Не менее показателен в данном отношении опыт Франции, где издание в ходе президентских выборов 1981 года специальной газеты, которая вышла один-единственный раз тиражом 14 млн. экз., обошлось голлистской партии примерно в 8 млн. франков. М. Дебре, проводивший свою избирательную кампанию независимо от Объединения в поддержку республики (ОПР), заплатил за девять специальных номеров «Леттр мансюэль» свыше 7 млн. франков; дополнительные расходы — немногим менее 1 млн. франков для него были связаны с изданием отдельной программной брошюры объемом в 16 страниц. Только за аренду рекламных щитов сроком на две недели партия ОПР заплатила в 1981 году почти 6 млн. франков; кроме того, печатание самих предвыборных рекламных афиш и плакатов для расклейки на этих щитах обошлось еще в сумму около 5 млн. франков…

Дополнительное взвинчивание расходов на предвыборные кампании связано со значительным усложнением техники их подготовки и проведения. Практически повсеместно ведущие буржуазные партии создают теперь при своих штаб-квартирах специальные «мозговые тресты», занятые разработкой стратегии и тактики проведения таких кампаний, прогнозированием степени эффективности тех или иных предвыборных лозунгов, популярности отдельных кандидатов и т. п., что вынуждает их обращаться к услугам высококвалифицированных — и, разумеется, дорогостоящих — специалистов (политологов, социологов, юристов и др.), использовать новейшую счетно-вычислительную технику и др. Неотъемлемой частью избирательных кампаний стали зондажи — а параллельно и обработка в желательном направлении — общественного мнения. В предвыборный период их проводятся десятки.

Показательна в этом отношении практика досрочных парламентских выборов 1983 года в Англии, когда опросы общественного мнения проводились чуть ли не дважды в день — за четыре недели их было организовано свыше 50 (при этом они все время показывали постепенное сокращение поддержки лейбористов среди избирателей, что, разумеется, не могло не оказывать воздействия на сторонников этой партии, порождая среди них настроения неуверенности и апатии). Между тем даже элементарный, ограниченный по своим масштабам зондаж обходится достаточно дорого; стоимость его, например, во Франции в настоящее время достигает 30 тыс. франков, в США — не менее 25 тыс. долл.

Все чаще к услугам профессиональных специалистов в области организации избирательных кампаний прибегают и отдельные кандидаты, создавая собственные предвыборные мини-штабы, функционирующие параллельно с соответствующими партийными организациями. Подобная практика в силу специфики партийно-политического механизма получила широкое распространение в Соединенных Штатах, но в последнее время к ней нередко стали обращаться и в некоторых западноевропейских странах. Такие мини-штабы включают до десятка и более человек, в том числе собственно организаторов избирательной кампании, осуществляющих административные функции — распорядителя, финансового агента, пресс-секретаря, политического организатора, составителя ежедневных планов, технического секретаря и др., а также консультантов — специалистов по опросам общественного мнения, по средствам массовой информации, по сбору средств по почте в масштабах всей страны и т. д. Все сотрудники миништабов, как правило, — лица, обладающие особой квалификацией и специальными знаниями в данной области. «Наш бизнес стал слишком сложным, чтобы полагаться на любителей»⁴⁸, — признавал ведущий консультант республиканской партии по вопросам подготовки и проведения избирательных кампаний Э. Мейхи. Собственно, это и есть представители политического бизнеса в узком смысле слова.

Оплата услуг соответствующего штата специалистов требует немалых затрат, тем более что за основу их деятельности берется принцип — не экономить на мелочах. При этом умело используется психологическое воздействие на самого кандидата. «Нередко кандидаты, подобно вдове на пороге похоронной конторы, тяжело переживают перспективу расставания с деньгами, — отмечал Э. Мейхи. — Однако ни один из них не желает провести остаток жизни в печальных воспоминаниях о том, как он проиграл выборы из-за того, что в последний момент попытался сэкономить на рекламе 2 тыс долл.»⁴⁹. Любопытное признание. За ним скрывается еще один из косвенных, но ощутимых факторов удорожания избирательного процесса: корыстные и честолюбивые (они также делают свою карьеру и свой бизнес) расчеты организаторов избирательных кампаний. Эта новая прослойка специалистов, подвизающихся на кухне буржуазной политики, уверенно набирает силу, контролируя основные нити избирательной механики. Сами по себе обходясь недешево, они к тому же нередко стимулируют затраты, относящиеся к категории «излишних», содействуя неоправданному раздуванию предвыборных партийных бюджетов.

В современных условиях значительные изменения претерпел также общий стиль избирательного процесса, сам характер участия в избирательной кампании претендентов на выборные государственные должности. В свое время

А. Линкольн смог стать президентом США, не покидая пределов своего города и фактически не произнеся ни одной сколько-нибудь значительной речи (правда, и избирательная кампания ему обошлась всего в 200 долл., которые он, кстати говоря, занял у своих друзей).

Сегодня в погоне за голосами избирателей кандидатам приходится вести гораздо более беспокойный образ жизни, что в государственно-правовом аспекте самым непосредственным образом связано с процессами персонализации политической власти, характерными для современных буржуазных стран. Личные контакты с массами избирателей считаются в настоящее время важнейшим залогом успеха, отсюда — многочисленные поездки и выступления кандидатов в различных частях страны. Дж. Кеннеди в ходе президентских выборов 1960 года, например, произнес 360 речей, проделав на различных средствах транспорта свыше 70 тыс. миль. Еще до начала президентской избирательной кампании 1980 года один из претендентов от республиканской партии Дж. Буш провел в дороге 329 дней, проехав 250 тыс. миль и приняв участие в 853 политических встречах. А ведь все это — дополнительные расходы и издержки.

Наконец, следует отметить заметно возросшее внимание к чисто внешнему, декоративному оформлению предвыборных мероприятий — организация пропагандистских караванов, приглашение звезд эстрады, раздача дешевых подарков и сувениров и т. п., благодаря чему данные мероприятия превращаются в своеобразную разновидность красочных и шумных политических шоу. Их основная задача — подхлестнуть слабеющий интерес избирателя к предвыборным партийным акциям.

Первоначально подобная идея психологического воздействия на массы избирателей зародилась в США, в политико-правовой практике республиканской и демократической партий. Однако в послевоенные годы она довольно активно стала распространяться и на западноевропейские страны. Свидетельствуя об универсальности и типичности стоящих перед буржуазными партиями различных стран проблем, связанных с ослаблением их авторитета, эрозией их электората, отмеченная тенденция подтверждает и общую для буржуазных стран хроническую неспособность разрешения данных проблем, очевидную бесперспективность тех форм и методов, с помощью которых их пытаются урегулировать. Единственным ощутимым результатом широкого распространения отмеченной тенденции является дополнительный резкий скачок в расходах на избирательные кампании.

Непрерывное удорожание избирательных кампаний вынуждает партии господствующего класса, по признанию самих буржуазных обозревателей, «жить не по средствам»; тем самым со всей серьезностью выдвигается на авансцену вопрос об источниках их финансирования. «…Среди проблем современной политической жизни, — отмечает французский политолог Р. Краэ, — проблема финансирования политических партий занимает важное место»⁵⁰. Политически еще более актуально ставит вопрос А. Кампана: «Затронуть проблему финансирования политических партий и избирательных кампаний — значит затронуть ключевую проблему французской демократии, поскольку… все существование партий связано со вполне оправданным, хотя и щекотливым вопросом, волнующим общественное мнение: откуда берутся деньги?»⁵¹. С таким подходом, по сути дела, солидарна и французская газета «Энформасьон», считающая, что «страну, где отношения между политикой и деньгами не являются вполне ясными и публичными, нельзя считать по-настоящему демократической страной»⁵².