землей. В алых ее красках цвет и твоей крови, Фриц, наш Фриц Шменкель…
Громадное здание из красного кирпича. Потсдам. Улица Ганса фон Секта, 8. Архив вермахта.
В это мартовское утро 1944 года в одном из многочисленных хранилищ Собрания военно-судебных актов, как и всегда, пахло сургучом, клеем и типографской краской.
— Каждый день — тысячи дел. И всё — «измена рейху», «нежелание воевать», — пробурчал один из чиновников, снимая с только что ввезенной на тележке огромной кипы увесистый том. — За двенадцать часов не успеваем обрабатывать почту.
— Счет идет к миллиону, — согласился сосед, ставя на переплет номер: 741 319. — Скоро мыши у нас сдохнут от этой дьявольской тесноты.
— Все-таки не зря нас, немцев, упрекают в излишнем педантизме, — вступил в разговор третий, оттискивая на том же переплете жирный штемпель «Хранить до 1974 года».
— Ну, зачем такому фолианту, в котором листов больше, чем в библии, лежать здесь столько времени? Кто вспомнит этого… — открыл первый лист, всмотрелся в фамилию, — Фрица Шменкеля? Даже не через двадцать-тридцать лет, а хотя бы спустя три года?
Ему никто не ответил. Он подержал том на весу и бросил в ящик…
Вместо эпилога
6 октября 1964 года. Празднично украшенный берлинский зал имении Вернера Зееленбиндера переполнен. Торжественное заседание, посвященное 16-й годовщине образования первого государства рабочих и крестьян на немецкой земле…
— …Я могу вам, товарищи, сообщить, что сегодня в Москве Президиум Верховного Совета СССР издал Указ о присвоении высокого звания Героя Советского Союза немецкому гражданину Фрицу Шменкелю за героизм и мужество, проявленные им в антифашистской борьбе. Товарищ Шменкель и другие немецкие герои-антифашисты мужественно приняли смерть в борьбе с коричневой гитлеровской тиранией, потому что они верили в светлое социалистическое будущее Германии, — устами главы советской партийно-правительственной делегации Леонида Ильича Брежнева великая страна социализма высказала признательность славному патриоту; погибшему на ее земле за победу над фашизмом — общим врагом советского и немецкого народов, за мирную свободную Германию.
