В будке крановщика зазвенел звонок, и из переговорной трубки донесся хрипловатый веселый голос:

— Отзовись, старина!

Человек с документами Ральфа Томпсона, пожилой американец, выплюнул на ладонь резинку, быстро повернулся к переговорной трубке и тихо спросил:

— Ты один?

— Старая обезьяна вышла на минутку из диспетчерской, вот я и пользуюсь случаем. Смотри в оба… Значит, когда крикну: «Чего заснул, старый кашалот!..» — Говоривший замолчал, и потом из трубки послышался тот же голос, но звучащий требовательно и официально: — Ускорь темпы, парень!

В девять утра судно, нагруженное табаком, ушло в океан, взяв курс на Англию, и на его место поставили другое. Это было французское судно «Д'Артаньян». «Иностранцев» было мало в порту. Перевозки в счет плана Маршалла даже в приморские страны, обладавшие своим флотом, совершались главным образом на американских судах.

Под кран подали железнодорожный состав. На платформах стояли ящики.

В десять часов крановщик услышал из переговорной трубки: «Чего заснул, старый кашалот!» И вот тогда-то он и дернул кран кверху. Верхний ящик с фирменной маркой «Мак-Кормик — сельскохозяйственные машины» сорвался, упал на мол и раскололся. Удивленным взорам французских матросов представилась груда новеньких американских автоматов вместо сельскохозяйственных машин.

«Что и надо было доказать», — подумал Томпсон; его губы чуть заметно дрогнули в улыбке. Французские матросы сгрудились на борту, о чем-то споря. Некоторые сбежали на пристань и подошли к автоматам. Один из них щелкнул фотоаппаратом. Но матросов оттеснили подбежавшие полисмены.

— Мы не будем принимать этот груз, — сказал французский моряк.

— Наши докеры не выгрузят его во Франции! — крикнул другой.

— Какого черта! — донесся грубый окрик из переговорной трубки.

— Что-то с механизмом, — сказал Томпсон и поспешно добавил: — Сейчас опять работает нормально.

— Посылаю механика! — рявкнул тот же голос в трубку.

Рослый, голубоглазый и очень спокойный механик-швед сел на место Томпсона и молча дважды проделал операцию погрузки и выгрузки, то ускоряя, то замедляя темп движения. Кран работал исправно. Механик вопросительно посмотрел на Томпсона. Тот недоуменно пожал плечами и улыбнулся. Швед нахмурился и сообщил в переговорную трубку, что механизм в полном порядке.

Вот тогда-то Томпсон и получил приказание передать кран механику и тотчас же явиться в диспетчерскую.

Крановщик не спеша спускался по железной лестнице с горделивым сознанием выполненного долга. «Старая обезьяна», как прозвали главного диспетчера, худощавый, высокий мужчина с длинными руками, стоял, слегка наклонившись вперед, упершись волосатыми пальцами о стол. Выпятив нижнюю губу, он испытующе посмотрел на вошедшего. Рядом с ним стояли двое мужчин в одинаковых серых костюмах и шляпах.

«Агенты ФБР», — сразу же определил их крановщик, но ничем не выдал своего беспокойства.

— Коммунист? — резко спросил один из агентов.

— Нет, не коммунист и имею пять наград за войну, — ответил крановщик.

— Вы коммунист? — опять повторил свой вопрос агент, сверля крановщика маленькими темными глазками.

— Я не коммунист и не красный. Я все время работал летчиком-испытателем до аварии. Это было год назад. С тех пор работаю на кранах… — Крановщик замолчал. Молчали и агенты. — Меня проверяли, — добавил крановщик.

Оба агента переглянулись. Крановщик заметил появившуюся у них неуверенность.

— Позвоните в фирму «Дженерал Моторс», — сказал он. — Я известный летчик-испытатель. Обо мне писали в газетах. Повторяю, меня проверяли. Вот вырезка.

Он привычным жестом сунул пальцы в нагрудный карман и извлек несколько потрепанных вырезок. Один агент взял их, внимательно просмотрел и передал другому. Тот прочитал и возвратил крановщику. Неуверенность агентов возрастала.

— Если что, можете вычесть штраф… — сказал крановщик и тотчас же пожалел. Этого никак нельзя было говорить. Ну какой человек «американского образа мыслей» сам предложит отдать часть своих денег! Неуверенность агентов мгновенно исчезла. — Лучше уплатить штраф, чем потерять работу и попасть в армию безработных, — тотчас же поправился крановщик.

— Армию безработных? — быстро спросил агент. — Где вы видели такую армию? Может быть, вы хотели сказать: толпу неполноценных, э?

— Об «армии безработных» говорят только красные агитаторы, это их слова, — заметил второй.

— Позвоните на завод. Меня проверяли. — И крановщик зевнул с деланной усталостью.

— Хотели узнать, что в ящиках, э? — допытывался первый.

— Мне это ни к чему, — коротко ответил крановщик. — Все газеты пишут, что по плану Маршалла и по Атлантическому пакту мы должны послать оружие в Европу для защиты от коммунистической опасности.

— Ага, интересуетесь политикой? — ехидно спросил второй.

— Об этом радио твердит день и ночь, — отпарировал крановщик.

Оба агента пошептались.

— Нам нужны отпечатки ваших пальцев, — сказал первый агент.

— А с ног не надо? — насмешливо спросил крановщик, и вытянул вперед обе руки с растопыренными пальцами.

Он понял, что дело проиграно, но иначе ему не уйти. А на проверку отпечатков необходимо время. Агент снял отпечатки.

— Когда можно приступить к работе? — весело спросил крановщик у дежурного диспетчера, вытирая платком концы пальцев, ставшие липкими.

Дежурный вопросительно посмотрел на агентов.

— Сейчас же! — решительно потребовал первый.

«Хотят задержать меня работой», — понял их маневр крановщик.

— Очень хорошо! — ответил он и как мог спокойнее вышел из комнаты.

На полпути к крану, возле мужской уборной, его встретил пожилой мужчина в такой же синей рабочей спецовке.

— Франк, спички есть? — называя его настоящее имя, обратился к Ральфу Томпсону мужчина, вынимая сигарету.

— Сняли отпечатки пальцев! Теперь все, — прошептал, вынимая спички, крановщик. — Пожалуй, один час еще дадут поработать, а когда обнаружат, что я не Ральф Томпсон, а Франк Норман, то выгонят, да еще при расчете удержат деньги за разбитый ящик. Они бы мне подтасовали судебное дело за порчу имущества, да побоятся гласности. Неспроста они посылают автоматы под маркой сельскохозяйственных машин! А ведь они боятся нас, старина!

Франк закурил сигарету и несколько раз затянулся.

— Ты имеешь в виду забастовку докеров, которая готовится в нашем порту? — тихо спросил рабочий.

— Забастовка будет! — уверенно заявил Франк. — Продукты и квартиры дорожают, налоги растут, а плата за работу уменьшается. Сам знаешь!

Его жесты были резкими, взгляд — стремительным и полным энергии. Вся его крепкая фигура производила впечатление собранной силы.

— Ну, я пошел. Друзьям привет!

— Ты куда? — спросил рабочий.

Франк шутливо показал пальцем сначала на небо, потам вправо и влево. Затем серьезно сказал:

— Поеду в Ветерансвилль, к другу, искать работу.

— Ты бы мог сесть в порожняк, что стоит на пятом пути у семнадцатого пакгауза. Попросись к старине Марку на паровоз.

Тщедушный пожилой машинист, с рыжими свисающими усами и такими же нависшими бровями, выслушал просьбу Франка без всякого энтузиазма. Он молча сунул ему в руки вторую лопату и жестом показал, чтобы Франк помогал кочегару.

Паровоз двинулся, но у ограды порта замедлил ход, чтобы агенты, осматривающие вагоны, могли соскочить. Машинист, шевеля усами, сердито сообщил Франку о том, что всемирная война разразится через два дня.

Кочегар, рослый негр, весело осклабился и шепнул Франку, что машинист уже раз сорок предсказывал «совершенно точно» начало войны и это очередное предсказание. Старик услышал слова кочегара и начал яростно доказывать свою правоту, ссылаясь на сообщения радио и газет.

— Войны не будет! Советский Союз и страны народной демократии не хотят войны! — уверенно сказал Франк.