- А документы у тебя есть?

- Нету, не нашёл ещё.

Так, понятно, эти тоже за документами охотятся. Главное, себя не выдать.

- Не нашёл, значит? Долго ищешь?

- Да часа три уже как, а то и больше.

- Хм, ну а в притоне-то как оказался?

- Где?

- На хате, откуда вас повязали.

- Так я это… заблудился. Я в гости приехал, попутал улицу, поднялся, а там вот всё это.

- Не местный, значит? – я кивнул, – а что ж ты, не местный, без документов ездишь по гостям? Непорядок. Откуда сам-то будешь?

- Из Ада… – ляпнул я и прикусил язык. Вот же, так проболтаться.

- Из Ада, говоришь? Ну-ну, – он даже не удивился, – сам Сатана к нам пожаловал?

- Не, я его сын, – вздохнул я. Чего уже мазаться, он и так всё знает.

- Ах, сын? Ну, хорошо, сатанинское отродье, сейчас отвезём тебя в больничку, к твоим родственничкам, там таких, как ты много, главное, не нервничай. Трубецкой, – прокричал он в селектор, – психушку вызови, их клиент, а нарков – на освидетельствование. И забирай его.

Меня вывели и вновь закрыли в той же клетке. Ребят уже не было.

- А где все? – спросил я у дежурного.

- Много будешь знать, скоро состаришься. Посиди, пока транспорт придёт.

- Отпустите меня! – я тряхнул решётку, – мне идти нужно!

- Не буянь, а то дубиной получишь, – замахнулся на меня дежурный, – ох, устал я здесь с придурками всякими возиться, скорей бы на выслугу.

Он наливал воду из графина, стоявшего на столе. Я же уставился на решётку, мысленно концентрируясь, и пытаясь сделать так, чтоб она рухнула. Ну, а чего? Сумел же я колонну в клубе завалить, и решётку смогу. Но решетка не поддавалась. Вместо этого я услышал сдавленный восклик дежурного:

- Что за?.. – он нюхал воду из стакана и пробовал её, отпивая мелкими глотками. Вода почему-то приобрела тёмно-красный цвет. В графине плескалась такая же жидкость. – Как оно так? Вода же была.

- Ну, Трубецкой, ты совсем, что ли охренел? – вышедший в коридор Палыч ругался на дежурного, – бухать на работе! Ты совсем?

- Палыч, клянусь, тут вода была!

- Ага, полковнику поклянись, как приедет.

- Да говорю тебе… Во, гляди! – он тыкнул на кулер с питьевой водой, в котором тоже была тёмно-красная жидкость.

- Трендец, – прошептал Палыч, – какого…

Затем он резко рванул в свой кабинет, таща две пластиковые бутылки с водой. Я посмотрел на эти бутылки, и вода в них постепенно приобрела такой же цвет. Палыч проследил мой взгляд, посмотрел на ёмкости в своих руках, открутил крышку, хлебнул.

- Япона мать, ну ты даёшь, пацан, а в коньяк превратить сможешь?

Я уж и сам понял, что каким-то образом, пытаясь разрушить решетку, я превратил воду в вино. Вот вечно у меня всё не так. Пока я размышлял, ко мне выстроилась целая очередь с банками, бутылками, графинами и даже чайниками. В какой-то момент я почувствовал, что устал, и что-то сбилось, потому что в руках очередного желающего вода в вино не превратилась. Вместо этого усилился рыбный запах и тарань, лежащая на столе у дежурного, стала клонироваться с поразительной быстротой. Ею был завален уже весь стол, она сыпалась на пол и постепенно наполняла коридор. Присутствующие кинулись разбирать рыбины, а я пытался остановить это безумие и никак не мог.

- Что здесь происходит? – громкий голос от входной двери, и в помещение вошёл высокий мужчина, седоватый, широкоплечий, с орлиным носом и жёстким выражением лица.

- Чудеса, товарищ полковник, – кинулся к нему Палыч, – как есть, чудеса.

- Знаю я твои чудеса, Зачморенков. Ты ни одного дела не раскрыл, чудесным образом.

- Ну почему же не раскрыл, товарищ полковник? Раскрывал. И даже перелистывал…

- Что за бардак у вас творится? Почему несёт алкоголем и рыбой? Сейчас проверка прокурорская с минуты на минуту приедет, а у вас здесь бедлам!

- Так это не мы, товарищ половник, это вон, пацан фокусы показывает.

К ногам полковника внезапно посыпались тараньки, прорвав заслон из хлипкой дверцы будки дежурного.

- Убрать всё! – бушевал полковник, – проветрить! Вылить! Немедленно!

- Так не можем, он делает и делает…

- Уберите к херам этого фокусника, мать его, чтоб духу его здесь не было! И рыбы чтоб духу не было! Я из вас всех сейчас мистеров Пропперов тут сделаю, будете свежестью благоухать. Твою мать, дикая же вонь!

- Так куда ж его? Психушка всё не едет…

- На улицу, на хрен, к чёртовой бабушке! Чтоб ноги его не было. – С этими словами полковник рванул к моей клетке, открыл дверь и вытащил меня, толкая к выходу. – Вали давай, пацан, считай, что тебе повезло, да прекрати ты своей рыбой сыпать!

Он так громыхнул мне прямо в ухо, что я вышел из некоего подобия транса, в котором находился, и рыба перестала появляться.

- Вы меня отпускаете? – переспросил я.

- Вали давай! – он отпихнул меня в сторону, а сам направился к двум иномаркам, уже парковавшимся у входа. – Господа, господа, рад видеть, но у нас там наркоманы немного намусорили, сейчас уборочку сделают, а мы с вами пока давайте-ка в кабачок завалимся. Отобедаем…

Дальше я слушать не стал. Пользуясь случаем, со всех ног рванул куда подальше. Задохнувшись от быстрого бега, я остановился, переводя дух, и поднял взгляд на фасад дома. Табличка, висевшая на фасаде, гласила: улица Новые Пески. Не веря себе от счастья, я побежал вдоль этой улицы до пересечения с переулком Большой Проход и, со стороны переулка, отыскал нужный мне дом.

Поднимаясь по лестнице, я подошёл к массивной двери чёрного цвета. Дверь была слегка приоткрыта. Толкнув её, я прошёл в прихожую и в комнате, расположенной напротив, увидел лежащего на полу мужчину со связанными руками и расквашенной физиономией. Рванувшись к нему, чтобы помочь, я замер на входе. Застыл, словно парализованный, не в силах совершить ни единого движения. Только сердце гулко билось под рёбра, а желудок, сжимаясь, подскочил куда-то в район горла. Дыхание перехватило, а внизу живота снова мучительно заныло, разматывая тугой клубок спирали тянущего желания. В кресле, напротив связанного мужика, сидел, улыбаясь и закинув ногу на ногу, Абалим, собственной персоной.

====== Ангел “Следствие ведёт “крутой перец” ======

Только Бог положил трубку, прерывая разговор с Дьяволом, как тут же призадумался. Рассчитывать на Танатоса он не собирался. Не впервой тот его подводил, на то ведь он и адское отродье. Но этот звонок нужно было сделать сто процентов. Так он хоть удостоверился, что сам Дьявол в этом не замешан. Как и сам Бог, он видимо не в курсах. Что ж, нужно брать быка за рога и самому что-то думать. Под лежачий камень вода не течет, собственно, как и водка с виски.

«Может, устроить им очередной всемирный потоп? Пусть знают, что я есть и жутко разгневан за их невежество. А может, чудес наворотить, объявив это Божьим знамением?» – думал и думал Бог, развалившись в своем кресле и подперев голову рукой. Его брови то хмурились, то взлетали вверх. Губы то и дело шевелились в беззвучной дискуссии с самим собой. Но так проходил час за часом, а решения никак не приходило. Все было не то, все было не так. В голове крутилось всего три слова, применимых к такой ситуации. Думаете, что «Спаси, сохрани и аминь»? А вот ни хера подобного, «сука, блядь и пиздец». Именно эти слова не пускали мыслительный процесс развиваться в рациональном направлении.

«Твою ж мать», – тихонько произнёс небесный Отец, и от сказанного немного успокоился, но тут же занервничал, представив последствия неосторожного слова на Земле. Уже ведь было подобное, когда он, не сдержавшись, загнул трехэтажным в адрес японцев за экспорт хламидиоза, и чем закончилось? Да, до сих пор взрыв на фукусимской АЭС и последовавшая за этим цунами не давали Господу спокойно спать, и мучили угрызениями совести. Соединившись по выделенке с транслирующим изображение с земли спутником, Бог успокоился. Подумаешь, всего лишь небольшой ураганчик. А от высказанного вслух слова на душе полегчало. «Вот же блядство нерешаемое и… да, таки пиздец», – аккуратно, взвешивая и дозируя каждый матюк, ещё раз произнес Господь, чувствуя, как ещё больше спадает напряжение. Ураган превратился в маленький смерч. «Ладно, хватит, а то так и до очередного «Катрин» дорасслабляюсь», – Владыка небесный старался взять себя в руки и поступать по-божески. Но в мыслях зрели только совсем уж безбожные варианты. Бог уж отчаялся решить эту проблему и загрустил, впадая в хандру.