Спустя десять минут парадные коробки покинули площадь и затем пошла военная техника. Наблюдая за парадом, Бобёр напряжённо размышлял, ему действительно было над чем поразмыслить. Парад был хорош, придраться не к чему, он не только продемонстрировал отличную подготовку личного состава и боевой техники, но и решимость командования задействовать эту силу по прямому назначению не терзаясь при этом какими-либо комплексами. Проведённым военным парадом генерал Гудза и Корнелиус явно давали кому-то какой-то сигнал, вот только какой и кому конкретно он предназначался, Бобёр понять никак не мог, но то, что это был сигнал, он даже не сомневался…

Парад был завершён, боевая техника покинула площадь. Постояв некоторое время, Бобёр решительно развернулся и, спустившись с трибуны, подошёл к машине. Обернувшись в сторону своих сопровождающих, он глубоко вздохнув, распорядился:

— Сегодня уже проводить совещание не будем, перенесём его на завтра. Жду вас в зале заседаний завтра ровно в час дня, разговор нам предстоит серьёзный, так что лучше всего мы с вами сегодня отдохнём и как следует выспимся, чтобы на совещании быть со свежей головой.

Попрощавшись со своими бывшими кураторами, Бобёр направился к подземному озеру, где собирался пройти лечебные процедуры, столь длительный рейд и покушение на его жизнь довольно сильно вымотали его. Необходимо было срочно восполнить свои силы и поправить здоровье. Впереди было много напряжённой работы, причём во многом опасной и крайне нервной и утомительной. Требовался полноценный отдых, но времени на это не было, оставалось только воспользоваться подземным озером с лечебной водой.

Бобёр проснулся давно, но вставать с походного лежака совершенно не хотелось, в пещере царила тишина и умиротворение лишь изредка нарушаемая всплесками воды и отдалённого журчания ручейка. Умиротворение и покой передался и полковнику, хотя он прекрасно отдавал себе отчет в том, что это его блаженное состояние не продлится сколько-нибудь долго, оно мгновенно исчезнет, как только он покинет пещеру. Восемнадцать часов проведённых в пещере оказали благотворное воздействие на весь организм, ощущалась необычайная лёгкость во всем теле, но одновременно навалилась и сильная слабость и он уснул.

Спал он долго, почти двенадцать часов, но и проснувшись ещё продолжительное время, лежал и ни о чём не думал, он отдыхал душой и телом. Он не вставал бы ещё бы несколько часов, но его покой потревожил настойчивый сигнал будильника, надо было вставать, через час должно было начаться большое заседание и от того какие на нём будут приняты решения зависело очень и очень многое.

Поворочавшись с боку на бок пару минут, он наконец откинул в сторону одеяло и с короткого разбега бросился в прохладную воду. Покупавшись несколько минут, полковник вышел на берег и, наскоро обтерпевшись полотенцем, быстро одевшись и собрав свой рюкзак, погрузился на лодку и направился на другой берег. Причалив к крохотной пристани и привязав лодку, Бобёр подхватил рюкзак и неспешной пошёл на выход.

Покинув тайную пещеру, он за десять минут добрался в зал заседаний и устроившись за компьютером подключённому к командному центру колонии, погрузился в изучение информации и статистики. Колония несмотря ни на что, продолжала активно развиваться, хотя это было и не просто в сложившихся обстоятельствах. Многое, что было в донесениях и отчётах, но не было в них ничего, что касалось обороны, разведки и контрразведывательной деятельности и это было правильно, Корнелиус был профессионалом и бдительно за этим присматривал. Он, конечно, был как профессионал хорош, но и на старуху бывает проруха, так что утечки информации на сторону исключать было никак нельзя, слишком серьёзные структуры тут работали. Корнелиус ему доклады присылал с завидной регулярностью, но полковник в полноту этих сведений не верил от слова совсем. Что-то Корнелиус придерживал, оставалось только понять что конкретно…

Продолжая делать пометки в своём рабочем блокноте, полковник услышал, как в зал заседаний вошли генерал Гудза и Корнелиус. Отключив компьютер и подхватив блокнот, Бобёр поднялся и вышел навстречу своим бывшим кураторам. Остановившись в центре зала, он выждал, когда они подойдут и первым поздоровался, протягивая руку для рукопожатия. Поприветствовав друг друга, Бобёр предложил пройти к малому столу и они, втроём подойдя к нему присели. Полковник внимательно оглядел их и, чуть отведя в сторону голову, негромко задал им обоим вопрос:

— Товарищи офицеры, я вас не стал сразу спрашивать, почему вы решили столь поспешно организовать военный парад. Нет, я понимаю, это дело нужное и важное, но в данном случае меня интересует, что вы этим хотели сказать и главное кому хотели что-то донести. Я вас внимательно слушаю господа и предупреждаю сразу, лапши на свои уши я не потерплю категорически…

Гудза с Корнелиусом мимолётно переглянулись, и отвечать на поставленный вопрос стал генерал:

— Командующий, признаю, так оно и есть, парад был организован как раз для того чтобы кое каким силам дать пищу для размышления. Мы крепко встали на ноги и теперь нас не сковырнуть. Мы оседлали важные стратегические пути как здесь на Бастионе, так и на Новой Тортуге с Хипори. Сбросить нас отсюда уже никому не удастся, это не удалось армаде вторжения, а уж остальным-то и подавно это не по силам, но это не значит, что не будет попыток, они как раз-таки и будут непременно. Подрывная деятельность изнутри ведётся, пусть пока крайне осторожно, но тем не менее это уже имеет место быть. Причём этим занимаются разные силы и по разным направлениям и с этим надо что-то делать.

Генерал Гудза умолк, предоставляя право слова Корнелиусу:

— Да, потихоньку подрывная деятельность ведётся, многое и многих мы знаем, но к моему глубокому сожалению далеко не всех. Опять же, всё упирается в кадры, остро не хватает в штате опытных профессионалов, Новый Санкт-Петербург жёстко пресекает все каналы переправки добровольцев, но не смотря на это люди всё равно изыскивают возможность прибыть на Бастион. Если раньше этому препятствовала блокада, то после того как её сняли, люди стали к нам прибывать окольными путями, хотя их пока и не много. Так что постепенно мы все свои кадровые проблемы решим, правда, обратно на Новый Санкт-Петербург они уже вернуться не смогут, Сенат принял закон об уголовной ответственности добровольцев, которые отправились к нам.

Внимательно выслушав начальника контрразведывательного управления, Бобёр глубоко задумался, после всего того, что случилось на Новом Санкт-Петербурге в тот самый момент, когда они готовились встретить армаду вторжения и вступить в сражение с врагом. Убийство Его Святейшества, тяжелейшее ранение спикера Сената и последующий захват многих сотен заложников, а затем восстание под предводительством Нерлина. Партийный лидер партии Правых либералов захватил власть в двух столицах. Новые власти, даже ещё не укрепив свою власть стали исподтишка вставлять палки в колёса и подкладывать дохлую свинью. Делали они это с завидной регулярностью и, по большому счёту это уже никоим образом не удивляло, но в немалой степени напрягало и отвлекало столь необходимые в других местах ресурсы.

— Вы можете мне, наконец, объяснить, почему власти Нового Санкт-Петербурга пусть и не в открытой форме, но ополчились на нас и вообще что они этим хотят добиться? Они что, принуждают нас к каким-то действиям или наоборот таким вот весьма своеобразным образом предостерегают нас от каких-то шагов? — Нахмурившись, поинтересовался полковник, устремив свой взгляд на Корнелиуса, тем самым давая понять, что отвечать на поставленный вопрос придётся лично ему, а не генералу Гудзе. Глубоко вздохнув, начальник контрразведки расстегнул верхнюю пуговицу кителя и, сделав несколько глотков прохладной воды, осторожно подбирая слова, стал говорить:

— Командующий, всё очень непросто и вот так вот простыми объяснениями тут не отделаешься, придётся погрузится в нашу историю, а на это потребуется довольно много времени. Быть может, лучше об этом поговорить как-нибудь в другой раз, подойдя к столь серьёзному делу более подготовленными?