— Кто вы? — спрашиваю, приблизившись. Пытаюсь разглядеть лицо, но оно скрыто за широким шарфом. А тень, в которой он стоит, прячет остальные части тела. Но стоит сделать один короткий шаг, как моему взгляду открывается белоснежная челка и темные, словно ночь, глаза. Собираюсь уйти, но неуверенный голос останавливает меня:

 — Не уходи. — В мыслях всплыл тот вечер. Я тоже хотела, чтобы он не уходил.

 — Зачем вы пришли? — не поворачиваясь, спрашиваю. Горло предательски першит, а на глаза наворачиваются слёзы. — Не нашли подходящий и доступный «банк слюны»?

 — Остановись, — просил он, но разве это легко сделать?

 — А что тогда? Не хватает игрушек? Хочется поразвлечься с наивной девчонкой? — злюсь и плачу одновременно. — Эти услуги я больше не предоставляю, — поворачиваюсь к нему, показывая насколько мне больно.

 — Прекрати, — уверена, он раздражен, но теперь держится куда дольше обычного. Хмыкаю, замечая его успехи.

 — Действительно, давай прекратим, — прошу, в последний раз взглянув в обеспокоенные глаза. Теперь моя очередь уходить.

Оказавшись дома, обессилено сползаю по входной двери. Заливаясь слезами, вспоминаю его лицо.

***

На утро, встав с опухшими глазами, проклинаю Юнги, но заметив его за окном, на том же месте, где видела вчера, забываю обо всем: о пижаме, в которой выбежала на улицу, о растрепанных волосах, что подхватил холодный утренний воздух и о том, что ненавижу этого человека так же сильно, как и люблю.

 — Ты идиот! — подбегая к замершему парню, обеспокоенно гуляю взглядом по лицу: губы посинели, а кожа стала белее снега, в глазах вот-вот потухнет огонёк.

 — Не уходи, — словно пластинку заело, повторяет он.

 — Хватит, Юнги.

 — Не уходи, я замерзну без тебя, — делая короткий шаг, Мин заключает меня в объятия. Холодный, заснеженный и уставший, он хрипло шепчет: — Не уходи…

 — Ты эгоистичный придурок, — ругаю его, чувствуя, как сильно он замерз. — Почему ты так безжалостно причиняешь боль? — Юнги молчит, сильнее обнимая, касаясь холодным носом моей шеи. — Ты должен вернуться домой, — чуть отстраняюсь, но он не хочет отпускать. — Юнги, — зову по имени, после чего замечаю, как сильно он волнуется, как держится из последних сил.

 — Ты простудишься… — прерывает мои мысли, закутывая в свой широкий шарф. «Нет, он точно идиот», — слезы сами собой начинают течь из глаз.

 — О себе волнуйся, — ругаюсь, ударяя его рукой в грудь. — Хочешь умереть от переохлаждения? Зачем поступаешь так безрассудно? — на все мои высказывания он коротко улыбается.

 — Я хотел, чтобы ты вернулась, — признаётся, убирая замерзшими пальцами слезы, что без конца падают на вязаный шарф. — Но если мы продолжим тут стоять, будет два трупа. — «Он ещё находит силы шутить!»

 — Мне было холодно без тебя, — вместо ругани, шепчу, обнимая руками вокруг шеи.

 — Обещаю, теперь тебе будет только тепло, — тихо отвечает, закутывая нас в своё пальто.

***

 — Чих, — нос заложило, голова раскалывается. Лежу закутанная в два одеяла, на столе кружка горячего чая с лимоном, а напротив - насмешливый теплый взгляд.

 — Говорил ведь, простудишься, — причитает Юнги, натягивая одеяло повыше.

 — А кто, чих, в этом, чих, виноват? — пытаюсь возмутиться, но получается слишком смешно, даже для меня, отчего начинаю смеяться.

 — Виноват, поэтому буду исправлять, — произносит Юнги, наклоняясь к лицу, и нежно целует, касается осторожно, будто перед ним сокровище. Сладко улыбаюсь, получив своё лекарство, и умиляюсь с его торчащих кошачьих ушек, что он специально показывает. — Кстати, когда опробуем сцены из твоих историй? — игриво поинтересовался Мин, сжигая меня своим нахальным взглядом. «Кот-извращенец навсегда им останется, но я не хочу его прогонять».