Доктор, это вы?

Да.

Так это правда? От меня остался один мозг?

Мужайся, дружок. Какой бы горькой ни была правда, когда-нибудь ты должен её узнать... - Леонид Аркадьевич выдержал многозначительную паузу. - Да, твоё тело изувечено в автокатастрофе, фактически удалось спасти только мозг. Я поместил его в питательный раствор, насыщаемый кислородом, и подключил к аппарату искусственной очистки крови... Правда, я не могу добиться стопроцентной её очистки, но ты можешь жить в таком состоянии ещё довольно долго...

Габай выхватил у него микрофон.

Слышал, Михаль? От тебя только мозг в банке!

Это снова Ильяс?

Он самый. Короче, кончаешься ты. Когда я в прошлый раз к тебе приходил, твои извилины выглядели лучше, а сейчас они что-то все почернели, - Габай врал, стремясь помучить Михалёва, - распухли твои извилины, язвами пошли...

Доктор метнул на него сердитый взгляд.

Ну, это уже явный перебор! - Он попытался отобрать у бандита микрофон, но тот не отдавал.

Хреновы твои дела, братан, - говорил Габай, уворачиваясь от протянутой руки доктора. - Может, в последний раз базарим... Отвали ты! - Это уже относилось к эскулапу.

Ильяс, значит, я умру и камни с деньгами никому не достанутся? - загремело в динамике. - Там были рубины, изумруды, я своими глазами видел, как Папаня рассматривал их. Он думал, что его никто не видит, а я в это время стоял за шкафом и видел его в зеркале. Помнишь большое зеркало у него в доме? Так вот, я видел в нём Папаню, как он рассматривал камни, а потом баксы считал. Пухлую такую пачку пересчитывал, там были одни стодолларовые.

Габай резко обернулся к доктору.

Всё, пошёл отсюда! - Он грубо подтолкнул эскулапа к кабинету. - Остальное тебя не касается!

Доктор послушно устремился к двери.

Габай, я видел, куда он их спрятал, - журчал динамик. - Я следил за ним.

Доктор задержался у двери, явно прислушиваясь.

Исчезни, тебе сказано! - рявкнул бандит, зажав рукой микрофон.

Эскулап скрылся.

Габай снова обернулся к аквариуму.

Ты мне и так уже туфты нагнал, дальше некуда, - заговорил он мстительно. - И про тайник под флюгером, и про колодец, и про джип... Что ещё хочешь напеть?

Свободной рукой он начал разворачивать свёрток. Жить "крысе" осталось считанные минуты.

Ильяс, обещай мне, что часть денег от продажи камней ты пошлёшь моей маме в Питер, - продолжал Михалёв, не прореагировав на его реплику. - Сестре надо поступать в институт, ей понадобятся деньги. Обещай, что ты поделишься с моей мамой и сестрой, а я скажу тебе, где Папаня спрятал "товар". Мне деньги уже ни к чему, но маме с сестрой надо жить дальше. Я их очень люблю. Пусть хоть что-то останется им от меня.

Габай смотрел на мозг с ненавистью.

Про маму, значит, вспомнил? - процедил он и мысленно выругался. - А про пацанов ты не думал, когда гнал пургу? Ты ведь пургу гнал в те разы, признайся!

Я думал, что вылечусь, - вещал динамик обычным своим бесстрастным тоном, выводившим Габая из себя. - Я думал, выйду из больницы и сам заберу "товар" из того места, куда его запрятал Папаня. Понимаешь, я давно уже хотел завязать с бригадой и начать новую жизнь. А для новой жизни, сам понимаешь, нужны деньги. И вот когда я подсмотрел, куда Папаня прячет "товар", я понял, что другого шанса у меня не будет. Поэтому после аварии я тебе стал... говорить... не совсем то... - В динамике как будто начались помехи. Звук спотыкался после каждого слова.

Короче, начал лепить туфту, - злобно закончил за Михалёва главарь.

Но я ведь думал, что вылечусь, пойми! - почти провопил динамик. - Я хотел потом прийти за деньгами и навсегда исчезнуть для всех!

Коли ты хотел завязать с бригадой, то давно бы и завязал, - остервенело проговорил Габай. - Тебя не стали бы держать! Ты и так ни хрена не делал, толку от тебя, как от козла молока!

Ильяс, я боялся уйти от вас. Помнишь, я тебе однажды намекнул, что хотел бы уехать в Питер поступать в институт. А что ты мне ответил?

Что?

Что я слишком много знаю, чтобы так просто уйти. И что уйти из бригады можно только на тот свет. Помнишь? Мне пришлось остаться с вами. А я не бандит по жизни. Всё, чем мы занимались, мне не нравилось, говорю тебе как на духу, всё равно помирать. Я очень хотел уйти от вас, но боялся. Это правда. Можешь считать меня после этого кем хочешь. И камни с баксами я хотел увести. Чтобы, если смыться от вас, то хоть с наваром. Думал, по-быстрому сгоняю в Подольск и возьму их.

Почему в Подольск? - не понял Габай. - При чём тут Подольск?

Дай мне слово, поклянись своей матерью, что пошлёшь моим родичам деньги. Я много не прошу. Хотя бы "штук" пять баксов. Сестре на учёбу. Ильяс, ты ведь хороший мужик, надёжный, ты всегда был справедлив со всеми. Я скажу тебе, где камни и деньги, только сперва поклянись.

"Опять гонит, - подумал бандит. - Хочет, чтоб я поверил".

Лады, - сказал он вслух. - Клянусь.

Мы ехали через Подольск, - быстро заговорил Михалев. - Папаня сделал там остановку на полчаса. Сказал, что ему надо кого-то проведать. Он вылез из машины с рюкзаком, а я ещё раньше видел, как он положил в рюкзак коричневый замшевый мешочек с камнями и пачкой баксов.

"Гнида, ведь опять врёшь, - мрачно думал Габай. - Ну, лады, спой свою последнюю сказочку".

И чего дальше? - буркнул он.

Ильяс, поклянись своей мамой, что пошлешь бабки в Питер! Поклянись!

Я уже сказал, что клянусь, сколько можно! Давай, лепи дальше по-шустрому.

Сёма в машине остался, а я сказал, что за пивом сбегаю. А сам потихоньку за Папаней пошёл. Он всё переулками чешет, а потом через пустырь попёр. Короче, там что-то вроде церкви или монастыря. Ещё там башня есть с часами на верхушке. Папаня прошёл вдоль кирпичной стены и завернул за эту башню. Её, по-моему, найти легко, она наверняка одна такая на весь Подольск. Он вошёл в подворотню, в подворотне дверь. Короче, Папаня её открыл и вошёл внутрь, а я потихоньку за ним.

В лаборатории задребезжал звонок. Из кабинета выскочил взволнованный Леонид Аркадьевич в распахнутом халате и пронёсся мимо Габая.

Извините, извините, - говорил он на ходу, - меня срочно вызывают в прозекторскую. Туда, кажется, свежих покойников доставили. Я непременно должен присутствовать...

... Я видел, как он достал из рюкзака мешочек с драгоценными камнями и пачку баксов, - ревел динамик. - Он был на последнем этаже башни, где механизм часов...

Габай громко заматерился и обеими руками зажал динамик, заглушая звук. Доктор на мгновение задержался в дверях. Мельком оглянувшись на Габая, он выбежал на лестницу и исчез. Дверь за ним закрылась не до конца. Сквозь проём доносились чьи-то голоса.

Габай убрал руки с динамика.

Ну так чего? - рявкнул он в микрофон. - Куда он бабки дел?

Я тебе говорю, там тётка какая-то была, в этой башне, где часы. Папаня о чём-то с ней побазарил, а потом, когда он вышел из башни, я смотрю - а рюкзак у него пустой. Когда он вернулся в машину, я тайком от него пощупал рюкзачок. В нём ничего не было, гадом буду. Он камни и бабки у тётки в башне оставил!

Опять липу мастыришь? - разозлился бандит. - У какой тетки?

В Подольске, в башне с часами, - внятно произнес динамик. - Там надо искать! Без балды - там! Я хотел потом съездить туда, забрать добро, но, как видно, не судьба. Надо же было в такую переделку попасть...

Короче, всё ясно с тобой, Михаль! Как был ты крысой, так крысой и остался!

Габай отшвырнул микрофон, взял разводной ключ обеими руками и со всего размаху треснул им по аквариуму.

Грохнуло, разбиваясь, стекло. С оглушительным лязгом и звоном полетели на пол металлическая крышка и осколки стекла. По проводам с сухим шорохом пробежали искры.

Бандит едва успел увернуться от хлынувших струй. Второй удар, ещё сильнее, ещё яростнее, он нанёс по мозгу, который оставался лежать на дне разбитого аквариума. Мозг брызнул во все стороны. Габай на всякий случай ещё пару раз ударил ключом по студнеобразным комьям, окончательно разделываясь с ненавистной "крысой", а потом и сам аквариум свалил на пол. Вместе с аквариумом сползло с кушетки безголовое тело, соединявшееся с ним трубками и проводами.