Но это еще не все. Лица, облеченные государственной властью, освободив по прошествии времени свои высокопоставленные кресла, тут же становятся руководителями различных финансовых и промышленных бастионов. Для примера можно назвать такие широко известные компании, как «Нестле», «Банк попюлер сюисс», «Сандос» и другие. В их штабах руководящую роль играют люди, находившиеся в свое время у кормила власти. Они были членами Федерального совета (правительства Швейцарии), видными чиновниками министерств, руководителями кантональных органов власти. Многие из них заняли свои посты не без помощи монополий, и они знали, что их ждут после осуществления соответствующих услуг теплые местечки в тех же монополиях, компаниях и банках. Этот механизм коррупции — своеобразный механизм, рассчитанный на использование в интересах капитала облеченных властью лиц, — срабатывает, как правило, безотказно, и мы еще столкнемся с примерами, раскрывающими различные аспекты его действия.

Швейцарская политическая система рекламируется как «образец западной демократии». С 1972 по 1975 год население страны 46 раз призывалось к урнам для выборов или референдумов. Но для каждой из этих кампаний — а для выборов особенно — нужны деньги. Они все у той же финансовой олигархии, в интересах которой в конечном счете и проводятся подобные выборы и референдумы. Кто предопределяет решения, что обеспечивает выдвижение того или иного политического деятеля? Чаще всего «потратившиеся» заправилы финансового мира, их средства. Деньги тратятся не зря. Интересы монополий и банков должным образом обеспечиваются усилиями облеченных доверием лиц. Это ли не политическая коррупция?!

Одним из атрибутов буржуазной демократии западные идеологи провозглашают плюрализм политической системы. По их утверждениям, наличие в капиталистической стране нескольких партий позволяет населению выбирать тех руководителей, которые якобы служат интересам масс. Но, как пишет американский ученый Уильям Домхоф, мысль о том, что на политику правительства серьезное влияние оказывает воля народа, поскольку существует конкуренция между политическими партиями, совершенно беспочвенна. Другой американский ученый, Уолтер Дин Бэрнхем, в сборнике «Американские политические системы» указывает: «В течение XX века роль политических партий в основном ограничивается задачей подбора людей на политические посты». Политику же эти партии не вырабатывают.

Исполнительный директор американского Национального комитета за работоспособный конгресс выражает свою точку зрения более откровенно. «При ближайшем рассмотрении оказывается, что демократическая и республиканская партии не существуют. Существуют лишь деятели (кандидаты на государственные посты) и профессионалы (консультанты, специалисты по опросу населения и советники по печати)». Процесс отбора кандидатов на государственные посты широко контролируется представителями правящего класса, финансирующими избирательные кампании. Организации, называемые партиями, существуют лишь благодаря тому, что находятся у бизнеса на содержании. Разумеется, деятели буржуазных партий всячески отрицают свою зависимость от капитала. В одном из партийных документов английских консерваторов утверждается, что, вопреки распространенному мнению, партия тори не зависит от бизнеса. Но факты свидетельствуют о другом.

В докладе «Политика большого бизнеса: политические пожертвования в 1976 году», опубликованном Рабочим научно-исследовательским бюро Великобритании, приводятся сведения о «пожертвованиях» 358 компаний (другие отказались предоставить информацию) в фонд консервативной партии. Сумма была внушительной — около 1220 тысяч фунтов стерлингов. Среди основных вкладчиков в казну консерваторов одна из крупнейших торговых фирм Англии— «Маркс энд Спенсер», в правлении которой консерваторы занимают влиятельные позиции; корпорация — «Трафальгар хаус», владеющая газетным трестом «Бивербрук ньюспейперс». Газеты «Дейли экспресс», «Ивнинг стандард» этого треста широко используются консерваторами в пропагандистских целях.

Деньги капиталистов попадают к тори главным образом через посредников. Таковым является Центр политических исследований, образованный в 1974 году. В его фонд поступило 85 процентов всех средств, полученных в 1976 году консерваторами от корпораций. Аналогичную функцию выполняют Объединение британских промышленников, через которое «пожертвования» вносят различные компании, Экономическая лига, чей фонд основательно пополняют «Бэрклейс бэнк», «Мидленд бэнк» и другие банки.

Опубликование сведений о связях буржуазных партий с крупным капиталом, так же как и многочисленные разоблачения других закулисных сторон капиталистической действительности, отражает нарастающее недовольство населения положением дел в их странах. Несмотря на то что партийные боссы держат за семью замками сведения об источниках финансирования своих партий и еще ревнивее скрывают свои негласные источники доходов, тайное порой становится явным.

Так случилось в Японии. Под давлением требований прогрессивной общественности ее правящие круги вынуждены были впервые в истории страны опубликовать официальные данные о финансовой поддержке большим бизнесом политических партий. Как сообщило министерство по делам органов местного самоуправления, в течение 1976/77 финансового года в фонд правящей либерально-демократической партии было направлено 7800 миллионов иен. 90 процентов этой суммы получено от крупного капитала. Так, хозяева металлургической и текстильной отраслей промышленности предоставили по 100 миллионов иен.

В то же время опубликованные данные свидетельствуют о том, что японские консерваторы переживают сейчас не самые лучшие времена. Если до 1974 года поступления от частного бизнеса в кассу ЛДП непрерывно возрастали, достигнув 19 миллиардов иен в год, то сейчас монополии сократили свои пожертвования почти в 3 раза, что, несомненно, вызвано как кризисными явлениями в экономике, так и неспособностью правящей партии справиться с ними.

Публикуя сведения о поступлении в кассы партий средств от монополий, японская печать крайне редко сообщает о «взносах» в фонд того или иного конкретного политического деятеля. «Узаконенная» коррупция маскирует, таким образом, прямое взяточничество в его самом беспардонном виде.

Аналогичная картина наблюдается в США. Здесь представители крупного капитала начали распределять «легальные» пожертвования между двумя главными буржуазными партиями — республиканской и демократической (разумеется, пожертвования негласные, да еще передаваемые конкретным лицам, распределению не подлежат).

Приведенные выше факты показывают, как с помощью подкупа, именуемого на политическом языке «пожертвованием», осуществляется смазка и отдельных винтиков — политических деятелей, и целых агрегатов — буржуазных партий, которые в совокупности составляют механизм власти. Особенно обильная смазка требуется в периоды схваток между группировками большого бизнеса — во время подготовки и проведения избирательных кампаний.

Автор книги «Цена демократии» американский социолог Александр Херд пишет: «Необходимость получения избирательных фондов, существенно важных для любой кампании, приобретает решающее значение для выбора кандидатов. Финансирование, как правило, может быть обеспечено — но нередко и сорвано — относительно небольшой группой политических специалистов, задача которых заключается в сборе средств. Вот почему сила денег, очевидно, особенно дает себя знать там, где решается вопрос — кто будет облечен доверием данной партии? Есть много факторов, определяющих эффективность политического деятеля, однако в нашей политической системе затвор находится в том месте, где может быть получено необходимое финансовое поощрение или отказано в нем».

— Мне действительно незачем красть у кого-нибудь хотя бы один цент, — говорил избирателям Западной Вирджинии, одного из самых бедных американских штатов, приехавший на «линкольн-континентале» некий господин. — Я устою перед любым соблазном. Люди, у меня есть все, что мне надо, и даже больше.