Сели за чай, развели разговоры. А не то обиделась бы Климентина, почитай, лет сто не виделись они с Лешим и Митричем. Аккурат с тех самых пор, как наша Климентина Болотная выскочила замуж и переехала жить к мужу, вот в энту самую реку. Зваться после энтого она стала Климентиной Речной.

Муж, как все из разговора поняли, отошёл давно в мир иной, ему уж отроду было лет 800 на тот момент… Да ты не смейся зазря, брат! Они – персонажи сказочные, волшебные. У них и летоисчисление иное, не как у нас с тобой.

Леший с Елисеем глядят, а Митрича аж понесло: лопочет всё что-то, сахар Климентине поближе да мёд подвигает, будто она у него в гостях, а не наоборот.

Короче, отлегло просто от сердца у Лешего при виде такой картины. Ведь это бы как всё наладило славно – не передать! Да и Митричу с Климентиной проще общаться, нежели с Ягитой. И робости, вишь, не испытывает. Ухаживает. Эк, джентельмен, тоже мне!

Разговоры-то разговорами, а узнали наши путники у Климентины Речной, что и впрямь Загорецкий Марьюшку уволок. Она это им самолично подтвердила.

Откушали наши боевые соратнички на славу у хлебосольной Климентинушки, распрощались (Митрич ажно ручку у неё поцеловал) и далее к горам двинулись. А чтобы горы легко преодолеть, тут им санки-леталки Ягиты Львовны, заботливо уложенные в котомку Лешего, помогли. Сели на них путнички потесней, прикрикнули:

И перенеслись в тот же миг по ту сторону гор высоченных (сам бы Леший без саночек не смог такую высоту преодолеть-осилить), прямо к замку Змея Горяновича.

Иллюстрация к серии небольших сказок о диковинных лесных обитателях да обычных деревенских жителях: красавец Елисей-баскетболист и его невеста Марьюшка.

Замок Загорецкого, скажу я тебе, друг мой, был попросту произведением искусства. Старинный, сам по форме гору с причудливыми тропами на ней да ущельями напоминал. Видать, сильно Горянович разбогател при Костине Бессердечном, коли на такое чудо в исполнении самого известного на тот век архитектора смог раскошелиться.

Только мы сейчас с тобой, слушатель мой любимый, не о чудесах архитектуры речь ведём. А о подвиге великом, на который отважились наши удивительные герои – Елисей, Леший да Митрич.

Что засовов на дверях кованых даже не оказалось – тут и сказывать нечего. Никого давно Загорецкий не боялся. Настоящие молодцы типа Ильи Муромца давно на Руси перевелись. Ну, если не считать нашего Елисея…

Мы, кстати, обо всех с тобой, мой друг, потолковали, акромя его. Как я мог из виду упустить? И ты меня не поправил. Негоже о таком славном парне умалчивать.

Итак, росточком Елисеюшка наш ажно 2 метра и 3 см вымахал. Богатырским сложением не отличался, стройным был, смуглым да симпатичным, по девичьим меркам, конечно. Вот рост и определил со средних классов школы ход жизни его – был наш парнишка знатным баскетболистом. На турниры, то есть, соревнования всякие-разные езживал. Да у него, почитай, вся спальня в доме была уставлена кубками призовыми. Родители-то им гордились. Спортсмен, красавец! А когда в нашем местном спортзале с мячом упражнялся – сохли девки деревенские, как трава по осени. Да только Елисей с первого класса одну Марьюшку замечал. Портфель ей тяжёлый из школы нашивал, по огороду ей помочь любил – вскопать али водицы там натаскать… Что и говорить долго, верным да цельным парнем был энтот Елисей Еремеевич…

Короче, когда наши герои в замок змеев проникли, все полагались именно на Елисея. Хоть он и не богатырского сложения, а, коли надо, за богатыря сойдёт.

И только они в замок Загорецкого ступили, так в ту же минуту Змей поганый пред ними предстал, сверху спикировав.

– Ну, – говорит, – сразу вас сжечь или пожалеть и дать удрать?

– А ты не хами, гадина этакая! Кабы самого не спалили, – Леший ему в ответ, а сам Елисею подмигивает…

Елисей достал быстренько из котомки своей мяч баскетбольный, раз с ним скакнул, два – прыжок, и летит мяч прямёхонько в одну из голов Змея.

А ты знаешь, друг мой, как тяжёл и сколько весит мяч баскетбольный? Энто тебе не шуточки! Одного удара Загорецкому, отвыкшему начисто от боёв ратных, было предостаточно. Икнул он, хотел пламенем друзей опалить, а вместо огня лишь дымок изо ртов всех трёх голов пошёл.

– Вот, посмотрите на них! Довели меня, одинокого, до нервного срыва, изверги! Чего ты, парень, бьёшься?

– А как мне тебя не бить, змеюка ты этакая? Ты невесту мою украл!..

– Слышь ты, жених?! Давай пройдём вместе с друзьями твоими в комнаты и поговорим по-человечески?! А то всё гадина, змеюка. Сам знаю, что подлость сделал…

Прошли все в диванные комнаты Загорецкого, присели, разговор цивилизованный начали. Точнее, Змей сам и заговорил первым:

– Надоело мне злодейство всякое творить, невинных обижать. Делом бы мне мирным заняться. А каким? Кому я такой, акромя Костина, нужен? Только и кричат эти людишки: «Караул! Гадина огнедышащая! Спасайся, кто может! Поля наши пожжёт, вытопчет, хаты испепелит!». Эх, люди! Нужны мне их хаты. Мне б дело любимое…

Поняли наши герои, что Змей вовсе не собирается бой им давать, самому ему горемычному нелегко приходится. Всё один да один.

– А ты выжиганием не пробовал заняться? Али в дартс играть? Ну, дротики в мишень метать! У тебя знатный бы удар хвостом получился! Ещё бы и чемпионом стал! – вдруг предложил Леший…

– Ты думаешь? Я бы смог, наверное!.. Вот ведь, некому даже подсказать было раньше. – Вы простите меня, Марьюшку я Костину отнёс, жениться он на ней хочет. Совсем крышу, видно, снесло на старости лет. Но я вам подмогну чем-нибудь, мы сможем её вернуть.

– Ты погодь, не суетись, – вступил в разговор Митрич, – Костин он же Бессердечный, убить мы его не сможем, стало быть? А коли не убьём, он нам ещё кучу вреда принести сможет. Ты ничего о возможности его умерщвления не слыхивал при нём?

– Я-то не слыхивал. Он при мне не раскрывает секретов своих. У нас деловые отношения. А вот Марья твоя, как тебя там величают, жених, умна очень – вот что я успел приметить. – обратился Змей к Елисею.

– Елисей я. Будем знакомы. Да, Марьюшка – редкая умница. Нам бы только до места добраться поскорее, обстановочку разведать, а там решим, что делать.

– Вот добраться-то, парень, нам точно труда не составит, тут я ещё горазд. Сам заварил кашу, сам и расхлёбывать буду. Устраивайтесь поудобнее, судари, летающее транспортное средство к вашим услугам. – улыбнулся Загорецкий, предоставив на суд зрителей шесть рядов чудесных белоснежных зубов.

– А ты неплохой в целом-то, Горянович. Симпатичный даже. Вон, гляди-тка и манер понабрался где-то. Теперь осталось только невесту сыскать. – с воодушевлением прокричал, зажмурившийся от удовольствия полёта, Митрич (он вообще с момента встречи с Климентиной пребывал в весьма бодром расположении духа).

– Невесту? Скажешь тоже. Можно подумать, у нас на каждом шагу драконы трёхголовые проживают. Где ж её сыскать-то? – грустно заметил Загорецкий и тяжело вздохнул. – Ладно, дело с Марьюшкиным высвобождением решим, выжиганием и впрямь думаю заняться. – И энтим. мудрёное больно слово. Дартс!

И погрустнел ещё боле:

– А соревноваться я с кем буду? Один же, одинёшенек на свете.

– Не паникуй, сердешный, раньше времени, – усмехнулся Леший, – глядишь, скоро соседушка у тебя за горой объявится. К нему и летать станешь.

– Ты на что энто намёкиваешь, коряга старая? – постарался как можно строже вопрошать Митрич, но голос его предательски задрожал, и лицо расплылось счастливой, самодовольной улыбкой.