— Пора домой, — нежно улыбаясь, прошептал он и, взяв на руки Чон Чонгука — именно так мы решили назвать мальчика, согнул свободную руку в локте, предлагая мне ухватиться за неё. Мы направились к машине, где нас ждали Юми, Тэхён и маленький Сокджин, что с любопытством смотрел в нашу сторону сидя на руках у папы. И если Гук спал, то Чон Хана, изучала окружающий мир.

И вот начался наш маленький «ад», ведь два младенца — это не шутки. Много внимания и много энергии требуется, чтобы два чуда подросли и стали более спокойными. Бессонные ночи или ночи, проведенные в комнате в кресло-качалке, потому что так проще укачивать малышей, ну или самой засыпать, держа их на руках.

Но помимо малышей, есть ещё один ребёнок, что очень настойчиво просит внимания, особенно когда я надолго пропадала в детской комнате. Хотя я сама не раз замечала внимание Хосока к колыбельным.

 — Я тоже хочу, — неожиданно произнес Чон, когда мы лежали на своей кровати. Он прижался к моей спине, а его рука скользила по бедрам, поднимаясь всё выше к груди, что увеличилась из-за кормления. Я посмотрела на часы и поняла, что смогла поспать не больше двух часов.

 — Чон, я устала и не понимаю, о чём ты говоришь, — закрывая обратно глаза, пробормотала я. «Скоро они могут проснуться, и тогда — прощай мой сон».

 — Ну, нет, ты уже месяц выкручиваешься и не даешь насладиться тобой, — он одним движением переворачивает меня на спину и сам нависает сверху. — Я уже не могу терпеть, коротких поцелуев мне недостаточно. Можешь считать меня монстром и эгоистом, что не даёт своей жене отдохнуть, но это выше моих сил, — правой рукой Хосок задирает футболку, оголяя наполненную молоком грудь. — Они большие и аппетитные, — двумя пальцами сжимает сосок, после чего чувствую, как тоненькая струйка стекает вниз. — Я тоже хочу попробовать, — не дожидаясь ответа, льнёт губами к соску, обхватывая его в узкий круг, и начинает посасывать. Его язык не остается в стороне, кончик поддразнивает, касается самой вершины соска. Я не выдерживаю такой пытки и выгибаюсь навстречу новым ощущениям. Руки сжимают шелковые простыни, а глаза закрыты в блаженстве. Сон и усталость — испарились, оставляя в теле только жгучее желание слиться телами с любимым. Первый мой стон звонким эхом разносится по комнате.

 — Оставь молоко детям и дай почувствовать тебя, — обхватив его лицо ладошками, поднимаю Хосока к себе, тем самым освобождаю свою грудь от сладких терзаний.

 — Я выполню твою просьбу, но только в этот раз, — властно шепчет, перед тем как впиться в губы, страстно сминая и оттягивая их. Ловко раздвигает ноги и, не давая телу привыкнуть к его размеру, входит до конца. Режущая и в тоже приятная боль накрывает с головой, выдавливая из груди глухой обрывистый звук. Пара толчков и он останавливается, я раскрываю возмущенные и затуманенные страстью глаза, пытаясь понять, в чём причина. Он пошло улыбается, его член по-прежнему во мне и я чувствую, как он пульсирует.

 — Хо-сок? — с трудом произношу, потому что стоило мне только открыть рот, как он сделал короткое движениями бёдрами, доставляя мучительное наслаждение. Снова ничего не делает, просто наблюдает, высокомерно улыбается, победным взглядом смотрит на мои страдания. Хочу прикоснуться к нему, но он перехватывает руки и, подняв их над головой, прижимает к подушке. — Что? — задаю вопрос, а он в ответ начинает двигаться.

 — Думаешь, — Хосок свободной рукой стал водить по животу, получая удовольствия от вида сокращающихся мышц. — Я не знал, что ты… — он спустился к клитору, нежно задевая его и ещё шире улыбаясь моему обрывистому вздоху, — используешь беременность… — он начал круговые движения, что ещё сильнее заставили тело дрожать и требовать от него продолжения начатого. Я уже сама зашевелила бёдрами, подгоняя Чона, но он, закрыв на секунду глаза, остался властен над своим сознанием. — Использовала беременность, чтобы помучить меня, — резкий толчок сопровождался грудным рыком. — Это твоё первое наказание, — прошептал он в губы, после чего прошелся по нижней своим горячим языком, заставляя меня раскрыть рот. Мой «демон» снова вернулся и теперь я расплачиваюсь за свои действия, но даже так, оно этого стоило. Я закрываю глаза, выгибаясь дугой и закидывая на него ноги.

 — Поторопись, — молю его, ведь знаю, что скоро придётся уйти. А уйти не ублаженной — нет никакого желания, тем более у нас и так давно не было нормального секса.

 — Мы продолжим наказание позже, — триумфально сказал он, после чего сорвался на бешеный темп, что не просто сбивал дыхание, он не позволял вообще нормально дышать. Звёзды? Галактики? Всё что я увидела под конец — всепоглощающая темнота, в которой кое-как слышались вздохи и громкий бас в ушах, от учащенного сердцебиения.

 — Уааа, — послышался детский плач из радио-няни. Сил подняться не было, от слова вообще.

 — Кажется, тебя зовут, — тяжело дыша, сказал и так известную мне вещь любимый муж.

 — Не могу встать.

 — Можешь, наши дети хотят кушать, думаю, они такие же голодные как их папа, — усмехаясь, произнёс Чон. Перевернувшись на бок, он стал невесомо гладить рукой живот.

 — Значит — я в душ, а ты успокаивать детей, — сползая с кровати, уверенно сказала я. Не могу же я появиться у них в таком измученном состоянии. Он выжал из меня все соки и хотел остаться в стороне. Ну, уж нет.

Глава 3 - Маленькие ступени жизни.

Оказывается, первые полгода были спокойными, а вот дальше началось ещё большее веселье. Успевать уследить за любопытными детьми, что уползают в разные стороны, нелегкая задача. Иногда создавалось впечатление, что это их маленький сговор. И после некоторых наблюдений мне всё же удалось разгадать их хитрость. Пока Хана привлекает моё внимание, пытаясь встать на ножки пошатываясь и хватаясь за всё, что только возможно, в это время маленький и проворный Гук пытается уползти за пределы комнаты, которая иногда бывает открытой. И в такие моменты я была несказанно рада появлению Юми, которая возвращалась после работы и заходила поздороваться, а в итоге ловила беглеца. Хосок снова вернулся к своим обязанностям главы мафии, но всё же стал чаще бывать дома и больше чем на неделю не уезжал. А ещё, у меня был маленький помощник, что с радостью игрался с младшими. Никогда бы не подумала, что дети так быстро найдут общий язык.

Джин был частым гостем в детской комнате, что упрощало наш следующий общий шаг. Ведь совсем скоро им бы пришлось спать всем вместе в этой комнате. И это был волнительный момент, но всё оказалось не таким страшным, как мы думали. Колыбельные убраны, а на их местах теперь стоят три маленькие кроватки. Одна нежно-зеленая и одна серо-голубая для мальчиков они стояли по краям — ближе к стенкам, а посередине персиковая для девочки. Развивающие игры, конструкторы, куклы, машинки и другие игрушки разложены по ящикам. Несколько больших плюшевых игрушек сидели по углам, некоторые, что поменьше, всегда были в кроватках вместе с их юными хозяевами.

<p align="center" style="margin: 0px;">

***</p>

Прошло шесть лет, можно даже сказать они пролетели. Ссадины, синяки, ветрянка, молочные зубы — сколько же было потрачено нервов. Но все сложности скрашивались и забывались, стоило увидеть улыбку на лицах детей, услышать родное мама и папа, почувствовать теплые детские объятия, ощутить крепкую детскую хватку на шее или получить поцелуй в щечку и это далеко не все прелести.

Сейчас, сидя в гостиной, мы с Юми ждём возвращения наших непосед, что стали ещё дружнее. Чонгук и Хана ходят в садик и уже понемногу готовятся пойти в первый класс. Джин уже учится в начальной школе — второй класс. И судя по слухам, что Юми рассказывает после очередного собрания, Сокджин пользуется популярностью у девочек и учителя хвалят его за внимательность и успеваемость в учебном плане.

 — Мама, мы дома, — кричала с порога Хана, я слышала, как обувь слетает с её ножек и падает на пол. И только послышались быстрые шаги, как они утихли. «Она вернулась, чтобы поставить обувь на место», — вспомнила я похожие ситуации. Встав с дивана, жду появления счастливых лиц детей. Первым в комнату забегает Чонгук: лямка джинсового комбинезона спала с плеча, светлые носочки перепачканы песком, а чёрные, как ночное небо волосы — взъерошены. Он подбегает ближе и я, присев, раскрываю ему свои объятия.