И он сгорал тоже, но не от смерти, а от Жизни — в Элизабет, весь в ней, и весь с ней!

— Знаешь, что стало для меня самым трагичным в браке с Алиной?

— Нет, счастье мое. Скажи!

— Одиночество.

Элизабет поразили слова Лино.

Он прижался к ней, утомленный, горя нежностью…

— У меня была жена и ребенок, а я был смертельно одинок!

Homeland — Times (I’m So Scared Of Finding Home)…

Сколько раз мы приходили к тебе, Маяк…

И сколько раз мы кричали: сжалься!

Бальтазар сказал ей «Ален Делон сказал о Роми Шнайдер: «Я знал, что она позволит себе умереть от горя». Он позавидовал ей, Мертвец, а может, они оба. И Роми умерла. Она признала свое поражение, и умерла. Он бы так не смог, Бальтазар. Он бы никогда не признал свое поражение!

— Поцелуй меня, Элизабет!

Cucs De Llum — «Eco de luciérnagas»…

— Поцелуй меня, девочка моя!

Мольба в голосе Лино… о проклятом — о Жизни!

Лино кормил Джулио кашей.

— Irezumi ichidai[6]… Якудза Тецу и его брат Кенджи бегут от своего прошлого. — Сказал ей Лино. — Они хотят уехать в Маньчжурию, но у них нет денег. Братья устраиваются работать на стройку.

Он сделал паузу, маска тю-дзё на его спине, посмотрела на нее.

— Прошлое… почти в прошлом, — Продолжал Лино. — Но… Ты уедешь или вернешься — это место разлуки.

Все знакомые и незнакомцы

Не минуют Заставы Встреч!

Он обернулся, посмотрел на нее через плечо, мужчина одетый только в шорты Gucci.

Тю-дзё — одна из масок театра Но (и одна из мужских масок отоко-мэн) улыбнулась, приоткрыв рот.

— Застава Встреч? — Удивилась Элизабет.

— Да.

Лино улыбнулся ей.

— Ты уедешь или вернешься — это место разлуки.

Все знакомые и незнакомцы

Не минуют… Судьбы.

— Удивительно… — Сказала она. — Чьи это стихи?

— Сэмимару.

Он повернулся к Джулио.

— Я не читал тебе поэзию Киндайси[7]?

— Нет.

— Киндайси — это … Впрочем, тебе решать, что это…

И Лино прочитал ей:

— Печальная личность призывает друга.

Незнакомый друг, приходи скорее!

Сядем вместе на эту старую скамейку,

тихонько потолкуем.

Проведем чудесный денек, ни о чем не печалясь,

под журчанье и плеск фонтана в соседнем парке.

Так и будем уютно сидеть обнявшись.

Вдалеке от матерей и отцов, сестер и братьев

соединятся наши души-сироты, о которых

родителям ничего не известно.

В мире, где снуют толпы муравьев и людишек,

будем говорить только о наших судьбах,

о секретах нашей несчастной неприкаянной жизни.

Право, эти слова — разве они не ложатся,

как осенние листья, с легким шелестом на колени[8]?

— Души-сироты? — Смутилась Элизабет.

— Да, милая моя, без родной души мы все сироты!

Она вновь вспомнила Homeland — Times (I’m So Scared Of Finding Home). Времена, подумала Элизабет. Или: я так напуган поисками дома/ я так боюсь найти дом… Дом — родина Души.

— Якудза Тецу работает как честный человек, — Сказал ей Лино. — И любит так же.

Bohren & der Club of Gore рядом с ними… «Im Rauch»… Джаз-Нуар.

— Но он вынужден скрываться. На работе и на отдыхе, он носит кимоно — белый лис, татуировка Якудза на его спине, напоминает ему, кто он.

— Бандит? — Сказала она.

— Хуже — отверженный.

— Почему?

— Он никогда не сможет жить как честный человек! Даже если захочет.

— Почему?!

— Из мафии уходят только вперед ногами. И… психологически он всегда будет бандитом.

— Психологически? Ты хочешь сказать мне, что психологию не изменить? Но ведь меняют же!

— Иллюзия. Психологию невозможно изменить, ее возможно только корректировать!

Элизабет задумалась над словами Лино…

Маленький Джулио посмотрел на Лино сердито, и упрямо сжал губы.

— Он больше не хочет каши, Элизабет…

Лино заулыбался, смотря на сына.

— Barairo no mirai ga aru kara

Wakare no toki ni watashi wa nakanai

Shiawasena omoide dakishime

Arigatou to hitokoto iu dake[9]

Весело пропел он, малышу, на японском языке.

Джулио посмотрел на него так внимательно.

— Потому, что есть будущее розового цвета

Я не плачу во время расставания

Обнимая счастливые воспоминания

Говорю «спасибо»

Лино посмотрел на нее.

— Arigato: gozaimashita!

Маска тю-дзё — Аривара но-Нарихира, улыбнулась, обнажив черные зубы[10].

Аригато: годзаимасита… — Подумала Элизабет. — До:мо аригато: годзаимас[11].

Она вспомнила, как Бальтазар сказал ей «Аригато: годзаимасита» — это значит «спасибо» за услугу оказанную в прошлом — за помощь, за шанс». Он сказал ей «Аригато: годзаимасита, Прошлое!».

Лино подошел к ней, сел рядом.

Элизабет захотелось спросить его:

— Эта маска на твоей спине… Почему?

Он посмотрел на нее, улыбнулся.

— Их трое.

— Трое? — Не поняла она.

— Три маски.

Ямочки на его щеках.

— Тю-дзё — маска призрака красивого аристократа. Дзюроку-тюдзё — маска призрака молодого аристократа. И сэми-мару — маска молодого слепого принца.

Он нежно обнял ее, хозяин дома Аки…

— Красивым аристократом был Аривара но-Нарихира — принц, поэт, Дон Жуан, что ждал своих возлюбленных у скал!

Лино прижал ее к себе.

— Молодым аристократом был Ацумори — юный аристократ из клана Тайра, погибший в шестнадцать лет в междоусобной войне кланов Тайра и Минамото…

Элизабет прижалась к нему.

— Молодым слепым принцем был Сэми-мару — слепой юноша, любимый брат, и…

Лино задумался.

— Сакурай сказал мне «Я всегда хотел жить на другой планете»…

— Почему?

— Может быть, потому, что там все по-другому???

— Будет? Сначала!

— А потом?

— Эта планета станет еще одной Землей, Лино, только страшнее!

Элизабет вспомнила лицо Сакурая Рюу — овальное, тяжелое, похожее на маску. Он не носит европейские костюмы, только кимоно — черное с пятью гербами Камон, или темно-синее с тремя[12]. Сакурай Рюу напомнил ей Бальтазара, человека с горькой судьбой.

Элизабет вспомнила «Жизнь это не только любовь мужчины и женщины, это еще и любовь родителей к детям, и любовь детей к родителям. Именно эта любовь обнажает нас, нашу способность, или бездарность, любить». Компай Сегундо[13] пел «Chan Chan», а Бальтазар курил сигару «Guantanamera». Поняла ли она его? Да, но только наблюдая за Лино и Риком. И он поразил ее, человек по имени Гермес, он так хотел, чтобы сын понял его, что изменил свои убеждения! Он думал, что никому ничего не должен, но оказалось, что должен… объяснить, помочь, переубедить.

[1] Ритуальная соломенная веревка (используется во время первой брачной ночи)

[2] Ударные отряды специальных атак (Камикадзе)

[3] Из письма Токкотай

[4] Сакэ

[5] Специальная посуда для распития сакэ

[6] «Татуированная жизнь» фильм режиссера Сэйдзюн Судзуки

[7] Поэзия нетрадиционных форм

[8] Хагивара Сакутаро «Печальная личность»

[9] Мори Масако «baraironomirai»

[10] [1] Охагуро (яп) дословно «чёрные зубы») — традиция чернения зубов, популярная в Японии до периода Мэйдзи и сохраняющаяся у некоторых народов Юго-Восточной Азии, Индии (у гуджаратцев), Южной Америки, Нигерии и Марокко. (Википедия)

[11] Очень большое спасибо

[12] Камон (яп) «знак дома»), также мон (яп) «знак»), монсё (яп) монсё:, «родовое изображение») — в Японии — своего рода семейный герб. Камон является в некоторой степени оригинальным знаком рода, семьи или человека, достаточно известного, чтобы иметь личный символ. Этот знак не является гербом в общем смысле этого слова, так как не представляет собой геральдической эмблемы рода (Википедия)

[13] Кубинский певец и автор песен, один из членов проекта «BuenaVistaSocialClub» (Википедия)