Глава 7

Поцелуи с Коди не сильно отличаются от танцев с ним. Он знает, что делает, и даже несмотря на то, что разумная часть моих мозгов помнит, что он стремный как ад, утопшая в серотонине часть цепляется за него, как за спасательный жилет. Его руки повсюду, а мои закрытые глаза обличают лишь тьму. Единственное отличие между нахождением здесь и в Mayhem заключается в том, что тут я нахожусь рядом с ним на диване, а не перед ним на танцполе, и вместо музыки мои уши наполнены звуком его тяжелого дыхания.

Тихо. Слишком тихо. Ненавижу, когда так тихо. Слишком много места для мыслей.

— Подожди, — произношу я, когда Коди забирается под топ и сжимает грудь.

Я не намереваюсь позволить этому зайти дальше поцелуев. Джоэль появится в любую минуту, именно поэтому я настояла, чтобы мы с Коди остались на нижнем этаже автобуса, а не поднимались наверх. Надеюсь, что, глядя на меня с Коди, Джоэль слетит с катушек. Надеюсь, это превратит его в дикаря-собственника, и он перекинет меня через плечо, отнесет наверх и заклеймит так, что больше не сможет отпустить.

Коди не слушает. Вместо этого он задирает мой топ поверх бюстгальтера.

— Коди, прекрати, — раздражаюсь я, пытаясь опустить топ.

— Ну же, не будь дразнилкой.

Он касается губами ложбинки и проводит языком между грудей.

— КОДИ.

Я пытаюсь ухватиться пальцами за его волосы, но они слишком короткие.

— Серьезно, прекрати!

Он хватает мои запястья и прижимает их по сторонам, когда забирается сверху на меня и скользит языком по шее.

— Боже, я хотел иметь тебя таким образом еще с первой нашей встречи.

Его таз вдалбливается в меня, вжимая мое тело в жесткую серую кожу, и слепая паника лишает меня голоса. Страх лавой растекается по венам, делая бесполезными мои попытки вырвать запястья из хватки Коди. Под его весом и моей покрытой потом кожей, прилипшей к дивану, невозможно пошевелиться. Я тону с обжигающими глаза слезами и дыханием, покинувшим мои легкие.

— Коди, — наконец-то мне удается выдавить из себя, мой голос такой же отчаянный и напуганный, какой я себя ощущаю. Я извиваюсь и брыкаюсь, а мои запястья болят так, словно вот-вот сломаются пополам. — Пожалуйста!

— Ты такая сексуальная, — стонет он и вдалбливается в меня.

Всхлип вырывается из моего рта, и Коди отпускает одно запястье, чтобы просунуть руку между наших тел и коснуться меня между ног.

Ненавижу себя за этот наряд. За то, что надела юбку, позволяющую ему без усилий меня трогать. О чем я думала? Я никогда не думаю.

Я надавливаю на его плечо и изо всех сил пытаюсь оттолкнуть, но он очень тяжелый и ни на дюйм не сдвигается.

— Коди, прекрати, — умоляю я, пытаясь пнуть сиденье, чтобы увильнуть от его руки. Я отворачиваюсь в сторону и начинаю плакать: такие слова, как «нет» и «прекрати» я проревела без малейшего эффекта.

А затем дверь в автобус открывается и заходит Джоэль в обнимку с девушкой, шок застывает на его лице, когда он замечает Коди сверху на мне. Должно быть, он ненавидит меня, но затем его глаза встречаются с моими. Они наполняются яростью, которая переключается на Коди, и секундой позже тело Коди слетает с меня и приземляется на пол.

Я не чувствую свое тело, когда становлюсь на ноги и стремглав выбегаю из автобуса. Адам с Роуэн и девушка, пришедшая с Джоэлем, стоят позади него, они все видели. Шон и Майк видят лишь то, как я пробегаю мимо них со скомканной юбкой, спутанными волосами и стекающей по щекам тушью.

Я едва не скатываюсь по автобусной лестнице, жадно глотаю воздух и пытаюсь успокоить рыдания. Быстро шагая к своей машине, пытаюсь, как можно ниже стянуть юбку. У меня даже ключей нет, но мне нужно убраться отсюда. Как можно дальше.

— Ди! — Роуэн кладет руку мне на плечо, тем самым останавливая посреди парковки. — Что там произошло?

Я хочу рассказать ей, но знаю: если попытаюсь говорить, то вновь расплачусь. Сломаюсь прямо посреди парковки и не смогу взять себя в руки. Я закусываю губу и качаю головой, безмолвно умоляя ее не спрашивать.

Когда я дохожу до своего фиолетового Civic, падаю на колени и неловко шарю руками, пытаясь найти спрятанный под кузовом ключ. Асфальт, впивающийся в мои колени, доказывает, что это не просто дурной сон. До сих пор чувствую себя безумной, защитная реакция «бей или беги» требует, чтобы я как можно скорее вернулась домой. Дрожащими руками открываю коробку, достаю ключ и позволяю коробке упасть на землю вместо того, чтобы попытаться вернуть ее туда, где нашла. Я отчаянно пытаюсь вставить ключ в дверь, когда рука Роуэн накрывает мою. Она забирает у меня ключ, обняв меня за плечи, ведет к пассажирскому сиденью и помогает сесть. Подруга не сводит с меня глаз, как только занимает водительское сидение рядом со мной. Понимаю, что она хочет обнять меня, хочет, чтобы я рассказала ей о случившемся, чтобы она могла уверить меня, что все наладится. Но это не то, что мне нужно от нее в данный момент. Мне нужно, чтобы она отвезла меня домой.

Я смотрю на трясущиеся руки, покоящиеся на коленях, пока Роуэн в конце концов не заводит машину. Она отвозит меня домой и провожает в нашу квартиру, что хорошо, потому что я уверена, что в данный момент была бы в ужасе идти куда-либо в одиночестве. Внутри я не даю ей вымолвить и слова, прежде чем уединяюсь в ванной. Я включаю душ и, не снимая одежды, забираюсь внутрь. Не хочу сейчас быть обнаженной. Я лишь хочу плакать, чтобы никто меня не слышал.

И я плачу. Как только вода падает на мое лицо, слезы начинают капать из глаз. Я сворачиваюсь в углу, обнимаю себя за колени и рыдаю. Я так сильно плачу, что мне приходится опустить руки и колени к стоку, отчего начинаю рыдать еще сильнее. Жалкая. Господи, я такая жалкая.

Когда Роуэн открывает дверь в ванную, вода в душе уже остыла, но я все еще сижу в углу кабины. Полностью одетая, она забирается ко мне и крепко обнимает. Подруга держит меня, пока я пытаюсь взять себя в руки, а затем помогает выбраться из душа и вытирает меня, в то время я притворяюсь, что со мной все в порядке.

Она достает две футболки и две пары легинсов из моего комода, мы переодеваемся ко сну и забираемся в мою кровать. Роуэн располагается позади меня, расчесывая щеткой мои влажные волосы, и не произносит ни слова. В комнате густая тишина, спускающаяся по моему горлу и вызывающая тошноту, поэтому я говорю единственное, что могу сейчас сказать.

— Я не хотела грубить тебе на концерте.

Роуэн перестает расчесывать волосы и обнимает меня за плечи, прижавшись щекой к затылку.

— Я хочу убить его, Ди.

Когда я ничего не отвечаю, она добавляет:

— Это не сойдет ему с рук. Ты должна заявить на него.

Я беру ее за руку и качаю головой.

— Почему?

— Не то чтобы он изнасиловал меня, — отвечаю я, и от этих слов мне вновь хочется вырвать. Меня мутит, и я закрываю глаза, чтобы успокоить тошноту. Он был близок. Слишком близок.

— Но он… — Роуэн замолкает.

Он касался меня. Сделал мне больно. Зажал меня, и если бы Джоэль пришел несколькими минутами позже…

— Он зашел слишком далеко, — заканчивает Роуэн. — Он не имел права, Ди. Это изнасилование.

— Я первая поцеловала его.

Сама пришла к нему и даже в автобусе я наслаждалась происходящим. Коди хорошо целовался. Мне нравилось целовать его.

Я закрываю глаза и делаю долгий вдох через нос, когда желудок вновь начинает бунтовать.

Роуэн разворачивает меня за плечи, чтобы взглянуть мне в глаза, ее лоб нахмурен.

— Это не имеет значения… Ты ведь знаешь это, да?

Когда я не отвечаю, она сжимает мои плечи и спрашивает:

— Ты сказала ему «нет»?

Не сразу. Я должна была сказать раньше.

— Да, но…

— Никаких «но». Если ты сказала «нет», это было единственное, что тебе нужно было сказать.

Она не понимает, но я и не ожидала этого от нее. Роуэн никогда бы не попала в подобную ситуацию. Она никогда бы не опустилась до поцелуев с парнем типа Коди. Никогда бы не переспала с тем парнем с работы, с которым я была прошлой ночью. Никогда бы не трахнулась едва ли не с каждым парнем из футбольной команды в старшей школе.

Потому что она не шлюха. А я — да.

Когда кто-то стучит во входную дверь, я впадаю в панику и прошу ее не открывать. Никого не хочу видеть. Не хочу, чтобы кто-то увидел меня. Когда Джоэль со своей пассией, Роуэн с Адамом и, Господи, все видели, как я выплакала свои глаза в автобусе — я не была уверена, почувствовала ли облегчение от их появления или была так унижена, что хотела лишь умереть.

Мы с Роуэн ждем, когда человек уйдет, но вместо этого раздается новый стук.

— Я пойду и гляну, кто это, — говорит она и выходит из спальни.

Я остаюсь в постели, вне зоны видимости от входной двери, и слушаю, как Роуэн идет, чтобы взглянуть в глазок. Затем она открывает дверь.

— Она в порядке? — раздается голос Джоэля, как только открывается дверь. Я кладу на колени подушку, жалея, что она недостаточно большая, чтобы спрятаться под ней.

— Да, — отвечает Роуэн. — То есть будет в порядке.

— Где она? — Его голос эхом раздается в коридоре снаружи моей входной двери, и я молюсь, чтобы Роуэн не впустила Джоэля внутрь. Не хочу знать, как он будет смотреть на меня. С жалостью? Отвращением? Злостью? Не хочу видеть ничего из этого.

Господи, пожалуйста, просто уходи. Не хочу видеть его лицо.

— Она спит, — Роуэн лжет ради меня, и я зарываюсь лицом в мягкую подушку, мечтая, чтобы я могла жить внутри нее, где никто не смог бы меня найти. — Я попрошу ее позвонить тебе, хорошо?

— Ты останешься здесь на ночь? — спрашивает Адам.

— Да, — отвечает Роуэн.

— Вот ее сумочка, — едва слышно произносит Джоэль, и Роуэн ахает.

— Боже мой, что с твоими руками?!

— Он не должен был трогать ее, — отвечает он таким голосом, от которого мурашки бегут по телу — опасным и непримиримым.

Мне любопытно, что с его руками, но слышу щелчок закрывающейся двери. Я едва слышно подхожу к рассохшейся двери в спальню, выглядываю и вижу, как Роуэн выходит в коридор и закрывает за собой дверь. Не будь я так физически и эмоционально истощена, я бы осмелилась приложить ухо к двери и подслушать остаток их разговора. Вместо этого я забираюсь в постель и с головой укрываюсь одеялом, притворяясь, что сегодняшний день — просто дурной сон, и я не предложила Коди облапать меня.