– Да на то и намёкиваю, что втрескался ты в Климентину, разбойник старый! Ну, может, чёрт с ней, с враждой энтой? Мир? – И Леший с надеждой протянул Митричу свою, похожую на ветвь дерева, руку.

– Мир, пень болотный! Только давай пари заключим, что я ране Климентине отважусь предложение сделать, чем ты Ягите?! Ты ж трусоват в энтом-то плане. – напирал Митрич.

– Сейчас, держи карман шире! Сам ты трусоват – энто я тебя расстраивать не хотел, вот оттого и молчал. – парировал Леший. (А внутри ёкнуло: «А вдруг откажет Ягита? – Вот чего я боюсь. Митрич-то с виду справнее, а я будто пень неотёсанный…»).

– Вы там только не подеритесь, бойцы мои героические, силы для дела приберегите! – засмеялся Загорецкий. – Прям, как детишки малые.

– В любви оно завсегда так. Пущай развлекаются. – Улыбнулся Елисей. – Только пари на чувства заключать – последнее дело!..

– Отложить разговорчики любовные! Экипаж, готовиться к посадке. – командовал Змей.

Компания прибыла к замку Костина…

А, пока наша удалая компания до замка Костина Бессердечного добиралась, друг мой юный, Марьюшка-то краса многое разузнать успела, да план свой наметила.

Девица она, как я сказывал, умная была очень. И понимала, что упрямством да грубостью только больше злодея костлявого раззадорит. А посему, притворясь, будто не так уж ей вовсе неприятно сватовство жениха нашего нелепого, сказывала Костину ласково:

– Мне приятно, дружочек мой, что из всех барышень ты меня избрал самолично. Да в народе говаривают, что сердца у тебя отродясь не бывало. А я – девушка молодая, мне любви хочется. Эх, если бы было возможно тебе энто сердце горячее возвернуть али добыть каким-то образом!.. Мы бы с тобой в такой любви большой слились.

Обрадовался Костин, что Марья с ним так ласкова, от радости даже не заподозрил ничего, да и говорит:

– Врут людишки подлые, Марьюшка! Было сердце у меня при рождении. Да мать моя, судьбой сильно разобиженная, вырвала сердце из груди дитяти родного и укрыла его от всех, абы его такая же адская мука не коснулась.

– Ох, и жаль мне, Костин, матушку твою родную. Да только думается мне, что не права она была. Вот ты когда-нибудь радовался солнышку красному, пению птичек-невеличек, дождю задорному, по крыше замка твоего стучащего?

– Нет, Марьюшка, никогда не испытывал я чувств подобных.

– Вот то-то и оно! Сердце ведь не только боль испытывать позволяет, но всем прелестям мира светлого радоваться! Вот если бы ты смог своё сердце отыскать, я бы тебя зараз научила такие распрекрасные вещи замечать, что и представить тебе сейчас невозможно даже. А любовь. Разве есть в мире что-то более прекрасное?.. Никакая боль и потери не могут чувству энтому великому противостоять!..

А пока девица сказывала ему о любви энтой неведомой, заметил Костин, как заалели щеки её прекрасные, да как грудь высокая всё чаще вздыматься стала. Ажно ещё красивее Марьюшка была в энтом волнении своём. И закралось сомнение в ране спокойные мысли Костина – может, и впрямь неправа мать была его родная, и лишила дитятю своего единственного чего-то очень важного в жизни. И сказывал жених костлявый девице:

– Знаю я, девица, где сердце моё мать родная укрыла… Коли так прекрасно то, что видеть оно позволяет, буду я сегодня же рыцарем твоим с пылающим сердцем. И поведаешь ты мне, прекрасная, обо всех чудесах, ране мне неведомых.

Сказал, накинул на свои плечи костлявые плащ волшебный, да и растворился в воздухе, не позабыв при этом Марьюшку запереть в замке своём крепко-накрепко…

Тем временем друзья наши предложили Змею Горяновичу осторожно взмыть к окну башни высокой, к тому самому единственному, из которого свет лился. Да поглядеть, что творится в замке Костина Бессердечного:

– Ты напакостил, тебе и исправлять. А мы тебя за энто в дружину боевую нашу примем. Хочешь?

– Хочу, братцы! Устал я вечно один быть. Ни друга тебе, ни товарища.

Взмыл Змей к окну, глядь, а Марьюшка-то одна в комнате. Спустился он к героям нашим в траву высокую и говорит:

– Садись поскорее на меня, Елисей, одна Марья в замке. На меня она дюже разобижена, так что ты сам с ней поговори, выясни – что да как. А я робею дюже.

– Робость твоя, Змей, свидетельствует о наличии совести! Почитай, не совсем ты пропащий ещё! – засмеялся Елисей.

Взмыли они вверх.

А как увидела Марьюшка жениха любимого на Змее верхом за окном, форточку распахнула (выбраться из такой невозможно было) и крикнула:

– Дружочек ты мой любимый! Как же рада я видеть тебя вновь! А энтот злодей что здесь делает? Сам меня унёс, выкрал у отца да матушки, а теперь совести явиться снова хватило?

– Да не кори ты его, голубка моя распрекрасная, мы в дружину его нашу приняли, ибо делом подлость свою искупил. А Костин где?

– Улетел Костин за сердцем своим. Есть оно у него, оказывается. – И поведала далее Елисею всё, что удалось ей разузнать до этого момента.

– Отойди от окна подальше, Марьюшка! А ты, Загорецкий, бей стекло, будем девицу вызволять, пока скелет наш ходячий не вернулся. – скомандовал Елисей. – А не то, как увидит он её, будучи с сердцем в груди, ещё и впрямь влюбится не на шутку!

Разбил Горянович окно хвостом своим могучим, а Елисей помог Марье на спину Змею взобраться. И только собрались все друзья наши в обратный путь, как девица и говорит:

– Вы меня, друзья мои и спасители, извиняйте, кланяюсь вам низко, но улететь сейчас с вами невозможно мне. Я Костину по возвращении его с сердцем в груди красоту мира показать обещалась. Не могу я бросить его в такую минуту, а вдруг в отчаянье впадёт он, как ране матушка его?.. Давайте лучше научим его хорошим быть да всё живое вокруг любить?! Что скажете?..

Вот такая сердечная была, слушатель ты мой внимательный, энта Марьюшка-краса. Вместо мести злодею бессердечному помочь ему решилась.

– Вот ведь совсем молода, а ума и доброты, почитай, как у умудрённого опытом человека. Горжусь я прям-таки землячкой такой, – умилённо произнёс Леший. – Негоже бросать Костина одного сейчас. Не то разобьётся сердце его, так и не познав чувств живительных. А как лечить скелета ходячего, к тому же дюже прежадного (слышал я – он только и делает, что деньги у слабых отбирает, в сундуки их складывает и пересчитывает их ежеденно), сам лично я не ведаю. Но кое-кого следить за ним я уже послал.

Тут Леший улыбнулся и продолжил:

– К тому же у подруги моей давней, коей сие дело важное я поручил, свои счёты с Бессердечным. Думается мне, энта с ним управится.

А ты, нетерпеливый мой слушатель, не пытай деда Прохора. Кто за Костином следит, сам скоро всё узнаешь…

Иллюстрация к серии небольших сказок о диковинных лесных обитателях да обычных деревенских жителях: ссора Костина Бессердечного и старушки-веселушки при первой встрече.

А Костин Бессердечный тем временем к горе, к самому ущелью её глубокому подлетел. Именно в нём и хранилось все эти годы долгие сердце злодеево.

Глядь, а вход в ущелье глыба каменная перекрыла, да так накрепко, что, сколько Костин ни пыжился, ни старался, а сдвинуть сей камень огромный так и не смог.

– Вот она, незадача-то. И как же я теперь сердце своё раздобуду? А без него нет мне пути-дороженьки обратной, ибо не согласится иначе Марья замуж за меня пойти. Загорецкого бы на подмогу кликнуть, да Змей проклятущий в отказ пойдёт – не хочет он, видите ли, боле зло чинить людям простым. – И так, в прошлый раз едва уговорил, даже злато-серебро его не прельщает ныне. Что делать, как быть мне в энтот раз? – присев на камень рядышком, запричитал Бессердечный.

Вдруг слышит Костин, песенки, будто, кто-то под горой распевает. Насторожился, затих и высматривать стал. А в траве, под горой, мелочь какая-то выплясывает, да так резво, что юбка цветастая кругом развевается.