- И не так! – вступила ещё более габаритная тётка, – как же оно так, если с потолка вода хлещет? Совести у тебя, Игорек, нет, вот была бы твоя мать жива, она бы…

- Мать мою не трогай, – заорал парень, – а то, что трубы галимые, я, что ли, виноват? Вот шли бы и устраивали разборки в Бронксе с ЖЭКом, с вашими-то способностями!

- Дверь открывай! – завизжал дядька, – вот мы сейчас посмотрим, трубы галимые или ты кран забыл закрутить!

- Засохни, гербарий! Ещё я тебе швейцаром не работал, двери не открывал! Забирай свою нинзю-самоучку, да валите прилягте, отдохните, лучше на рельсы.

- На рельсы? – дядька кинулся к нему, хватая за грудки, – на рельсы? Ну, выблядок, ещё один гудок с твоей платформы, и твой зубной состав тронется, я тебе обещаю!

- Чё пищишь, как тамагочи некормленый, – огрызнулся парень, отступая к двери, – да открываю я, открываю, отпусти уже! Присосался, блин! На!

Он распахнул дверь, откуда хлынул поток воды.

- Епт! – парень отскочил от двери.

- Ага! – завопили в один голос «тамагочи» и «нинзя-самоучка».

А я решил, что пора заявить о своём присутствии. Справедливо прикинув, что если я помогу тому самому парню, из квартиры которого льётся вода, то потом и он мне быстрее поможет, я рванул в квартиру. Мочить ноги всё же не хотелось. Стараясь перепрыгнуть через лужу, я как-то подобрался, а потом… просто пошёл по воде. Чуть касаясь её подошвами, но не становясь на пол. Так, как если бы вода была полом.

Дойдя до кухни и повернул кран, из которого хлестал напор источника потопа, я повернулся в сторону изумлённо таращащегося на меня хозяина квартиры.

- Чего стал? – спросил я его, – заходи.

С этими словами развёл руки в стороны. Вместе с моими руками разошлась и вода, оставив по центру сухую дорожку. Парень пошёл в мою сторону, опасливо поглядывая за спину. Из комнаты напротив, показалось ещё двое.

- Ебать, он мочит, Флакон, ты видел? – спросил один из вышедших.

- Скорее сушит, а не мочит… видишь, Асисяй, а ты всё ныл: «Дерьмо трава, дерьмо, не вставляет».

- Да заткнитесь вы, придурки, – рявкнул хозяин квартиры, – где вы видели, чтоб все трое одинаковые глюки словили? Этот взялся из ниоткуда, а Зверобой, ну, сосед снизу, чтоб он ёжиков всю жизнь рожал, орал, что топим мы его. И Нинка его, нинзя-самоучка, мать её, весь приход мне своими воплями вынесла. Чтоб им обоим сдохнуть в страшных пуках, тьфу ты, муках! А оказалось, и правда, топим. Вот этот чувак нас спас, по ходу.

- Кстати, о приходах, – начал я, – мне нужен Большой Приход. Чухоня сказал, что вы знаете, как найти. Бабло у меня есть.

Я потряс пачкой мятых баксов, а все трое тут же заулыбались.

- Ага-ага, за приходами – это к нам, и большой, и малый, любые есть.

- Так ведите! – я уже был весь в нетерпении, потому что, во-первых, устал, а во-вторых, отец предупреждал меня, чтобы я поторопился и сделал всё в максимально сжатые сроки.

- Стоять лицом к стене, руки за голову! Милиция! – послышался крик со стороны прихожей.

Флакон с Асисяем тут же выполнили команду, а хозяин квартиры рванул к выходу, где его скрутили люди в фуражках и синей форме. Это ещё кто такие?

- А ты что застыл, как экономический рост Молдавии? – один из ворвавшихся обращался ко мне, грубо хватая за руку и утыкая лбом в стену, – лицом к стене, я сказал! Руки за голову.

Заведя руки за голову, я соображал, чего он от меня хочет и не мог отделаться от ощущения, что когда-то такое со мной уже было. Точно, было, повадки у этого чувака почти как у Абалима. При воспоминании об Ангеле, моё сердце сжалось, а внизу живота отдалось тянущей болью. Так это что же, этот тоже хочет меня того? Нет! Не позволю к себе никому прикоснуться! Я теперь только с тем, кого люблю, и других мне не надо. Я отлепился от стены, намереваясь смыться, но тут же был грубо возвращён в обратное положение.

- Не рыпайся! Ишь, шустрый какой.

- Отпусти меня, – задёргался я, – я не хочу!

- Чего не хочу? Поздно уже! Наркоманить не надо хотеть было!

- Я не знаю, о чём ты говоришь! Я просто искал Большой Приход, а эти сказали, что покажут, где…

- Во борзота, – прервал меня этот мужик, – Иванов, слыхал, чего базарит? Совсем страх потеряли, наркоши обдолбаные! Поговори мне ещё, я из тебя бета-версию сделаю!

Вот козёл же! Угрожает ещё.

- Отпусти, ненормальный, – заорал я, – не буду я с тобой трахаться! Я другого люблю!

И чего они все ржут? Что я такого смешного сказал? Придурки, сборище придурков.

- Грузи их, – кричит из коридора Иванов, – и этого, озабоченного, туда же. Наручники надень, а то колбасит его без прихода не по-детски.

На моих руках защелкнулись браслеты, а отчаяние захватило сознание. Я ещё помнил, что творил Тениус со своим другом над Ангелом в наручниках. Похоже, я по крупному попал.

Тем временем, нас вывели на улицу и подвели к машине с мигалками, стоявшей во дворе. У подъезда стояли соседи, среди которых были и толстый дядька с тёткой, скандалившие у квартиры.

- Допрыгался, Игорёк? – приторно сочувствующим голосом справилась соседка, – теперь вон, полезай, в машину правосудия.

- Много чести мусоровозку машиной правосудия называть, – буркнул Игорёк, забираясь в «бобик».

Мне пришлось лезть вслед за всеми. Я ничего не понимал, кроме одного – похоже, я проваливаю задание отца.

- Куда нас? – спросил я у парней, понуро сидящих в машине.

- В мусарню, куда ж ещё? Закроют в обезъяннике, помурыжат какое-то время, но отпустят, товара они не найдут в квартире, а предъявить больше нечего. Но у меня условняк, так что траблы неминуемы.

Думаете, я что-то понял из его объяснения? Ни слова.

- А ты приколист, – заржал Флакон, – это ж надо, сказануть такое: не хочу с тобой трахаться.

Остальные тоже заржали, ну идиоты, что с них взять. Не стал я им ничего объяснять. Всё равно бесполезно, не поймут они ничего в высоких чувствах, ибо примитивные.

От резкой остановки мы чуть не столкнулись лбами. Дверцы машины открылись.

- Вылезай по одному!

Я выпрыгнул из машины и потелепался вместе со всеми в серое трёхэтажное здание с надписью «Милиция». Там нас заперли в какой-то клетке и на время забыли. Парни были, наверное, привычные такому, потому что спокойно уселись на лавку, стоящую внутри, а я, уцепившись за прутья решетки, беспокойно наблюдал за сидящим напротив дежурным. То, что он дежурный, говорила надпись на его будке.

В помещение вошёл ещё какой-то мужик, он был без формы и фуражки, но, наверное, тоже из этих, потому что дежурный встал при его появлении.

- Что там у нас? – вяло спросил вошедший у дежурного, – и чем это воняет? Рыба?

- Ага, тараньку принесли, Пал Палыч, вот и лежит, пахнет, то есть воняет, ну куда ж деваться? – заюлил дежурный, улыбаясь, – а у нас сегодня наркопритон.

- Эти? – Пал Палыч кивнул в нашу сторону.

- Ага, они самые.

- Парень у решетки не похож на нарка, – Пал Палыч внимательно посмотрел в мою сторону.

Мне даже неудобно стало под его взглядом. Они, что ли, все здесь извращенцы? Этот тоже чего-то от меня хочет? Вон как зыркает.

- Да все они сразу не похожи, – ответил дежурный, – а сами там целое представление устроили, соседи наряд вызвали, давно им уже поперёк горла притон этот.

- Ну-ну, разберёмся. А почему он в наручниках?

- Да кто ж его знает? Такого привезли уже. Сбежать хотел, наверное.

- Враньё! – подал я голос, – не бегал я никуда. Это те, кто на меня наручники одели, хотели меня… это… того.

- Чего, того? – переспросил Палыч.

- Ну, того… изнасиловать.

- Да что ты говоришь? А ну-ка, сними наручники и в кабинет его ко мне, интересные вещи рассказывает.

- Ага-ага, – закивал дежурный, сей момент.

Он открыл решетку, вытащил меня и снял наручники, а после провёл в кабинет к этому Пал Палычу.

- Фамилия, Имя, Отчество, – спросил у меня Палыч, что-то записывая на листе бумаги.

- Варфоломей я, а фамилии нет у меня, и отчества тоже.