Я убежден, что Никомах на нашей стороне и советы его искренни, поэтому надеюсь, что и ты прислушаешься к ним. Никомах советует использовать готов в бою с бургундами так, чтобы большинство их погибло, самого же Вилимера следует устранить тем или иным способом. Без Вилимера оставшиеся готы не будут связаны договором с Антемием и охотно пойдут на службу к тебе. Помни, пока у Антемия нет армии, он накрепко связан с нами и будет нам помогать, но, заимев собственных воинов, он уже не будет так нуждаться в нас, как теперь. Также, по словам Никомаха, Антемий отправил посольство к правителю Востока Льву Фракийцу. О чем он собирается договариваться с ним, узнать нам не удалось…»

Красс присел на ложе, приложил руку к груди и отхлебнул еще вина. «Как поступить? Как не ошибиться? — думал он. — И медлить нельзя, скоро битва. Минерва! Помоги мне решиться!»

Два часа спустя Красс вызвал контубернала и приказал привести к нему посла Одоакра, а также срочно разыскать Венанция. Проконсул принял решение.

Начинало смеркаться, когда они наконец миновали невысокую горную гряду, густо поросшую пихтовым лесом, и спустились в долину. Землю здесь покрывал настоящий ковер из красных маков, звонко журчали невидимые ручьи — близились истоки Клитиана, небольшой речушки, впадавшей в Тибр в двадцати милях к северо-западу отсюда. Ехать стало удобнее, и кони пошли рысью.

Венанций давно прекратил попытки завязать разговор со своим молчаливым спутником, сосредоточив все внимание на дороге, а точнее ее отсутствии. Сам он никогда не выбрал бы этот путь, предпочтя хоть и запущенный, но зато проезжий тракт, идущий через Америю и Тудер, однако необходимость миновать лагерь бургундов заставляла проявлять осторожность. Гундобад наверняка разослал конные разъезды, встреча с которыми в планы Венанция не входила. Центурион Петрей, приданный ему Крассом в качестве проводника, с ходу отверг предложение ехать через Америю.

— На той дороге они нас и возьмут, — мрачно сказал он, проверяя подпругу. — Тепленькими. Я эти места знаю. Поедем до Интерамны, потом вдоль Клитиана. Есть там одна тропка…

Венанций не стал спорить, решив довериться опыту центуриона, хотя его удивила и насмешила уверенность Петрея, что какая-то тропка могла сохраниться через пять сотен лет. Впрочем, смеяться он не стал. Да и никто бы не стал. Один взгляд на лицо Петрея отбил бы такое желание. Его костистый наголо бритый череп, холодные голубые глаза и жутковатый шрам на правой щеке могли, пожалуй, испугать не только детей и впечатлительных девушек.

— И это… оденься попроще, что ли, — добавил центурион. — Чего вырядился, как на смотру?

Это было все, что Венанций от него услышал. На вопросы Петрей не отвечал, только прикладывал палец к губам — нечего, мол, зря болтать. Так они и ехали, пробираясь на север, к лагерю Вилимера. По левую руку остались заброшенные Карсулы, милях в десяти к востоку находился сильно укрепленный Сполетий, уже, вероятно, занятый когортой четвертого легиона, направленной туда Копонием. Петля на шее Гундобада затягивалась все туже.

«Зачем Красс послал со мной этого центуриона? — думал Венанций. — Я бы и сам добрался. Неужели не доверяет? Должен ли он быть просто проводником, или…»

— Маки… — пробормотал вдруг Петрей. — И дуб вон тот самый. Все тут по-старому. Совсем как тогда.

Венанций обернулся.

— Ты бывал уже здесь? Когда?

— Здесь мы шли за Спартаком. А на том дубе повесили пленного лазутчика.

Он вновь замолчал. Венанций уже знал, что расспрашивать бесполезно.

Летние сумерки не спешили сгущаться. Ночь была ясная, луна сияла высоко в небе, заливая маковое поле серебристым светом. Лошади резво бежали вперед.

От разведчиков Венанций знал, что Вилимер со своим войском уже миновал Меванию, а значит, скорее всего, его лагерь был теперь близко. Вместо того чтобы направиться прямо к нему, они делали изрядную петлю в излучине Клитиана, чтобы не столкнуться с патрулями бургундов, но скоро можно будет сворачивать на восток.

Красс дал точные указания. Найти Вилимера и приказать ему занять крепкую позицию на Фламиниевой дороге в нескольких милях от неприятеля. Тем самым кольцо окружения должно было замкнуться, заставляя Гундобада дать бой в невыгодных условиях или же сдаться на милость римлян. Попутно Венанций должен был осторожно выведать, насколько Вилимер лоялен Риму и готов ли он повиноваться Крассу как военному магистру Италии. Этим указания и исчерпывались.

Внезапно центурион осадил коня. Венанций тоже натянул поводья, прислушался. Громко квакали лягушки. Повертев головой из стороны в сторону, Петрей потянул носом:

— Вроде дымом пахнет. Нет?

— Я ничего не чувствую…

— Пахнет, пахнет. Ну, так и есть!

Вглядевшись, Венанций увидел над холмами рыжие отблески.

— Вроде там деревня должна быть… Стой тут, — бросил Петрей, спрыгнул с коня, быстро взбежал на холм и скрылся среди темной массы деревьев.

Разгоряченная скачкой кобыла переступала с ноги на ногу, громко фыркала. Венанций тревожно вглядывался вслед центуриону, рука сама легла на рукоять меча. Тянулись минуты. Он не заметил, как центурион появился вновь, стремительно сбежал вниз и вскочил в седло.

— Деревню жгут, — сказал он. — Далеко забрались гады. Придется объезжать.

Они вновь погнали коней, немного задержались, переправляясь через ручей, и понеслись вперед, забирая к востоку.

Венанций подумал об оставшейся в стороне несчастной деревне. Как же несправедлива судьба к ее жителям! Недолго осталось бургундам топтать землю Италии, римские войска уже здесь, но вот поди ж ты — успели-таки мерзавцы еще одно зло причинить.

— Эй, там! А ну стой! Стой, говорю!

В лунном свете блеснула сталь. Кони шарахнулись в сторону, едва не налетев на вражеский разъезд.

— За мной! — уже не скрываясь, крикнул Петрей, круто развернув коня в ложбину между холмов.

Венанций понесся за ним. Сзади слышались отрывистые команды. Враги что-то лаяли на своем языке, топот копыт приближался.

Кони бешено мчались по высокой траве. Венанций вцепился в поводья, прилагая все усилия, чтобы удержаться в седле. Оглянувшись, увидел черные тени, но сколько врагов их преследовало, разглядеть не смог.

— Их шестеро, — крикнул Петрей. В руке центуриона сверкал меч. — Не бойся, уйдем!

Менее чем в полчаса они покрыли десяток миль, петляя между холмов. Вокруг мелькали деревья. Венанций давно потерял направление и лишь слепо следовал за центурионом, стараясь не отстать. Кони хрипели.

Петрей стал часто оглядываться, Венанций заметил, что он слегка придерживает коня, словно ожидая чего-то. Внезапно центурион развернулся и понесся назад, бросив на ходу:

— Теперь поиграем!

Губы скривились в злобной усмешке.

Увлекшись погоней, преследователи растянулись цепью, и первый из них был в каких-то двадцати шагах позади. В мгновение ока Петрей столкнулся с ним. Точный выпад меча, короткий хрип — и тело покатилось по земле. Враги за спиной взвыли. Венанций не успел даже притормозить, а центурион уже вновь обогнал его.

— Есть один, — бросил он на ходу.

Не ожидавшие такого маневра бургунды притормозили, сбиваясь в отряд, дав возможность отыграть драгоценное время и вновь оторваться от погони. Скачка продолжилась.

Не прошло десяти минут, как холмы начали отступать, впереди угадывалось обширное открытое пространство. Еще минута, и кони вырвались на Фламиниеву дорогу. Грохот копыт по камням разорвал тишину ночи. Не колеблясь, Петрей устремился на север.

— С нами Юпитер! Вилимер должен быть там!

Венанций искренне надеялся на это. Иначе придется плохо. Кони уже начинали сдавать.

Петрей угадал. Миновав первый же поворот дороги, они увидели вдалеке множество огненных точек — пылали костры стоявшей лагерем армии готов.

— Спасены, — выдохнул Венанций.

— Боги за нас.

Их заметили. Бдительная охрана лагеря подняла тревогу. Взревела труба, и навстречу им устремилось не менее полусотни конных. Бургунды разразились проклятьями, тут же развернули коней и понеслись прочь.