Длится блаженный миг.

Качество жизни зависит не

Долбанный Бродский! — от

Того, устроилась ты на мне,

Или наоборот.

9

Дальше — смятая простыня,

Быстрый, веселый стыд…

Свет пронизывает меня.

Кровь в ушах шелестит.

Стена напротив. След пулевой

На розовом кирпиче.

Рука затекает под головой.

Пыль танцует в луче.

Вчера палили. Соседний дом

Был превращен в редут.

Сколько мы вместе, столько и ждем,

Пока за нами придут.

10

Золото. Клен. Тишина таит

Пристальный свой расчет.

Нынче — отсрочка. Время стоит.

Завтра все потечет.

В небе застыли остатки крон.

День ползет под уклон.

Золото. Клен. Равновесье. Клен.

Красная лужа. Клен.

В темных подвалах бренчат ключи

От потайных дверей.

К жертвам склоняются палачи

С нежностью лекарей.

11

Три пополудни. Соседи спят

И, верно, слышат во сне

Звонка обезумевшего раскат.

Им снится: это ко мне.

Когда начнут выдирать листы

Из книг и трясти белье,

Они им скажут, что ты есть ты

И все, что мое, — мое.

Ты побелеешь, и я замру.

Как только нас уведут,

Они запрут свою конуру

И поселятся тут.

12

Луч, ложащийся на дома.

Паль. Поскок воробья.

Дальше можно сходить с ума.

Дальше буду не я.

Пыль, танцующая в луче.

Клен с последним листом.

Рука, застывшая на плече.

Полная лень. Потом

Речь, заступившая за черту,

Душная чернота,

проклятье, найденное во рту

Сброшенного с моста.

13

Внизу — разрушенный детский сад,

Песочница под грибом.

Раскинув руки, лежит солдат

С развороченным лбом.

Рядом — воронка. Вчера над ней

Еще виднелся дымок.

Я сделал больше, чем мог. Верней,

Я прожил дольше, чем мог.

Город пуст, так что воздух чист.

Ты склонилась ко мне.

Три пополудни. Кленовый лист.

Тень его на стене.

10.93 — 03.95

ПАУЗА

Нет, уж лучше эти, с модерном и постмодерном,

С их болотным светом, гнилушечным и неверным,

С безразличием к полумесяцам и крестам,

С их ездой на Запад и чтением лекций там,

Но уж лучше все эти битые молью гуру,

Относительность всех вещей, исключая шкуру,

Недотыкомство, оборзевшее меньшинство

И отлов славистов по трое на одного.

Этот бронзовый век, подкрашенный серебрянкой,

Женоклуб, живущий сплетней и перебранкой,

Декаданс, деграданс, Дез-Эссент, перекорм, зевок,

Череда подмен, ликующий ничевок,

Престарелые сластолюбцы, сонные дети,

Гниль и плесень, плесень и гниль, — но уж лучше эти,

С распродажей слов, за какие гроша не дашь

После всех взаимных продаж и перепродаж.

И хотя из попранья норм и забвенья правил

Вырастает все, что я им противопоставил,

И за ночью забвенья норм и попранья прав

Наступает рассвет, который всегда кровав,

Ибо воля всегда неволе постель стелила,

Властелина сначала лепят из пластилина,

А уж после он передушит нас, как котят,

Но уж лучше эти, они не убьют хотя б.

Я устал от страхов прижизненных и загробных.

Одиночка, тщетно тянувшийся к большинству,

Я давно не ищу на свете себе подобных.

Хорошо, что нашел подобную. Тем живу.

Я давно не завишу от частных и общих мнений,

Мне хватает на все про все своего ума,

Я привык исходить из данностей, так что мне не

Привыкать выбирать меж двумя сортами дерьма.

И уж лучше все эти Поплавские, Сологубы,

Асфодели, желтофиоли, доски судьбы,

Чем железные ваши когорты, медные трубы,

Золотые кокарды и цинковые гробы.

ОТСРОЧКА