Разумеется, советское посольство в Берлине решительно отклонило это предложение! Ведь это означало бы оставить в руках гитлеровцев многих советских людей, обречь их на муки и смерть. Но заявить протест гитлеровскому МИДу было совсем недостаточно. Необходимо было во что бы то ни стало сообщить в Москву о намерениях гитлеровцев, проинформировать Советское правительство о сложившейся ситуации. В том случае, если фашистские власти будут упорствовать и задерживать советских людей, следовало предпринять ответные шаги в отношении фашистских дипломатов в Москве.

Итак, вопрос о связи с Москвой приобрёл в первые дни войны первостепенное значение.

Положение казалось почти безвыходным, но сотрудникам посольства пришёл на помощь случай. Посольство охраняла команда эсэсовцев, которой командовал старший лейтенант СС Хейнеман. Он охотно входил в контакт с сотрудниками посольства, проявлял вполне определённую доброжелательность.

Вскоре выяснилось, что старший лейтенант боится за судьбу своего сына-солдата, которого могут послать на Восточный фронт. Кроме того, начальник охраны испытывал «денежные затруднения». Убедившись, что старший лейтенант не провоцирует инцидента, первый секретарь советского посольства в Берлине В. М. Бережков как бы невзначай рассказал ему трогательную историю: один советский дипломат, мол, имеет в Берлине любимую девушку – немку, и вот теперь он оторван от неё и даже не может с ней попрощаться… Хейнеман вызвался помочь. Получив внушительный презент, он предложил В. М. Бережкову и «влюблённому» – сотруднику посольства А. М. Кочеткову выехать в его сопровождении на посольской машине в Берлин, чтобы Кочетков смог увидеться с любимой[157].

И вот автомобиль, за рулём которого сидит В. М. Бережков, а рядом – старший лейтенант СС, мчится по улицам германской столицы. Возле одной из станций метро сидящий на заднем сиденье А. М. Кочетков быстро выскакивает из машины, машина идёт дальше…

Что же происходило дальше? Об этом в беседе с автором вспоминала активная антифашистка, член Компартии Германии с 1936 года, вице-президент Совета Мира ГДР, кавалер многих высших наград, ветеран антифашистской борьбы, одна из немногих оставшихся в живых членов легендарной «Красной капеллы», Грета Кукгоф, ныне уже покойная. Она чётко помнила детали событий тех теперь уже далёких дней.

Вторая поездка советских дипломатов из блокированного посольства на несколько часов в Берлин была осуществлена тем же способом. Начальник охраны, вероятно, догадывался о подлинном смысле «любовных свиданий», хотя и делал вид, что верит легенде. Расставаясь, однако, попросил вспомнить об услуге, оказанной советскому посольству «если когда-либо в этом возникнет необходимость»[158]. Видно, не очень-то верил этот пожилой эсэсовец в успех обещанного фюрером блицкрига.

Что касается друзей-антифашистов, членов «Красной капеллы», то они выполнили ещё несколько важных заданий и внесли свой вклад в общее дело разгрома фашизма. Грета Кукгоф, вспоминая об этом времени, задумчиво говорила:

И, помолчав немного, всматриваясь из окна своей квартиры на Ленин-плац в величественную панораму вечернего Берлина наших дней, Грета Кукгоф добавила:

…Возвращение на родину советской колонии в Германии после нападения гитлеровцев на Советский Союз происходило так. Наши дипломаты, их семьи и другие советские граждане, работавшие в советских учреждениях в «рейхе», двое суток прождали в железнодорожных вагонах на путях станции Свиленград, находящейся на болгаро-турецкой границе, до того часа, пока со стороны турецкого городка Эдирне на болгарскую сторону отправился состав с аккредитованными до начала войны в Москве немецкими дипломатами и их семьями. Обмен произошёл на границе: оба поезда одновременно проследовали в противоположные стороны. Ведь только такой порядок гарантировал благополучное возвращение наших дипломатов и специалистов на родину – в вероломстве гитлеровцев сомневаться не приходилось. И кто, глядя на удаляющийся на запад состав с чинами германского посольства, мог предположить, что среди десятков врагов – фашистских дипломатов был и верный друг, патриот-антифашист, человек, который, многие годы находясь во вражеском стане и ежечасно рискуя жизнью, оказывал важную помощь антифашистским силам…

Немецкий коммунист Герхард Кегель прошёл сложный жизненный путь. Многие годы провёл он в Бреслау, как тогда на немецкий лад назывался польский город Вроцлав. Там он окончил гимназию, а потом изучал юриспруденцию в высшем учебном заведении. Там же началась его журналистская работа в местной газете[159].

Контакты с прогрессивными интеллигентами, антифашистами помогли Кегелю разобраться в сложном переплетении политических событий конца 20-х и 30-х годов. В ноябре 1931 года он становится членом КПГ. Ему повезло: когда весной тридцать третьего фашистский террор обрушился на городскую организацию компартии, Кегель благодаря хорошо поставленной системе конспиративной связи уцелел. Схваченный гестапо ответственный работник городского руководства, в группу которого входил Кегель, никого не выдал, стойко перенёс пытки на допросах. Но связь с партийной организацией была потеряна надолго.

Месяцы безработицы, и, наконец, счастливый случай. Редакция газеты «Бреслау нахрихтен», в которой Кегель ранее работал, согласилась послать его в качестве корреспондента в Варшаву.

Это была редкая удача, но в 1933 году так иногда случалось: нацисты сразу после прихода к власти ещё не полностью разобрались в том, «кто есть кто», и Кегель оказался в польской столице. И здесь снова счастливый случай – он встретился с бывшим адвокатом из Бреслау Рудольфом Гернштедтом. Опытный журналист, ранее редактор респектабельной буржуазной газеты «Берлинер тагеблатт», затем корреспондент в Праге и Варшаве, он одно время занимался адвокатской деятельностью в Бреслау и знал Кегеля как товарища по партии. Они быстро нашли общий язык, и Кегель стал выполнять поручения подпольной группы борцов Сопротивления, действовавших в Варшаве[160].

Душой группы была героическая женщина Ильза Штёбе – легендарная Альте. Уроженка «красного Веддинга» – пролетарского сердца Берлина, талантливая журналистка, обаятельная молодая женщина, она возглавила один из филиалов «Красной капеллы» – широко известной теперь крупнейшей антифашистской организации Сопротивления. Впоследствии в состав группы вошёл и советник посольства Рудольф фон Шелиа – выходец из аристократической семьи, ненавидевший Гитлера и его клику[161].