Такая точка зрения сама по себе весьма показательна. Она исходит из общей характерной для империалистической стадии развития капитализма постановки вопроса, возросшего внимания к общеклассовым интересам буржуазии, которым в целях стабилизации и укрепления системы буржуазных институтов власти нередко отдается предпочтение перед частными интересами. Разумеется, в демагогических, маскировочных целях данные общеклассовые интересы буржуазии выдаются за якобы социально нейтральные, общегосударственные интересы, что приводит к мистификации сущности современного империалистического государства. Эти изменения, собственно, и стоят за решениями Верховного суда США, стремящегося приспособить конституционную структуру к новой исторической обстановке, создать — путем соответствующей трактовки нормативных положений двухвековой давности, и в частности за счет расширенного толкования круга компетенции конгресса, — необходимый правовой механизм для более эффективной защиты классовых интересов крупного бизнеса.

Сказанное не означает, что проблема конституционной правомерности ограничения частных взносов и пожертвований в буржуазных странах окончательно решена и отошла на второй план. Она не потеряла и в силу своей специфики не может потерять актуальность. Время от времени в тех или иных странах этот вопрос вновь оказывается в центре внимания, подтверждением чему может служить неослабевающая активность органов конституционного надзора, особенно в США и ФРГ, периодически возвращающихся к своим прежним решениям, уточняя, дополняя, а то и пересматривая их, причем порой даже в диаметрально противоположном направлении. И это неудивительно. Рассматриваемая проблема находится на стыке частных и общеклассовых интересов буржуазии и, следовательно, всегда будет использоваться теми или иными экономическими или политическими силами как своего рода козырь в междоусобной борьбе. Иначе говоря, любой крупный политический скандал, любая вскрывшаяся финансовая предвыборная афера почти неизбежно будут сопровождаться разговорами о правомерности существующих ограничений, тех или иных их аспектов, попытками пересмотра действующего законодательства в сторону его ужесточения или, напротив, ослабления в зависимости от потенциала и авторитета замешанных в скандале сил.

Острота и сложность решения общетеоретических, принципиальных вопросов отразились на практике развития соответствующего законодательства, отдельных его форм и направлений в попытках ограничить злоупотребление финансовыми средствами воздействия в политической области. Каждое из таких направлений имеет свою специфику, отличаясь и общим подходом к решению проблемы, и своеобразием технико-юридического механизма регулирования денежных поступлений, и, разумеется, степенью своей эффективности.

Законодательство об ограничении частных взносов и пожертвований подходит к решению проблемы посредством регламентации политической активности прежде всего избирателей, а также юридических лиц, представляющих интересы вполне определенной категории избирателей. Теоретически подобный подход наиболее рационален, позволяет взяться как бы за «корень зла»: именно средства избирателей и юридических лиц, представляющих их интересы, являются основным источником денежных поступлений в партийные кассы и именно с действиями избирателей, стремящихся обеспечить дополнительные финансовые преимущества для «своей» партии, связаны основные махинации и аферы. Разумеется, речь при этом идет лишь о наиболее состоятельных избирателях, о представителях крупного бизнеса.

Регламентируя размеры частных пожертвований, буржуазный законодатель ставит перед собой различные конкретные задачи. Прежде всего он стремится урегулировать общую проблему — ограничение роли денег в политической жизни, возможностей злоупотребления ими — путем лимитирования поступления средств на политические нужды. Законодательство пытается регулировать как бы пропускную способность механизма поступления денег в партийные фонды, контролируя их движение на том этапе, когда предоставляемые состоятельными избирателями они превращаются в средство борьбы за политический капитал.

Кроме того, буржуазный законодатель формально задается целью в известной мере выравнять положение избирателей; смягчить очевидное, подрывающее доверие к буржуазным институтам власти со стороны народных масс различие между реальными возможностями горстки состоятельных избирателей и их основной массой. «Предвыборные пожертвования подобны налогу при регистрации избирателей, — откровенно констатируют Д. Адамани и Дж. Агри. — Благодаря им голоса граждан с различным состоянием по своему весу очень различны. Они ставят менее состоятельных избирателей в дискриминационное положение как класс»¹³. Эту-то дискриминацию и призваны приглушить законодательные меры, пытающиеся поддержать традиционные принципы представительного правления, сформулированные в эпоху буржуазных революций. При этом, как считают буржуазные политологи, отмеченные меры, очевидно, тем эффективнее, чем ниже допустимые пределы пожертвований: в идеале такие пределы должны соответствовать доходам основной массы избирателей, то есть составлять сумму, которую при желании мог бы себе позволить выделить для политических целей избиратель со средним заработком.

В меньшей степени данный вид законодательства обращен к кандидатам, к самим политикам, претендующим на выборные должности, хотя, конечно, определенное воздействие на них также оказывается. Осуществляется оно в двух аспектах.

С одной стороны, введение ограничений на частные пожертвования призвано лимитировать поступаемые в распоряжение кандидатов финансовые средства. Теоретически это должно было бы содействовать некоторому выравниванию шансов кандидатов, поддерживаемых крупным бизнесом, и кандидатов, пользующихся авторитетом у избирателей со средним достатком; практически же при этом лишь несколько осложняется процедура сбора средств для первых, зачастую находящих возможности обходными путями компенсировать потери.

С другой стороны, законодательство затрагивает наиболее состоятельную часть кандидатов и непосредственно, так как порой ограничивает использование личных или семейных средств в политических целях, то есть подрывает те материальные преимущества, которыми располагают многие кандидаты просто потому, что они имеют солидный капитал. Попытки ряда буржуазных теоретиков обосновать неправомерность распространения ограничений в сфере частных пожертвований на личные средства кандидатов первоначально успеха не имели; впоследствии, правда, в США, например, взяла верх именно эта точка зрения¹⁴.

Наконец, в числе задач, решаемых с помощью законодательного регулирования частных пожертвований, некоторые буржуазные специалисты указывают на возможность обеспечения большей самостоятельности, независимости лиц, занимающих выборные государственные посты: ведь по самому замыслу одна из основных идей законодательства — снижение возможности оказывать влияние на депутатов со стороны крупного бизнеса. Разумеется, речь в данном случае может идти лишь о конкретных формах влияния, о частных взаимоотношениях между конкретными депутатами и бизнесменами, но не о влиянии в более общем, социально-политическом плане, ибо буржуазные депутаты сами представляют собой господствующий класс. «Дело не в преобладающем влиянии, — резонно замечают по данному поводу Д. Адамани и Дж. Агри, — так как кандидаты сами представляют собой зажиточные слои; дело в непропорционально широком охвате избирателей, открывающемся для небольших групп состоятельных граждан, поддерживающих перспективного кандидата»¹⁵. Одна из задач законодательства, таким образом, сводится к попыткам ограничения этой диспропорции, равно как практики откровенной покупки депутатов ведущими фирмами и корпорациями, парализующей деятельность депутатов, подчиняющей их узкоэгоистическим частным интересам, что может негативно отразиться на общеклассовых интересах буржуазии.

Неплохая сама по себе идея законодательного ограничения частных пожертвований связана, однако, с серьезными технико-юридическими сложностями. Определение максимально допустимого, пусть даже достаточно низкого, предела частных взносов еще не решает проблемы. Будучи ограниченным в возможностях прямой помощи своим кандидатам, частный капитал, как правило, находит косвенные, обходные пути: создаются многочисленные комитеты поддержки тех или иных кандидатов и заинтересованные лица вносят предельно допустимые суммы в каждый из таких комитетов; помощь «своему» кандидату оказывается через партийные организации различного уровня; взносы делаются отдельно многочисленными членами одной богатой династии; помимо сделанного «официального» взноса выделяются средства для прямого покрытия предвыборных расходов кандидата и т. п.