С той поры и Хасен сделался земледельцем.

Шли дни, шли месяцы, шли годы. Однажды Хасен вскапывал свре поле и вдруг услышал из-под кетменя какой-то странный звон. Он стал поспешно рыть землю в этом месте, и вскоре его глазам открылся старый казан, доверху наполненный золотыми монетами.

Не помня себя от радости, Хасен схватил казан и бросился стремглав к землянке друга.

— Веселись, Асан,— кричал он на бегу,— веселись, к тебе пришло счастье! Я вырыл на твоей земле казан, полный золота. Теперь ты избавился от нужды!

Асан встретил его-приветливой улыбкой и отвечал:

— Я знаю твое бескорыстие, Хасен, но это твое золото, а не мое. Ведь ты нашел клад на собственной вемле.

— Я знаю твое великодушие, Асан,— возразил Ха-сен,— но, подарив землю, ты не дарил мне того, что скрыто в ее недрах.

— Дорогой друг,— сказал Асан,— все, чем богата земля, должно принадлежать тому, кто эту землю полил потом.

Долго они спорили. Наконец Асан сказал:

— Покончим с этим, Хасен! У тебя есть жених-сын, у меня — невеста-дочь. Они давно любят друг друга. Давай поженим их и отдадим им это золото. Пусть наши дета не будут знать бедности.

Когда друзья объявили о своем решении детям, те едва не умерли от счастья. В этот же день была отпразд-. нована веселая свадьба. Юноша и девушка поселились в землянке Хасена, а Хасен перебрался к Асану.

На другой день, лишь только начало светать, молодожены явились в отцовскую землянку. Лица их были озабочены, а в руках они держали казан с золотом.

— Что случилось, дети?—тревожно воскликнули Асан и Хасен. Какая беда подняла вас так рано?

— Мы пришли сказать вам,— отвечали молодые люди,— что не годится детям владеть тем, чем пренебрегли их родители. Мы богаты и без золота. Наша любовь драгоценнее всех сокровищ мира.

И они поставили казан посредине землянки.

Тогда снова начался спор о том, кому же следует распоряжаться кладом, и длился он до тех пор, пока не надумали все четверо отправиться с золотом к одному знаменитому мудрецу, жившему далеко в степи. Шли они степью много дней и вот пришли к кибитке мудреца. Кибитка одиноко стояла среди степи, была черна и убога. Путники вошли в кибитку и с поклоном предстали перед мудрецом.

Мудрец сидел на обрывке ветхой кошмы. Рядом с ним, по два с каждой стороны, сидели четыре его ученика.

— Что за нужда привела вас ко мне, добрые люди? — спросил мудрец пришедших. И те рассказали ему о своем споре. Выслушав их, мудрец долго сидел в молчании, а затем, обратившись, к старшему ученику, спросил:

— Скажи, как разрешил бы ты на моем месте тяжбу этих людей?

Старший ученик ответил:

— Я бы приказал отнести золото хану, ибо он владыка всех сокровищ на земле.

Мудрец нахмурил брови и спросил второго ученика:

— Ну, а ты какое решение принял бы на моем месте?

Второй ученик ответил:

— Я бы взял золото себе, ибо то, от чего отказываются тяжущиеся, по праву достается судье.

Еще больше нахмурился мудрец, но все так же спокойно задал вопрос третьему ученику:

— Поведай нам теперь, как бы ты вышел из затруднения?

Третий ученик отвечал:

— Раз это золото никому не принадлежит и все от него отказываются, я повелел бы снова зарыть его в землю.

Совсем стал мрачен мудрец и спросил четвертого, самого младшего ученика:

— А ты что скажешь, мое дитя?

— О мой учитель!—отвечал младший ученик,— прости мне мою простоту, но вот мое решение: я вырастил бы на это золото в пустой степи большой и тенистый сад, чтобы в нем могли отдыхать и наслаждаться плодами в,се усталые бедняки.

При этих словах мудрец поднялся со своего места и со слезами на глазах обнял юношу.

— Поистине правы те,— сказал он,— кто говорит: «Считай старше себя и молодого, если он умен». Суд твой справедлив, дитя мое. Возьми же это золото, отправляйся в ханскую столицу, купи там лучших семян и, возвратившись, вырасти сад, о каком ты говорил. И пусть вечно живет среди бедняков память о тебе и об этих великодушных людях, что принесли золото.

Юноша сейчас же положил клад в мешок и, вскинув его на плечи, двинулся в путь.

Долго он странствовал по степи и наконец благополучно достиг столицы ханства. Придя в город, он сразу отправился на базар и стал бродить среди шумной толпы в поисках торговцев плодовыми семенами.

Долго бродил он, разглядывая выставленные возле лавок диковинные предметы и яркие ткани. Вдруг за его спиной раздался звон караванных бубенцов и по* слышались пронзительные крики. Юноша обернулся и увидел через базарную площадь проходил бесконечный караван, груженный удивительной поклажей,— вместо тюков с товарами на верблюдов были навьючены живые птицы, тысячи птиц, какие только гнездятся в горах, в лесах, в степи и в пустыне. Они были связаны ззг лапки, крылья их, помятые и истрепанные, мотались, как лохмотья; тучи разноцветных перышек вились над караваном. При каждом движении каравана птицы бились головками о верблюжьи бока, и из их открытых клювов вырывались жалобные крики. Сердце юноши сжалось при виде такого зрелища. Протолкавшись сквозь толпу любопытных, он подошел к караван-баши и, почтительно поклонившись, спросил:

— Господин, кто обрек этих прекрасных птиц на такую страшную муку, и куда вы с ними держите путь?

Караван-баши ответил:

— Мы держим путь ко дворцу хана. Птицы предназначены для ханского стола. Хан заплатит нам за них пятьсот червонцев.

— Отпустишь ли ты их на волю, если я дам тебе золота вдвое больше? — спросил юноша.

Караван-баши взглянул на него насмешливо и продолжал свой путь.

Тогда юноша сбросил с* плеч кожаный мешок и раскрыл его перед караван-баши. Караван-баши остановился, не веря своим глазам, а сообразив, какое богатство ему предлагают, тотчас же приказал караванщикам развязать птиц.

Едва почувствовав свободу, птицы разом взвились в небо. Было их так много, что в одно мгновение день превратился в ночь, а от взмахов крыльев по земле пронесся ураган.

Юноша долго следил за удаляющимися птицами, и когда они скрылись с глаз, поднял с земли пустой кожаный мешок и пустился в обратную дорогу. Сердце его ликовало, ноги неслись легко, из уст сама собой лилась веселая песня.

Но чем ближе он подходил к родным местам, тем

по

все больше завладевало’ им горькое раздумье и раскаяние, все больше теснило грудь.

— Кто дал мне право распоряжаться по своей прихоти чужим богатством? Не сам ли я вызвался посадить сад для бедняков? Что скажу я теперь учителю и тем простодушным людям, что ждут моего возвращения с семенами?

Так сетовал на себя юноша. Мало-помалу отчаяние совсем овладело им, и он, "упав на землю, стал плакать, призывая смерть на свою голову. В конце концов горе так истомило его, что он крепко заснул.

И снится ему сон: неведомо откуда на грудь к нему слетела прелестная пестрая птичка и вдруг занела-чудным голосом:

— О добрый юноша! Забудь, забудь свою печаль! Вольные птицы не могут вернуть тебе золота, но они по-иному вознаградят тебя за твое милосердие/ Проснись скорей, и ты увидишь нечто такое, что сразу осушит твои слезы.

Пропев так, птичка вспорхнула и улетела. Юноша открыл глаза и замер от удивления. Вся широкая степь была покрыта дивными птицами, занятыми непонятным делом.

Птицы разгребали лапками в земле ямочки, роняли в них из клюва белые семена и вновь заметали крыльями.

Юноша пошевелился, и в тот же миг птицы снялись с земли и устремились к небу. И снова день превратился в ночь, и от взмахов крыльев по земле пронесся ураган. Но вслед за тем случилось еще большее чудо: из каждой ямочки, выкопанной птицами, вдруг потянулись зеленые побеги, они росли все выше и выше и вскоре превратились в могучие ветвистые деревья, роскошно убранные блестящими листьями. Не прошло и мгновения, как ветви деревьев уже покрылись невиданными пышными цветами, наполнившими воздух сладким благоуханием. Затем цветы облетели, а вместо них на ветвях закачались великолепные золотистые яблочки.