– Сдаемся! – громко закричал полугном, оказавшийся, видимо, главой каравана. Кричал он, правда, не на всеобщем, а на одном из языков царства Эрсии. Келеэль не приказывал гипнургу закладывать знание этого языка в воскрешенную его магией молодежь. Да и сомнительно, чтобы тот его знал.

Эльфы на его крик не прореагировали, потому как не поняли. Всадница на варане сделала выстрел. Воткнувшуюся в землю рядом с его повозкой стрелу толстый караванщик воспринял как последнее предупреждение. Поверить, что с такой дистанции эльф может промахнуться, он не мог. Келеэль, впрочем, тоже. Но факты в виде торчащего из песка древка упорно доказывали обратное. Тем временем Азриэль на своем шестиногом скакуне уже достиг первых двух всадников, кинувшихся на гигантское насекомое с закованным в доспехи эльфом на спине и решивших с копьями наперевес поразить монстра. Они успели нанести лишь один удар на двоих, пришедшийся в щит Азриэля, прежде чем были сметены. Своим коротковатым для верховой сшибки топором наездник ни в кого не попал, но это ему и не надо было. Скорпион просто смял бронированной грудью первого противника, успев вспороть ему плечо своими жвалами, а второго достал клешнями. Разорванная почти напополам туша лошади упала на песок. Ее хозяин отделался, кажется, переломами и стремительно появляющейся сединой.

– Бросить оружие, – завопил полугном, – я сказал бросить! Сдаемся!

Караванщики выкинули свои мечи, луки, копья и сабли. Самые впечатлительные при виде окровавленных клешней и челюстей монстра, приблизившегося вплотную, начали исторгать содержимое своих желудков. Примерно треть эльфов составила им компанию. Остальные либо постыдно зажмурились, либо внезапно решили сменить окраску на бледно-зеленую. Даже шаман, хранивший на лице маску каменного изваяния, зажал себе нос, когда повозка поравнялась с останками лошади.

«Ну а чего вы ожидали, – хмыкнул архимаг, ерзая в успевшем ему надоесть седле, – это ж вам не картинки из хроник, где все чистенько и героически. И даже не война домов, где противник обычно почти целеньким остается лежать на земле, а раненых лечат. Это жизнь в людских землях! И пахнет она цветочками, только если их специально сажать».

– Приветствую в-высокородных, – заикаясь, начал речь полугном, когда песчаный корабль приблизился вплотную.

Говорил он по-прежнему на языке жителей Эрсийского царства, в котором, собственно говоря, и находилась пустыня Тун. И которое почти целиком из одной этой пустыни и состояло. Естественно, его не поняли.

– Чего лопочет этот курдюк? – спросила Ликаэль, сменившая так и не выстреливший лук на легкий одноручный меч. Повторить фразу на всеобщем она почему-то не догадалась.

Караванщик ее тоже не понял. Он не знал эльфийского, даже самого распространенного диалекта, на котором говорили восемь путешественников с того момента, как очнулись в жилище архимага. Оно и понятно. Пустыня, в которую забросил всю эту компанию архимаг, находилась и от Западного, и от Восточного лесов на довольно приличном расстоянии. Для жителей этой местности эльфы были такими же полумифическими персонажами, как для какого-нибудь жителя севера чернокожие люди. Есть-то они есть. И опытные старики или ветераны дальних походов даже знают, как они выглядят. Но самим встречаться, а уж тем более знать привычки, повадки и язык не приходилось. Но тот факт, что девушка заговорила с человеком не на всеобщем, насторожил Келеэля. Старый волшебник еще ни разу не слышал, чтобы кто-то из молодых эльфов пользовался универсальным языком. А если что-то пошло не так и они его так и не узнали?

Лихорадочные поиски переводчика среди караванщиков закончились тем, что к полугному вытолкнули щупловатого подростка, который больше походил на жителя центральной части материка, чем на обитателя пустынь. На ломаном эльфийском, запинаясь и совершая чудовищные ошибки в построении фраз, тот поинтересовался, понимают ли его высокородные.

– С трудом, – буркнул шаман, – лучше прекратите коверкать язык и скажите, что вам надо.

Келеэль с радостью отметил, что хотя бы Михаэль разобрался с вложенными в его голову знаниями. Если бы воскрешенные им эльфы не смогли освоить всеобщий… эксперимент пришлось бы прекратить в связи со скорой гибелью его участников.

– Нам надо? – тут же залопотал полугном, проворно задвигая мальчишку вглубь строя караванщиков. – Нам ничего не надо! Я лишь хотел осведомиться, о сиятельнейший, позволено ли нам будет сохранить свои жизни и какой выкуп стребуете вы с наших родственников?

Естественно, преуспевающему торговцу не знать всеобщий было… было… ну Келеэль за свою долгую жизнь таких не видел. Ни разу.

– Мы напали? – поразился Михаэль. – Да это вы, стоило лишь нам приблизиться, едва не истыкали стрелами передовой дозор мирных, заплутавших в песках путников!

Полугном оглядел «мирных» эльфов. Взгляд его зацепился за скорпионов, задержался на их клешнях и перешел на оружие. Судя по всему, торговец хотел возразить, что почти десяток перворожденных в бою может быть приравнен почти к сотне обычных смертных, но смолчал. Потому что вспомнил одну простую истину: «Если хочешь жить, не стоит возражать тому, кто держит клинок у твоего горла».

– И что будет дальше? – спросил он, явно прикидывая в уме свои возможности откупиться от неожиданных налетчиков.

– Куда вы направлялись? – спросил шаман, растерянно наблюдающий за тем, как Настя пытается перевязать пострадавшего от клешней скорпиона всадника. Получалось у нее плохо. Воин быстро терял кровь, да и девушка, судя по всему, впервые боролась за жизнь умирающего.

– В славный город Тенелок, о сиятельный. – Караванщик проследил за взглядом эльфа и заметно успокоился. Судя по всему, он решил, что если уж победители перевязывают раненых, то убивать целых и невредимых пленников они точно не собираются.

– Там эльфийского анклава нет? – не отрывая взгляда от не слишком-то приятного зрелища, продолжал расспросы Михаэль.

– Увы, о перворожденный, наша земля слишком скудна, чтобы дети звезд… – снова начал беспокоиться торговец, перейдя на любимое жителями юга многословие.

– Стоп, – прервал поток его словоизлияний шаман. – Понял. А где ближайший? Где в этой пустыне вообще эльфов найти можно?

– В столице царства, городе Торезм, есть небольшая община ваших соплеменников, о могущественный, – осторожно начал отвечать полугном, тщательно подбирая слова и внимательно следя за реакцией собеседника. – Это несколько не по пути моему каравану…

– Нам туда и не надо, – кивнул ему эльф, придавая лицу холодное и бесстрастное выражение, которое всегда служило визитной карточкой перворожденных, – нам лучше бы в противоположную сторону. Твой Тенелок под это определение подходит?

– Почти, о сиятельнейший.

– Ну вот и идите туда же, а мы пойдем вместе с вами.

– Но у нас не хватит воды … – осторожно прощупал почву караванщик, все еще надеясь отделаться от таких необычных попутчиков.

– Мы поделимся, – пожал плечами Михаэль с холодной маской безразличия на лице, – воды у нас много.

– Тогда я могу успокоить своих людей? – смирился с неизбежным торговец.

– Разумеется.

Увеличившийся в размере караван медленно полз по направлению к одному из городов царства Эрсии. В повозке эльфов кипела нешуточная баталия.

– Он умер, Мих! Ты понимаешь, он умер! Мы его убили!

Настя сидела на борту повозки и лихорадочно тряслась. Глаза девушки бегали из стороны в сторону, а речь была невнятна. В общем, эльфийка была в истерике.

– Убили, – со вздохом согласился шаман, – я это понимаю.

– Ты? Ты понимаешь?!

«Впервые увидела смерть, – решил Келеэль, – точнее, насильственную смерть, а не тихое угасание».

– Прекрасно понимаю, – вздохнул Михаэль, – но что я могу поделать? Мне и сказать-то нечего, кроме всем известного: «Не мы такие, жизнь такая». К тому же если бы тот кавалерист не кинулся на Рустама с копьем, то жил бы себе припеваючи.

– Но мы его убили! Мы! Понимаешь! Зачем! Зачем мы, как только людей увидели, за оружие схватились?!