Жан посмотрел на нее очень ласково.

— Жиль стоит на небольшом холме, благодаря чему в сочетании с низкой линией горизонта его фигура словно взмывает ввысь и приобретает монументальность. Полотно из жанрового становится портретным и раскрывает внутреннюю драму героя. Он не лицедействует, а является таким в жизни: одинок среди друзей, чужой среди своих же постоянных спутников. Это подчеркивается их присутствием, они заняты своими разговорами и находятся на ином уровне эмоционального и духовного развития, столь же далеком от переживаний героя, как и каменное изваяние фавна, охраняющее часть парка. Нет спектакля — и нет необходимости играть. Безвольно опустив руки и глядя на зрителя, он смешон и одновременно жалок в своем белом одеянии с красными бантами на туфлях. В его взгляде звучит безмолвная просьба то ли о помощи, то ли о любви.

Элизабет подумала, как странно… «В его взгляде звучит безмолвная просьба то ли о помощи, то ли о любви».

Она вспомнила «Тебе правда хорошо? Я дала тебе все? Ты ни в чем не нуждаешься?

— Только ты могла задать мне этот вопрос, женщина, которая собрала меня по частям!»…

Элизабет подумала, я не понимала — я поняла это только сейчас, что было в твоем взгляде тогда в Блэк Оак! Ты тоже просил меня то ли о помощи, то ли о любви!

Я услышала тебя. Я увидела. А скольких я … не поняла?

Она вспомнила Джо Делано — свою подругу из Блэк Оак, Гая Арчера, мужчину, который… Элизабет подумала, он мне нравился или я была влюблена в него? А может, это одно и то же, симпатия и влюбленность? Ты мне нравишься, но… хочу ли я разделить с тобой все? Могу ли я?

Trance Groove рядом с ними… «Paris».

Джо сказала ей о Гае «Ты его не поняла».

— Моя мать все еще приходит к отцу, чтобы уснуть, — Сказал им Жан. — Когда я был моложе, я не понимал ее.

Он взял свой бокал-блюдце и отпил коктейля с молоком и шампанским.

— А сейчас понимаю — «На что похожи влюбленные, идущие на смерть? Они как снег, что тает каждый миг. Жизнь — это сон, а смерть — лишь сон во сне»[2]…

Усмешка.

— L’eclisse[3]… Антониони говорил о «Затмении» так: двое осознают свою неспособность любить.

— Жизнь стерла их в порошок, — Мрачно улыбнулся Лино. — Она всегда так делает. Почти со всеми.

— Почти?

Жан посмотрел на него заинтересовано.

Музыка поменялась, зазвучал Faust’o — «Exhibition of Love» (Ferrari Mad Love Mix).

— Да…

Лино тоже пил коктейль с шампанским + абсент — «Полуденная смерть».

— Но не мою зеленоглазую любовь!

— А нас? — Улыбнулся Жан. — Тебя и меня…

— Иногда проще убить себя, чем жить, но… я люблю жизнь!

Элизабет встретила взгляд Лино.

— Однажды двое бессмертных принесли в мир людей твердый камень оставшийся после починки небес, дабы он испытал на себе все печали и радости бренного мира[4]… И я думаю: хватает ли ему его твердости? Потому, что мне не хватает!

Она подумала, как я люблю тебя, и как ты мне дорог! Дорожила ли я в прошлом теми, в кого влюблялась? Или это пришло ко мне только с тобой, понимание… Понимание — живешь только один раз, любишь только один раз!

— Меня часто… умоляют о смерти, а я говорю: живи!

Лино смотрел на нее, смотрел…

— Испей свою чашу до дна, потом станет легче.

Элизабет тоже смотрела на него…

— Станет, Лино?

— Обязательно, любимая!

«Любимая»… никто никогда не называл ее так.

Она вспомнила «Однажды к аль-Басри пришел человек и сказал что любит Бога, но не боится Его, поступает исходя из инстинктов, а не по желанию души… Захид спросил его: «И ты не чувствуешь потери?». «Потери?» удивился человек. «В темноте ночи Он говорит со мной, и я чувствую себя счастливым», — Сказал Хасан аль-Басри. — А ты? Когда ты просыпаешься, ты чувствуешь себя счастливым?»…

Элизабет почувствовала — да, потерю!

— Грядет буря,

Буря, которая заберет всех детей.

Но я спасу их из королевства Боли.

Я верну их к дверям их домов.

Я отправлю всех монстров обратно под землю —

Отправлю их туда, где их никто не увидит.

Кроме меня.

Потому, что я — Донни Дарко[5]…

Лино улыбнулся, а его глаза были серьезны.

— Как жаль, что из королевства Боли я могу спасти только самых близких!

— О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна, Как лента алая губы твои, и уста твои любезны, Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна, Пленила ты сердце мое, сестра моя, невеста[6]… — Весело продекламировал Жан. — Выпьем! За Любовь…

— Ты пьян, мой друг?

Лино заулыбался.

— Только такой здоровяк как ты может пить «Смерть» не пьянея!

Элизабет рассмеялась, он сказал это почти жалобно, Жан.

— Во мне два метра красоты — так говорит моя жена! — Засмеялся Лино.

Жан перевел взгляд на нее.

— Любовь не проходит, да, Лизетт!? Проходит влюбленность, но не любовь…

— Каждый раз, когда мы влюбляемся нам кажется, что это то, что мы искали… — Сказала ему она. — И лучше пусть нам что-то кажется, чем не кажется ничего!

— Знаете что странно? — Вдруг сказал ей обаятельный француз. — Я всегда второй, это моя судьба.

— И каждый, войдя в темноту/ Валился на простынь/ Почти ощущая во рту/ Небесную просинь[7]… — Улыбнулась ему Элизабет. — Не надо, Жан, не умирайте когда можно жить!

— Девочка моя…

Лино взял ее руку, поднес к губам, поцеловал…

— А что, если жить невозможно?!

Merge Of Equals рядом с ними… «Beautiful Nothing».

— Нужно потерпеть — жизнь как смерть, потом становится легче.

Элизабет убрала со стола в японской гостиной. Жан ушел больше получаса назад, Лино и Рик играли в Dota 2[8], а Джулио заснул в манеже.

Она вспомнила «Ибн аль-Каййим сказал: «И даже если человеку дан весь мир и все, что в нем есть, все это не заполнит его пустоту».

— Тебе пусто? — Спросила она, Жана.

— У Джеймса М. Баррри есть пьеса Мэри Роуз… Главная героиня время от времени исчезает на Гебридских островах, чтобы вернуться спустя несколько дней или лет. У Бирза Амброза есть рассказ «Случай на мосту через Совиный ручей» — рассказ, действие которого происходит в северной части штата Алабама во время Гражданской войны, состоит из трех глав. В первой главе солдаты армии Севера готовятся повесить плантатора-южанина на мосту. Приговоренный к повешению думает о том, как спастись. Во второй главе рассказывается о событиях, которые привели к казни. Богатый плантатор Пейтон Факуэр мечтает прославиться военными подвигами. На его плантацию приходит лазутчик армии Севера, выдающий себя за южанина, и говорит, что северяне укрепились на берегу Совиного ручья. Факуэр задумывает поджечь мост через ручей. В третьей главе действие возвращается к казни. Веревка обрывается, и Факуэр падает в воду. Он спасется от пуль и добирается до своего дома. Когда он хочет обнять жену, он чувствует удар по шее, видит свет, а затем тьму. Рассказ заканчивается словами: Пэйтон Факуэр был мертв; тело его, с переломанной шеей, мерно покачивалось под стропилами моста через Совиный ручей…

Элизабет смутилась.

— Ему что… показалось?

— Что он вернулся домой? Да, chérie, возможно, ему до сих пор кажется…

Улыбка.

— Ты не смотрела «Поговори с ней» Альмодовара? Посмотри! Они тоже… уехали на Гебридские острова.

Когда она снимала макияж, Лино пришел к ней, и сел рядом.

— Жил когда-то один подвижник. Были у него и ученики, и последователи, и почитатели. Тем не менее он часто посещал одного суфийского учителя и слушал его беседы. Однажды пришел этот аскет к суфию и сказал:

— Учитель, вот уже тридцать лет, как я постоянно соблюдаю пост. По ночам я читаю молитвы, так что почти не сплю. Хотя я не нашел и следа того сокровенного, о чем ты так прекрасно учишь, но все равно я уверовал в твое учение и возлюбил его.

— Даже если ты будешь молиться и поститься триста лет, день и ночь, то и тогда не обретешь ни крупицы мудрости, ибо ты сам себе преграждаешь путь.