— Как бы нас тут не зарубили…

Петрей остановил взмыленного коня, поднял руки и замахал над головой.

— Э-ге-гей! Мы свои! Римляне!

Всадники приближались, и Венанций спокойно ждал встречи. Опасность миновала, можно было спокойно обдумать, как лучше выполнить поручение. Больше он не жалел, что Красс послал с ним Петрея.

— А я говорю, мы пришли сюда драться! — Гундобад хватил кулаком по столу и обвел налитыми кровью глазами сидевших вокруг вождей. — И без драки я не уйду. Ты слишком осторожен, Гунтер. Клянусь всеми богами, такая осторожность подобает девственнице в первую брачную ночь, но не воину!

Он захохотал, но тут же закашлялся и, схватив глиняный кувшин, принялся жадно пить. Одоакр, прищурившись, посмотрел на него. Как обычно, утром вождь страдал от похмелья и недосыпания. Совещание длилось уже около часа, и Гундобад явно тяготился необходимостью выслушивать соображения своих командиров.

«Что, перебрал вчера, гаденыш? — мстительно подумал Одоакр. — Давай, давай. Воин выискался! Полководец! Слыхал, как ты до утра пьянствовал и девку тискал, винный бурдюк. И это накануне сражения. Нет, вовремя я сменил сторону!»

— Я не предлагаю отказаться от битвы, — говорил между тем Гунтер, и Одоакр в очередной раз подивился терпению старого советника. — И не предлагаю трусливо бежать. Но почему бы нам не оценить обстановку? Ты слышал сообщения разведчиков. Перед нами укрепилась вражеская армия. Мы также знаем, что они заняли Америю и Интерамну. А вчера ночью стало известно о подходе Вилимера. Готы идут с севера, отрезая нам путь к отступлению. Что получается? А получается, что мы тут попали в мешок. Я говорю, надо немедленно прорываться, пока наши люди не поддались постыдному страху. В лагере уже начинаю гулять всякие слухи.

— Меня не волнует, что там болтают трусливые бабы! Каждого, кто станет ныть, я зарублю сам. Вот этим мечом!

— Это все хорошо, вождь, но я повторяю, действовать надо немедленно!

— И что ты предлагаешь?

— Нужно прорываться на север. Нас много, мы легко сомнем готов и вырвемся из ловушки.

— И что мы будем делать на севере? Наш путь — на Рим и только на Рим. Подлый гречонок сидит там, а Рицимер все еще не отомщен.

Люди за столом зашумели. Большинство поддерживало Гундобада. Одоакр видел, как засверкали их глаза при упоминании о Риме. Не Рицимер их волновал и даже не император, а возможность разграбить Вечный город, сравнявшись с Аларихом и Гейзерихом, и вернуться домой с огромной добычей, на зависть родне и друзьям.

— Но мы даже не знаем, какими силами располагает Антемий. — Гунтер повысил голос, стараясь перекрыть шум. — Из кого состоит войско, что окопалось у Нарни? Кто ведет его? Сколько у них человек?

— И что с того? Зато мы знаем, какие из римлян бойцы.

За столом засмеялись. Но не все. Одоакр заметил, что кое-кто из вождей призадумался.

— Я видел их укрепления, — упрямо продолжал Гунтер. — Наскоком их не возьмешь. И зачем биться в стену, если можно ее обойти?

Гундобад помотал головой, то ли собираясь с мыслями, то ли пытаясь прогнать остатки похмелья, и уставился на Фреку. Командир разведчиков до сих пор не проронил ни слова, поглядывая то на вождя, то на Гунтера. Даже здесь он не снял доспехов и время от времени утирал обильно струившийся по лицу пот.

— Что скажешь, Фрека? Можем мы их обойти?

— К востоку и западу горная местность. Пройти там можно, но это будет непросто. У нас нет проводников… Армия растянется на марше, а ведь враг не будет сидеть сложа руки. Мои люди там побывали, римляне оставили сильные заслоны.

— Сам видишь, Гунтер, путь у нас только один — вперед.

— Лезть на укрепления? С готами на плечах? Не зная даже, что за армия стоит в Нарни?

— А что еще остается? — Гундобад раздраженно пожал плечами. — Есть еще предложения, кроме как прорываться на север?

— Маловато мы о них знаем, — протянул Фрека, поглаживая усы. — Еще бы несколько дней, и мы собрали бы сведения…

— Ха! Несколько дней! У нас на исходе запасы. Жрать что будем? Надо драться. В общем, Гунтер за то, чтобы бить Вилимера и уходить обратно на север. Я хочу идти на Рим. Но ты, Гунтер, всегда давал мудрые советы, и что-то в твоих словах есть… Кто что еще скажет?

Люди помалкивали, переглядываясь друг с другом.

— Эх, знать бы о них побольше, — сказал кто-то. — Странно, что нет перебежчиков.

«Еще бы они были. При таком-то противнике, — подумал Одоакр. — Однако нельзя дать вам уйти, друзья мои…»

Он кашлянул, привлекая внимание Гундобада, и сказал, осторожно подбирая слова:

— Их армия разделена на четыре части. Фрека говорит, и я с ним согласен, что путь на восток и запад закрыт. Идти на Америю или же Интерамну слишком опасно. С другой стороны, Гунтер советует прорываться на север. Но ты, вождь, правильно сомневаешься — это не лучший выбор. Все мы знаем, как сильны в бою готы. Пусть нас больше, но Вилимер будет сражаться отчаянно и, к тому же, зная, что вскоре к нему подойдет помощь. Ибо, едва мы выступим против готов, римляне перейдут Неру, чтобы ударить нам в тыл.

— Если мы нападем на римлян, в тыл нам ударят готы, — тотчас же возразил Гунтер. — Это, по-твоему, лучше?

— Они не успеют. Вилимеру нужно идти весь день, чтобы добраться сюда. С римлянами в Нарни мы покончим раньше, чем он придет им на помощь. А там уж пусть приходит, мы его встретим на их укреплениях.

— Думаешь, мы разобьем их за день? — с интересом спросил Гундобад.

— За несколько часов, вождь! Это сброд, который меча в руках не держал. Настоящих солдат среди них мало. Единственная их надежда — напугать нас своей численностью и дождаться подхода готов.

Гунтер наклонился вперед, и Одоакру пришлось выдержать его взгляд.

— Почему ты решил, что там сброд? Не этот ли «сброд» разбил Рицимера? Ты, помниться, сам от них удирал?

Одоакр спокойно стерпел несколько обидных смешков.

— У ворот Рима мы попались в подлую ловушку. Рицимера напугала их численность, и он не сумел вовремя разгадать, кого следует опасаться в действительности. Единственной стоящей силой среди них была гвардия Антемия, они-то и разбили нас по частям, пока мы гонялись за крестьянами и ополченцами. Не повтори ошибки Рицимера, вождь! Я ясно вижу, как здесь все повторяется. Проклятый гречонок хочет поймать тебя в точности, как твоего великого дядю!

Гундобад потер небритый подбородок.

— Ну а почему ты не сказал мне этого сразу? Откуда у тебя сведения об их армии?

— Их план стал мне ясен только вчерашней ночью. В лагерь пробрался Ала, ближайший помощник Рицимера. Я говорил с ним. Он неузнанным миновал их посты, многое видел и привез важные сведения.

— И ты скрывал от меня это?! Где он?!

— Я ничего не скрываю. Ала едва успел отдохнуть, если прикажешь послать за ним…

— Сейчас же!

Дожидаясь, пока явится Ала, Гундобад возбужденно постукивал пальцами по столу. Видно было, что слова Одоакра почти рассеяли его сомнения. Остальные вожди тоже приободрились, сокровища Рима вновь казались близки.

«Надеюсь, Красс оценит мои заслуги, — думал между тем Одоакр. — Я приношу ему победу. Эти ослы, кажется, мне поверили. Но что если Красс не сдержит слова? Буду ли я нужен ему после битвы? Римляне коварны… Ну да и мы не промах! Ала говорит, он умен и расчетлив. Но и крайне честолюбив, а на этом можно сыграть. Мне бы только увидеться с ним самому…» Вождь федератов постарался отогнать тревожные мысли. Выбор был сделан, и пути назад не осталось.

Едва Ала вошел в палатку, как его тут же засыпали вопросами. Зная своего соратника, Одоакр про себя усмехнулся, насколько умело тот разыграл из себя простодушного воина.

— Я был в их лагере, — говорил он. — Их там тысяч десять. Почти все ополченцы, тайно набранные Антемием по городам Италии. Это крестьяне, рабы, горожане, развратная молодежь. Многие согнаны в армию насильно. Держит их там страх и обещание награды. Стоящие бойцы — гарнизон Рима, не более двух тысяч. В их лагере опасаются одного — что мы ударим раньше, чем подойдут готы. Сражаться они не обучены и не готовы, стоит ударить как следует — разбегутся кто куда.