— Витюшка, да ты знаешь, кто это? — сказала Антонина Степановна. — Она нам Мишин орден привезла.

— Где? — Мальчик кинулся к ордену, стал его рассматривать.

А бабушка вдруг поднялась с дивана:

— Эх, я старая! И чайку-то не предложила!

И засуетилась, захлопотала. Походка у нее была легкая, плавная, совсем бесшумная. Так иногда ходят очень полные люди.

— Сейчас я тебя вареньем угощу. Клубника в этом году уж очень удалась. Миша клубнику любил…

То и дело вытирая глаза фартуком, она включила электрическую плитку. Вышла и вернулась с алюминиевым чайником. Руки у нее дрожали, и она сплеснула из чайника воду. Плитка сердито отфыркнулась паром. Старушка открыла буфет, достала красивую пеструю чашку. Чашка жалобно задребезжала на блюдце — казалось, вот-вот упадет. А клубничное варенье из тонконогой вазочки ленивой струйкой потекло на белую накрахмаленную скатерть.

— Ничего… это ничего, — растерянно сказала Антонина Степановна. — Отстирается. — И налила чай.

Тем временем Витя забросал Женю вопросами, и ей пришлось снова рассказывать о своей встрече с лейтенантом Михаилом Токаревым.

Старушка слушала, вздыхала и один за другим намазывала вареньем ломти булки.

— Кушай, кушай, — приговаривала она. — Небось, у вас там, в детском доме, такого варенья не дадут.

— …Мы потом дядю Мишу сколько раз вспоминали! — закончила Женя. Она, кажется, все-все про него рассказала. И вдруг почувствовала, что страшно устала.

Ох, как не хотелось ей расставаться с бабушкой дяди Миши, которая вдруг стала ей точно родная! Но дольше нельзя было задерживаться.

— Бабуся, до свиданья! — Женя встала из-за стола. — Спокойной ночи!

— А тебе разрешили к нам-то? — спохватилась старушка и строго посмотрела на девочку. — Ты, наверное, и не отпрашивалась?

— Нет, разрешили. Я как вчера стала у Тамары Петровны к вам отпрашиваться, пришлось про орден сказать, и она сама мне велела скорее пойти. «Вот, — говорит, — сейчас мы с тобой дяде Саше письмо напишем, завтра пойдешь и бросишь его. А потом к Токаревым. И как же ты, Женя, — говорит, — мне еще в первый день про орден не сказала? Надо было сразу к ним, раз такое поручение!» А я Москвы еще не знала тогда и боялась, что меня не отпустят.

— Стало быть, все в порядке?

— Нет, в управление-то я не отпрашивалась, сама зашла, — сказала Женя. — Только я сразу как приду, так и признаюсь.

— Это ты правильно. А не накажет тебя Тамара Петровна?

Женя замялась:

— Не знаю…

Антонина Степановна отрезала от булки горбушку с золотой хрустящей корочкой, намазала вареньем. Получилось как пирожное.

— А если тебя захотят наказать, — проговорила она, завертывая «пирожное», — скажи, у родственников, мол, задержалась. Токаревы с Чистых тебе родня. А если все равно накажут, ко мне придешь! — Лицо старушки покраснело, и на нем вдруг заметнее стали прямые, решительные седые брови. — Так смотри, Евгения, в случае чего — приходи. Я тебе теперь, как и Витюшке, бабка.

Женя вышла на лестницу.

Витя выскочил за ней и крикнул:

— Так ты приходи! Каждый день приходи! У нас каждый день розыгрыш. На кубок Чистых прудов!

А бабушка подошла к комоду и долго смотрела на отливавшую золотом, лучистую звезду.

В детском доме гости бывали часто. Приходили ремесленники, студенты техникумов, которые недавно здесь воспитывались, ребята из Дома пионеров. А сегодня пришли ребята из детского дома с Маросейки. Их встретили старшие девочки и, конечно, председатель совета Лида. Они повели гостей в сад, «в волшебный уголок» электриков.

«За столом чудес», уставленным электрическими приборами, хозяйничали Шура и Кира.

Гости столпились возле стола. Девочки в ярких цветастых сарафанах смущенно переминались с ноги на ногу. Мальчики степенно одергивали на себе белые парусиновые косоворотки и во все стороны вертели наголо остриженными головами, приглядываясь к Кириным чудесам науки и техники.

— Кто варенья хочет? — спросила Кира. Она взяла со стеклянного блюдечка пустую ложку и протянула мальчику: — Митя, угощайся!

Митя приложил губы к пустой ложке и громко засмеялся:

— Ух, и щиплет твое варенье!

— Потому что это не вишневое и не малиновое, — с важностью проговорила Кира, — а электрическое!

Но Митя сам был электриком и отлично знал все эти «чудеса». Он схватил со стола линейку и поднял ее над Кириной головой. Курчавые волосы ее так и поднялись дыбом.

Все засмеялись, а мальчик сделал удивленное лицо:

— Кира, чего ты испугалась? Меня, что ли?

Смех не затихал ни на минуту.

А Лида все поглядывала на калитку — не идет ли Женя. Но ее не было. Лида тревожилась — куда, в самом деле, она девалась? И главное, Тамары Петровны нет. Дежурные сказали, что она плохо себя почувствовала и ушла домой. Наконец Лида не выдержала и подбежала к Шуре, которая увлеклась разговором с начальником штаба Митей Корчагиным.

— План работы дружины составили? — допрашивала Шура. — Ох, и сложное это дело! Надо ведь пожелания всех учитывать…

Лида взяла ее за локоть и зашептала на ухо:

— Что я тебе сейчас скажу! Только это секрет.

— Секрет? — удивилась Шура.

Она оставила гостя на попечении Киры и пошла за Лидой. Оглядываясь, нет ли кого поблизости, Лида проговорила:

— У Жени свои дела завелись!

— Почему ты думаешь?

— Да вот исчезла! А она ведь все города переписывала, как будто собралась в кругосветное путешествие…

Шура засмеялась.

— Нет, я серьезно. — Лида сердито затеребила кончик косы. — Она сегодня была какая-то чудная. Встала позже всех. После обеда — сразу в кровать. Два часа проспала. Бужу, бужу, чуть не силой подняла. Все равно весь день зевала. И еще почему-то тетрадку прятала, все какие-то деньги считала…

Подруги подошли к клумбе, на которой густо цвели анютины глазки, резеда, табаки.

— Ерунда, ничего она не затеяла. Ее надо занять чем-нибудь, втянуть в коллектив. Вот и все!

Лида с сомнением посмотрела на Шуру. Нет, здесь что-то не то. Не так это просто… И как ее втянешь, если ее дома нет!

Гости ушли.

Пора было ужинать, и девочки направились к дому. Лида шла позади. Вот сейчас она увидит пустой Женин стул за обеденным столом, встревоженное лицо дежурной Ксении Григорьевны…

Но как только Лида вошла во двор, она увидела Женю, которая уже давно вернулась от Токаревых и сидела на бревнах. Задумавшись, она перебирала какие-то бумажки в своей тетради.

Лида кинулась к подруге:

— Где ты пропадала?

Женя захлопнула тетрадь.

— Да нигде. По делам ходила, — проговорила она, продолжая думать о чем-то своем.

— А почему к нам в сад не пришла? — спросила Лида. — Гостей сколько было!

— Не хотелось.

— Ну, конечно, если не хотелось… — обиженно начала было Лида, но не договорила и убежала в дом.

Женя опять открыла тетрадь. Но тут подошли Шура с Кирой и Алей.

— У меня к тебе дело. — Шура села возле Жени на толстое бревно.

Женя сейчас же захлопнула тетрадь.

— Мы решили устроить мичуринский участок. — Шура показала рукой на угол сада за беседкой. — Вскопаем и посадим смородину, малину. Будем скрещивать, вести опыты…

— А чай с вареньем будем пить? — задорно крикнула Нина, подбегая к бревнам.

Все засмеялись.

— У тебя одно варенье на уме, — сказала Аля.

А Шура продолжала:

— Так вот… Работать начнем сегодня же, вечером. Чтоб побыстрее. Хочешь быть бригадиром?

Женя молча смотрела перед собой. Она думала о том, что уже третью ночь она почти не спит, отсыпается только утром и после ужина. И если еще работать вечерами на мичуринском участке…

— Хорошо… — медленно, все еще раздумывая, протянула она. — Я согласна.

Шура не удержалась: