Со временем, повествуют дальше античные филологи, государство оценило общественное значение этих крестьянских обличений (инвектив) и велело исполнителям насмешливых песен повторять их всенародно днем. Первым поэтом, облекшим крестьянские импровизированные инвективы в стихотворную форму, античная традиция считала некоего Сусариона, жившего в первой половине VI века до н. э. Она стремилась связать его деятельность с кратковременным расцветом демократии в пелопоннесском городе Мегарах. Жители Мегар, по сообщению Аристотеля, считали комедию своим изобретением, ссылаясь на то, что она получила в Мегарах широкое распространение в результате происшедшего там демократического переворота [21].
Трудно ручаться за полную достоверность этих сообщений, часть которых дошла до нас через третьи руки, но классовая направленность примитивных крестьянских обличений, элемент персональных нападок на «сильных мира сего» не вызывают сомнений. «Комосы» того именно типа, какой имеет в виду Аристотель, были не просто праздничными процессиями, а политическими деревенскими манифестациями, протестовавшими против разного рода обид и, под покровом бога Диониса, смело и громогласно изобличавшими классового врага»[22].
Другим источником древней комедии послужила элементарная форма народного балагана — шуточная сценка. в которой высмеивается глупый богач, хвастун-ученый, плут или вор. Каждый из них сталкивается с главным героем представления, пытается его обмануть, обокрасть или ущемить его интересы каким-либо иным путем, но сам оказывается в дураках и убегает, осыпаемый ударами, под удовлетворенный хохот зрителей. Такие народные фарсы, существовавшие и в русских ярмарочных балаганах или петрушечном театре, обычно в яркой гротескной форме обличают носителей социального зла, а главный герой, прикидывающийся дурачком, вызывает наибольшие симпатии зрителей. «Это — непобедимый герой народной кукольной комедии, — говорил Горький о Петрушке, — он побеждает всех и все: полицию, попов, даже чорта и смерть, сам же остается бессмертен. В грубом и наивном образе этом трудовой народ воплотил сам себя и свою веру в то, что — в конце концов — именно он преодолеет все и всех» [23].
Нечто подобное происходило и в древнегреческих народных фарсах, социальная значимость которых возрастала по мере обострения классовых противоречий, приведших к падению родового строя.
Как видно из краткой истории возникновения древней аттической комедии, она была в первую очередь жанром политическим, обличительным и агитационным. Что касается формы литературной комедии, которая пришла на смену импровизированным обличениям, то она сохранила тесную связь с обрядом и народным балаганом.
Так, непременным действующим лицом древней аттической комедии является хор, который сохраняет за собой роль общественного судьи и обличителя, выразителя публицистической мысли автора. По персонажам, составляющим хор, чаще всего дается и название самой комедии: «Птицы», «Осы», «Лягушки» (пережиток звериного маскарада), или «Пирующие», «Льстецы», «Несущие вязанки дров», или комически представленные во множественном числе исторические лица, мифологические персонажи: «Одиссеи», «Архилохи», «Гесиоды».
Непосредственными участниками диалогических сцен являются персонажи, пришедшие в комедию из праздничного балагана. Фарсовое происхождение наложило на них яркий отпечаток: в их облике могут быть резко подчеркнуты толстое брюхо и такой же зад, из-под одежды нередко свисает кожаный бутафорский фалл, они осыпают друг друга ударами, зубоскалят над зрителями.
Слияние хорового и диалогического элементов создает своеобразную композиционную структуру древней комедии. В ней нет привычного для современного читателя деления на акты и явления. Границы отдельных частей комедии определяются песнями хора или сменой диалогических сценок.
Каждая комедия открывается прологом, в начале которого обычно в диалогической сценке излагается экспозиция пьесы и намечается расстановка действующих лиц. Часто пролог развертывается в довольно большую сцену с участием нескольких лиц, шуточными обращениями к зрителям. Здесь выясняются намерения героя комедии и силы, которые противодействуют их осуществлению: завязывается сюжетный конфликт, который свое дальнейшее развитие получает уже при непосредственном участии хора. Его выход (так называемый парод) на сценическую площадку (орхестру) означает начало новой части комедии.
Обычно хор весьма энергично включается в действие— приходит на помощь герою, попавшему в беду, или, наоборот, выступает против замыслов героя, изложенных в прологе. При этом для выступлений хора на протяжении всей комедии характерно симметричное построение: песни исполняются поочередно полухориями. Непосредственный контакт с действующими лицами комедии устанавливает предводитель хора — корифей, которому принадлежат чаще всего реплики в диалоге с актерами.
Выход хора придает новую остроту борьбе, наметившейся в прологе. Высшего своего напряжения она достигает в сцене агона, то есть спора, также имеющего симметричное построение. Сначала хор исполняет песнь, выражающую его отношение к предстоящему спору, затем его предводитель обращается с краткими словами ободрения к одному из спорящих, после чего тот начинает развивать свои аргументы. Соответственно развертывается и вторая половина агона, в которой первенство принадлежит другому спорящему. Последним выступает обычно тот персонаж, которому суждено одержать в споре победу.
Таким образом, в агоне можно видеть результат слияния хорового и диалогического элементов. При этом балаганные трюки и дурачества встречаются здесь довольно редко: агон — наиболее серьезная часть комедии, как, впрочем, и следующая за ним парабаса — обращение хора к зрителям, обычно не связанное с сюжетом комедии. Парабаса является своеобразным лирическим и публицистическим отступлением, в котором поэт разговаривает с аудиторией о себе, своих замыслах, своих отношениях со зрителями, обсуждает политические вопросы. Таково обычно содержание первой части парабасы — анапестов, исполняемых корифеем.
Затем следуют симметричные выступления полухорий: песенные ода и антода и речитативы предводителей обоих полухорий, так называемые эпиррема и антэпиррема, содержащие прославление родины, богов, обращение к музе, лирические воспоминания о праздниках, картины природы, но здесь же — и нападки на граждан, чье поведение автор считает несовместимым с гражданской моралью. Парабаса представляет, видимо, древнейшее хоровое ядро комедии, разрабатывающее гражданскую тематику и обличительное по своему основному назначению.
Поскольку содержание конфликта бывает чаще всего исчерпано в конце агона, эпизодические сценки, следующие за парабасой, как правило, уже не двигают действия вперед, а представляют вереницу балаганных сценок, связанных между собою только общим героем. Тут-то и появляются всякого рода претенденты на готовенькое, которых герой высмеивает, посрамляет и в конце концов прогоняет, нередко пуская в ход палку. В этих эпизодах обычно широко используются постоянные типы народной буффонады. Наконец, все подходит к благополучному концу — финальная песня хора (эксод, то есть уход с орхестры) завершает комедию.
Такова была традиционная структура древнеаттической комедии, окончательно сложившаяся, видимо, только в середине V века. Относительно позднее литературное оформление комедии объясняется факторами социального порядка: обличительный характер комедии, направленной против родовой знати, в течение всего VI века препятствовал ее доступу на официальные государственные празднества. Многие десятилетия она оставалась на положении любительских спектаклей, разыгрываемых по деревням. Только в 487/486 году, после победы при Марафоне, ознаменовавшей укрепление крестьянской демократии, комедия получила доступ на государственные празднества Великих Дионисий. Гораздо позже, около 444 года, комедии стали ставить и на другом афинском празднике — Ленеях.