— Мы никогда не отдадим её графу живой. Мы привезём её с собой в… — Корвин замолчал многозначительно, избегая называть имена и места. — Пусть он сам думает, как использовать её. Думаю, он будет рад такому козырю… Может, не будет так убиваться, что ничего у нас не вышло с графом… И так не знает, что мы тут…

Алдор вздохнул. Да, это он виноват, у него была такая возможность в руках.

— Я оставил тебе хлеба, вон…

— Ага…

— Я устал, как бродячий пёс. Надо вытянуть ноги до утра…

— Ищи место, ложись…

Алдор пристроился поближе к камину, прямо на полу, застелив его старым одеялом с кресла. Девчонка осталась сидеть на стуле на том расстоянии, что позволяла ей верёвка. Корвин ложился последним, всё оружие и вещи он убрал подальше в угол, достать их было невозможно. Дочь графа он демонстративно старался не замечать. Очень скоро в комнате не спали лишь графская дочь, да огонь в камине.

Алдор проснулся, глядя перед собой, какое-то время не понимал, где он, что вокруг. Потом приподнялся на локте, оглядываясь по сторонам. Корвин ещё спал, огонь в камине потух, было холодно, свет падал из окна на пыльный пол. Мелкие пылинки кружились в воздухе, сверкали при свете дня. Алдор повернул голову и натолкнулся на взгляд графской дочери. Она так и сидела на стуле, глядя исподлобья.

Этот взгляд смутил Алдора, и он постарался отвернуться, забыть о том, что, кроме Корвина, здесь есть ещё кто-то. Что это она вдруг так смотрит?

Алдор поднялся и поворошил угли в камине, разгрёб золу в сторону, а алые угли придвинул ближе, чтоб отдали ещё тепло.

— Вы обещали отпустить меня… Вы говорили, что отпустите, если отец сохранит вам жизнь… — Она заговорила первой, негромко, но Алдор слышал каждое слово, повернув голову, смотрел ей в лицо. Она куталась в плащ, поджимала ноги, и белая ночная рубашка её светилась яркой немыслимой в этой пыли белизной. — Он сдержал своё слово, а вы — нет… Он мог бы… — Алдор перебил её сухо:

— Да что бы он сделал? И не надо сравнивать меня со своим отцом. При хорошем раскладе для него, он убил бы меня, не раздумывая. Так что… — замолчал, отворачиваясь.

— Я хочу в туалет…

Такое прямое заявление вновь заставило Алдора перевести на неё взгляд, он подумал немного.

— Я буду рядом.

Поднялся. Она тоже встала, пошла к двери, остановилась сбоку. Алдор распахнул дверь и ахнул: весь лес, деревья, дворик засыпаны были снегом. Белым-белым свежим снегом. Солнце так сверкало на нём, что глаза не могли выносить этого блеска. От белизны даже дыхание перехватило. Алдор вышел и вытянул девчонку за собой. Та тоже оглядывалась удивлённо, хлопала ресницами, потом втянула голову в плечи, встретив взгляд Алдора.

— Пошли… — Он толкнул её перед собой, тащил за локоть к конюшне. Остановился и отпустил.

— Вы… так и будете здесь стоять? — спросила робко.

— Я могу отвернуться.

— Я так не могу. — Она вспыхнула алыми пятнами по щекам. Алдор упрямо не сводил с неё глаз, будто хотел заставить взглядом подчиниться, но она попросила вдруг:- Пожалуйста…

И Алдор сдался.

— Ладно… Но я буду рядом… — Он отвязал верёвку от пояса. — Я сосчитаю до двадцати, если ты не появишься — пеняй на себя…

— А руки? — Она протянула ему связанные руки. И Алдор развязал и их, не сводя глаз с её лица.

— Я предупредил…

Он зашёл за угол конюшни и остановился, вглядываясь в лес, неторопливо наматывал тонкую верёвку на пальцы левой ладони. Надо было бросить девчонку на дороге, зачем она нужна? Это Корвин настаивает. Везти её к графу в Лион? Накладно. Самим есть нечего. Всего две лошади. Да и ищут их по всем дорогам сейчас. Да и не место девчонке в мужской компании. Да и третий всегда лишний. Что с ней делать? Надо с Корвином об этом поговорить.

Она не появлялась, хотя время уже давно вышло. Алдор подождал немного и решил проверить. Он ожидал увидеть, что угодно, но не увидел ничего! Долго смотрел на снег, пока дошло, что она сбежала. Вскинул голову, ища глазами среди деревьев. Её выдал тёмный плащ и движение. Далеко она не ушла. Догнать её можно было легко, и Алдор вмиг сорвался с места.

— Стой! — крикнул. — Догоню и убью!..

Он бежал по тонкой цепочке следов, они были чёткими на свежем снегу, талый контур босых женских ног. Она что, босиком? Его аж передёрнуло в ознобе от этих мыслей.

Она заметила погоню и закричала от отчаяния, оттого, что страх заполнил сердце, но продолжала убегать, петляла между деревьями. Алдор сильно сократил расстояние и, не дожидаясь, рывком прыгнул ей на спину, сбил с ног, навалившись, подминая под себя, вдавливал в мокрый снег её тело всей тяжестью, пятернёй вминал в мокрую мякоть её лицо. Девчонка брыкалась, пыталась вывернуться, сопротивлялась с таким завидным отчаянием, что удивление брало. И Алдор позволил ей повернуть голову, вдохнуть воздуха, ослабил ладонь на затылке.

— Пустите… пустите меня… — шептала чуть слышно, упиралась ладонями в мокрый снег, перемешанный с палыми листьями.

Алдор перевернул её на спину и закричал ей в лицо, всё ещё вдавливая её тело в снег своим:

— Я поверил тебе! Я тебе поверил!

— Пустите! — Она пыталась вцепиться ногтями в лицо, но он успел перехватить её руки за запястья, вдавил в перемешанный грязный снег слева и справа от головы. — Отпустите меня…

— Знаешь… знаешь, чего ты заслуживаешь за свой обман? — Он приблизил лицо к её лицу, а графская дочь смотрела в глаза с ненавистью, пыталась поджать дрожащие губы, по мокрому лицу текли капли то ли талого снега, то ли слёз. — Тебя убить мало! Ты меня слышишь? Убить!.. — Алдор закричал на неё, и она закрыла глаза, выдавливая из-под ресниц крупные слёзы. Прошептала:

— Мне больно…

Алдор ещё какое-то время молчал, потом поднялся на ноги и рывком поставил девушку рядом с собой, крепко держал за локоть. Девчонка уже не сдерживала слёз, рыдала громко, низко опустив голову. Алдор поправил на ней сбившийся плащ, рубашку, мокрую и грязную. Вспомнив, дёрнул подол вверх, открывая ноги. Так и есть! Она только в тонких чулках, и ноги босые. Боже! Босиком по снегу…

— Пошли!

Он потащил её за собой. Она шла, покачиваясь и запинаясь, всё ещё плача, не глядя под ноги. Корвин уже не спал, когда они вернулись, смотрел, как Алдор толкнул девчонку на стул.

— Что случилось?

— Она сбежала…

— Что? — Корвин удивился и подошёл к ней ближе, смотрел сверху, чуть наклонившись. — Что ты сделала?

От тона голоса, от решительности Корвина слёзы высохли вдруг на глазах. Девчонка подняла лицо и смотрела снизу, вздрагивая от рыданий. Молчала. Корвин взорвался вдруг, схватил её за волосы и, намотав их на кулак, переспросил резко:- Что ты сделала? Что ты посмела сделать?

— Отпустите меня… Мне больно…

— Плевать! — Алдор ещё не видел Корвина таким разъярённым, что это с ним случилось вдруг, всегда спокойный, рассудительный.

— Вы украли меня из дома, вы обманули отца… Я не хочу никуда ехать, я хочу домой… Верните меня домой… Вы обещали, что вернёте меня домой…

Но Корвин не слушал её, она говорила своё, а он своё, и фразы их двоих перемешивались, превращались в какофонию безумия двух непонимающих друг друга людей. Алдор смотрел на них с удивлением.

— Ты ещё не поняла, что случилось с тобой?.. Всем плевать, что ты хочешь… Всем глубоко наплевать на твоего папочку… Ты вообще не имеешь права рот раскрывать… Кто ты такая?.. Кто ты вообще здесь такая?..

— Вы не имеете права увозить меня из дома… Вы не имеете права связывать меня… Отпустите меня!..

— Заткнись! Замолчи, пока я не убил тебя…

А она ему в ответ, через него:

— Отпустите меня! Отпустите меня домой!

И Корвин ударил её, ударил ладонью по щеке слева, одновременно отпустив волосы, и девчонка слетела со стула на пол, закричала, закрываясь поднятой рукой. Корвин закричал на неё:

— Заткнись! Заткнись, тебе говорят… Не то я… — Он угрожающе надвинулся на девушку на полу, и тут не выдержал Алдор, закричал, срывая горло, перекрикивая их обоих: