— Поговорить о чем?

— Почему ты забираешь меня в четверг утром?

— Потому что я рано встала.

— Значит, давай поговорим о том, почему ты не поднялась в квартиру?

Я смотрю ей в глаза, тем самым исключая возможность недопонимания.

— Нет.

Роуэн вздыхает и откидывается в кресле. Она молча смотрит в окно, пока я еду, но мне не удается усидеть молча и минуты.

— Он хотя бы был там? — спрашиваю я.

Нет нужды спрашивать, о ком идет речь, и Роуэн отрицательно качает головой, даже не взглянув на меня.

— Я практически не видела его на этой неделе.

Она бросает взгляд в мою сторону и, уловив хмурое выражение моего лица, быстро добавляет:

— Впрочем, вчера он спрашивал о тебе.

— Что он спрашивал?

— Он интересовался, чем ты занималась прошлым вечером. Я сказала, что ты работаешь.

Работала? Больше походило на едва сдерживаемое желание удушить посетителей приветственными хлебными палочками.

— Хочешь, чтобы я сказала, что ему следует позвонить тебе? — предлагает Роу, и я едва не слетаю в кювет.

— НЕТ! — Я смотрю на подругу так, словно она выжила из ума. — Ни за что в жизни, ты спятила что ли?!

Роу хмурится и сжимает ремень безопасности.

— В таком случае, ты должна ему позвонить. Позвони или забудь его, Ди, потому что ты становишься слегка сумасшедшей.

Преуменьшение века. У меня такое чувство, будто какая-то чокнутая от гормонов девушка вторгается в мое тело каждый раз, когда сногсшибательное лицо Джоэля возникает в моем воображении. И от этого у меня возникает желание бить себя по голове, пока она не покинет мое тело, или я не потеряю сознание.

— Ты хотя бы сдала вчера план проекта по маркетингу? — интересуется Роуэн, но по ее тону можно понять, что она уже знает ответ.

Короткий ответ — нет. Длинный ответ — оправдание перед профессором, включающее умершего дедушку и осиротевшего кота.

— Я предупредила профессора, что сдам позже.

Роуэн хмурится на меня.

— Этот проект значит очень много для того, чтобы успешно закончить обучение, Ди. Ты не можешь вот так сачковать, иначе тебя выгонят. Возможно, если бы ты тратила свои силы на увлечение учебой, а не Джоэлем…

Я предупреждающе смотрю на нее, и Роу тут же прекращает свою лекцию.

— Сделаю на выходных.

— На этих выходных мы идем в Mayhem.

Ребята снова выступают, и мы еще ни разу не пропустили ни одно из их местных шоу.

— Сделаю в воскресенье.

После занятий подбрасываю Роуэн к Адаму и возвращаюсь в свою квартиру, чтобы переодеться в рабочую форму. Приезжаю с опозданием, уклоняюсь от попыток босса сделать мне выговор и большую часть моей пятичасовой смены раздумываю о том, что, черт возьми, я хочу делать со своей жизнью.

Я определенно не хочу работать в подобном месте, когда мне стукнет тридцать, и иметь дело с такими посетителями, как мисс Гэйбл, посетителями, которые считают официанта синонимом слова «раб».

Сегодня она на полном серьезе попросила принести ей салат из одного лишь рамэна, а не как обычно из микса различной зелени. Когда я пожаловалась на это коллеге, он сказал, что обычно выковыривает рамэн и приносит ей все остальное. Я изумленно посмотрела ему вслед, а затем приступила к разбору блюда мисс Гэйбл и принесла одни лишь листья. Ей я сообщила, что у нас закончился рамэн, и пообещала в качестве утешения шоколад, тем самым одним махом обманув и посетителя, и заведение. Я по-прежнему получаю шикарные чаевые, но они с трудом компенсируют приставания пожилых мужчин и неуверенность девушек, заставляющих своих парней оставлять мне копейки на чай за то, что они слишком долго пялились на меня.

Никто никогда не заявил бы, что я просто создана для работы в сфере обслуживания. Но проблема в том, что и для учебы в колледже я тоже не создана. Когда я думала о колледже, в моих мыслях возникали парни и вечеринки, и еще больше парней и вечеринок. Я не думала об учебе, домашних заданиях, экзаменах или об изучении чего-то конкретного. Прошлый семестр я с трудом закрыла на тройки. Почти уверена, что этот семестр уже завалила. Промежуточные экзамены на следующей неделе, и мой отец не будет счастлив, когда узнает мои оценки.

Сомневаюсь, что он когда-нибудь лишит меня материальной поддержки, но я ненавижу его разочаровывать. Не то чтобы это меня останавливало в прошлом... Но я всегда чувствую себя отвратительно после этого.

Мой отец просто слишком сильно любит. Он продолжал любить мою маму даже после того, как она ушла от него, и, полагаю, по-прежнему любит ее. Папа винит себя в ее уходе, и от этого у меня возникает желание разбить ее голову камнем. Когда мне было одиннадцать, у мамы была интрижка с неудачником-одноклассником, и в конечном итоге она сбежала с ним в Вегас. С тех пор с ее стороны самой большой попыткой пообщаться со мной был запрос на добавление в друзья в Facebook, который я незамедлительно отклонила, прежде чем заблокировать ее.

Она недостаточно сильно любила моего отца, но я ненавижу ее не по этой причине, а потому, что она лишь делала вид, что любит его. Мать не сдержала свои клятвы и оставила отца растить меня в одиночку. Иногда я задаюсь вопросом, любит ли он меня так сильно по той причине, что я — часть нее, и каждый божий день беспокоюсь, что стану такой же как она.

И именно поэтому я никогда никому не скажу эти три отравляющие слова. Никогда.

Джоэль никогда бы не захотел услышать их от меня, что отчасти объясняет, почему я не могу выбросить парня из своей головы. После пяти изнурительных часов обслуживания бестолковых посетителей и еще двадцати минут кошмарных пробок я включаю свет в своей комнате, сбрасываю рабочую обувь и падаю лицом в подушку. Я столько раз за этот вечер доставала телефон из заднего кармана, что удивлена отсутствию ожога на заднице. Но это не останавливает меня от того, чтобы вытащить его еще раз и простонать, не увидев пропущенных смс и звонков от гитариста-идиота, по всей видимости потерявшего мой номер.

Прижавшись щекой к одеялу, провожу пальцем по экрану с его именем и зависаю над его номером, борясь с желанием позвонить ему и попросить прийти. Раздраженно зарычав, отбрасываю телефон на кровать и закрываю глаза.

Мне снится странный сон о звонящем телефоне, когда я слышу «Алло?».

Не до конца проснувшись, открываю глаза. Я все еще одета и лежу сверху на одеяле вместо того, чтобы быть под ним.

— Алло-о-о? — вновь произносит знакомый голос.

Я вскакиваю с матраса и таращусь на телефон. На экране светится имя Джоэля наряду с таймером, быстро сменяющимся с двенадцати секунд на тринадцать, четырнадцать, пятнадцать.

— Есть там кто-нибудь?

БОЖЕ. МОЙ. Я, блин, набрала его номер своим лицом! Во сне! ГДЕ ТАКОЕ ВИДАНО?!

Я как можно быстрее жму отбой, но через несколько секунд телефон начинает звонить, и в конечном итоге я просто сижу и пялюсь на него так, словно в него вселился дьявол. После трех звонков я осознаю, что должна ответить, или эта ситуация станет еще более неловкой, чем она уже есть.

— Алло? — как можно более небрежно отвечаю я, пытаясь не звучать как полная идиотка, набирающая лицом номера телефонов во сне.

— Ты только что позвонила мне и сбросила? — спрашивает Джоэль, и я жалею, что рядом со мной нет стены, о которую я могла бы биться головой, потому что «рука-лицо» с этим не справится.

— Какого черта я звонила бы тебе и сбрасывала?

— Потому что ты тайно влюблена в меня и хотела услышать мой голос?

Он шутит, но я все равно свирепею.

— Должно быть, моя задница тебя набрала. Не льсти себе.

Джоэль усмехается.

— Так значит, твоя задница тайно влюблена в меня. Интересненько.

— Я кладу трубку.

— Рад, что твоя задница позвонила, — продолжает парень, игнорируя мою пустую угрозу. — Я как раз думал о ней.

Не уверена, что мне следует сделать — хихикнуть или закатить глаза, так что просто молчу.

— Приезжай, забери меня.

Я хочу. Честно, отчаянно хочу.

— Купи машину, — противостою ему.

— Перестань. Я скучаю по тебе.

Безумная часть меня хочет спросить у него, почему в таком случае он не позвонил мне, но здравомыслящая знает, что он просто говорит нужные слова, дабы получить желаемое этой ночью. А Джоэль хочет только одного.

— Я устала, не спала прошлой ночью.

— Горячее свидание? — шутит Джоэль, не имея понятия, как я счастлива, что он спросил об этом.

— Полагаю, ты бы назвал это так, — усмехаюсь я, довольная тем, что взяла верх в этом разговоре.

— Я думал, ты должна была работать?

— Так и есть.

Возникает неловкая пауза, и я отваживаюсь поддразнить его.

— Ты же не ревнуешь, да?

— С чего бы мне ревновать? — защищается Джоэль. — У меня было собственное «горячее свидание» прошлой ночью. Ты ревнуешь? — спрашивает он, когда мне не удается даже слово вымолвить по этому поводу.

— Ох, безумно, — парирую, надеясь, что он не догадывается, насколько искренен мой ответ. Кажется, мне нужна комната с мягкими стенами и мороженое. Хренова куча мороженого с присыпкой из успокоительного.

— Серьезно... Приезжай за мной.

— Серьезно, почему у тебя нет машины?

— Она мне не нужна.

— Прямо сейчас она тебе нужна, не так ли? Потому что я не собираюсь ехать за тобой.

— Почему нет?

— Чтобы доказать, что тебе нужна машина. У тебя есть деньги, Джоэль. Почему ты не купишь машину или квартиру? Ты нелеп.

Я укутываюсь в одеяло, испытывая облегчение от того, что наконец-то услышала его голос спустя полторы недели мечтаний об этом.

— Жизнь веселей, когда у тебя нет всех этих вещей, — утверждает он.

— Почему?

— Тебе не нужно беспокоиться об оплате автомобиля или счетов. У тебя есть оправдание, чтобы каждый день болтаться с друзьями. Ты никогда не знаешь, где заночуешь, так что можешь идти куда пожелаешь и делать то, что хочется.

— Что же, гарантирую, ты бы получил гораздо больше удовольствия, будь у тебя автомобиль, — заявляю я.

— Так я могу прийти, раз уж ты не собираешься приезжать за мной?

Не удержавшись от соблазна, я говорю ему, что не против. Но спустя час, когда Джоэль так и не постучал в мою дверь, я поняла, что, по всей видимости, он нашел девушку, которая была готова забрать его, и вероятнее всего забыл обо мне. Я сменяю сексуальную ночнушку на безразмерные боксеры и поношенный топ, после чего заползаю под одеяло и выключаю свет, сожалея о принятом решении не идти к нему, когда каждая частичка меня (здравомыслящая и не очень) кричали мне сесть в машину.