факты, связанные с проведением операции, л умаляется роль партии как организатора и руководителя первой стратегической операции советских Военно-морских сил.
Итак, обстановка!, складывавшаяся после выхода первого отряда кораблей из Гельсингфорса в Кронштадт, с каждым днем осложнялась, что требовало скорейшего доведения до конца операции по перебазированию флота. Наряду с мероприятиями по эвакуации кораблей Совком-балт.у приходилось много внимания уделять работе по эвакуации баз и многочисленного ценного имущества, сосредоточенного в портах Финляндии, а также по свертыванию и эвакуации береговых батарей, постов наблюдения и связи н других объектов береговой обороны.
12 марта, вдень выхода из Гельоннгфорса1 первого отряда кораблей, Совкомбалт отдал приказ о немедленной эвакуации или приведении в небоеспособное состояние береговых батарей на островах Руссарэ, Хестэ-Бюсэ и Ма-килуото170. Одновременно, в связи с угрозой вторжения германских войск в Финляндию, коменданту Свеаборгской крепости было приказано немедленно подготовить к уничтожению склады, артиллерию, боевые запасы и инженерные сооружения 171 172.
* Эти мероприятия были своевременными, так как данные стратегической разведки подтверждали усиленную подготовку германского командования к высадке десантов з Финляндию. В этой связи следует рассматривать директиву Высшего Военного Совета, отданную по телеграфу Народному Комиссару по морским делам 13 марта 1918 г.
Директива гласила: «В сложившейся обстановке -необходимо при первой возможности безотлагательно сосредоточить большой и малый флот Балтийского моря в районе Кронштадта... О последовавших по сему распоряжениях надлежит поставить Высший Военный Совет в известность» 173.
Во исполнение указания Высшего Военного Совета Морской генеральный штаб 20 марта 1918 года направил командованию Балтийского флота следующую директиву:
«1) Ввиду создавшегося к настоящему моменту полного боевого бессилия Балтийского флота, командованию флотом временно не ставится никаких оперативных задач.
2) Командованию флотом надлежит озаботиться всемерным сохранением в целости кораблей, материальной части флота и морских крепостей, технического оборудования портов и различных боевых и прочих припасов, принадлежащих флоту и крепостям, до того момента, когда обстановка позволит приступить к воссозданию боевой мощи флота.
Для сего:
а) срочно закончить перевод судов з Кронштадт, способных двигаться во льду;
б) организовать, сколь сие возможно, охрану судов и всего прочего имущества на судах и з портах как з Гельсингфорсе, так и в Кронштадте, в предупреждение расхищения и порчи;
в) организовать обслуживание механизмов наиболее ценных судов в предупреждение порчи этих механизмов. Если невозможно сохранение механизмов в действии, то привести их в состояние, годное для хранения;
г) к моменту открытия навигации подготовить все суда, сосредоточенные в Гельсингфорсе, к переходу в Кронштадт самостоятельно или на буксирах н перевозку туда же всего ценного имущества, перечисленного в пункте 2.
3) Ввиду угрожающего положения, занимаемого неприятелем, несмотря на заключение мира, и особенно опасного положения, в котором находится флот, сосредоточенный в Гельсингфорсе, благодаря происходящей з Финляндии междоусобной войне,— надлежит подготовиться к тому, чтобы в случае захвата баз флота неприятелем в руки последнего не попали бы корабли, ценные предметы материальной части и припасы з целом виде. Организация, которая должна получить задачу уничтожения, должна быть, однако, создана так, чтобы не могло произойти преждевременного уничтожения флота под влиянием панического настроения каких-нибудь отдельных групп или лиц» 174.
Приведенные директивы не вносили ничего принципиально нового по сравнению с исходной директивой от
17 февраля л по существу лишь конкретизировали задачи флота в операции но перебазированию и соответствии с изменившейся обстановкой. Директива Морского генераль-ного штаба от 20 -марта, подтверждая данные ранее .указания флот)', ста-вила! перед командованием ясные и четкие задачи и «уточняла последующие этапы проводимом операции (немедленный вывод всех кораблей, способных двигаться во льду, и вывод остальных с открытием навигации). При этом, ввиду угрозы захвата баз флота немцами, подтверждалась задача подготовки к уничтожению кораблей и имущества, но при непременном условии применения этой меры лишь в самом крайнем случае
Таким образом, недостатка в руководящих указаниях у командования флотом не было. Однако вместо того, чтобы организовать выполнение поставленных задач, Щастныи и его подручные делали все, что могли, для их срыва.
Одним из средств, -которое использовали враги с этой целью, являлся срыв ледокольного обеспечения проводимой операции. Захват ледоколов «Тармо» и «Волынец», произведенный немцами и белофиннами в результате прямой измены офицерского состава, свидетельствует об участии в этом преступлении Щастного и его сообщников, так как после захвата «Тармо» 21 марта не было принято никаких мер к охране других ледоколов, что позволило врагам через восемь дней почти аналогичным способом, без всяких затруднений, захватить «Волынца».
Следующий по мощности ледокол «Трувор», имея пробоину, стоял на стапелях и в течение многих «месяцев нс ремонтировался, хотя Совет народных уполномоченных Финляндии еще 6 марта сообщал о возможности постановки «Трувора» в заводской док для ремонта 175 176 177 178 179 180 181.
Ледокол «Пурга» всю зим.у бездействовал из-за поломки винта, хоти имевшийся запасной мог быть установлен в течение 3—5 дней. Ледокол «Артиллерист» использовался только для связи со Свсаборгской крепостью. Ледокол «Черноморский № 3» был посажен на мель, и никаких мер для снятия его командование флотом не принимало *.
В Кронштадте также действовали враги. Только вредительством можно объяснить задержку там ледоколов «Огонь» и «Ермак». Последний, несмотря на неоднократные и настойчивые требования о срочном выходе в Гельсингфорс, использовался для проводки крейсеров из Кронштадта в Петроград, что ни в какой мере не являлось более срочным и важным делом, чем перевод флота из Гельсингфорса в Кронштадт182 183.
Еще 23 «марта оперативный отдел Совкомбалта, сообщая о готовности второго отряда кораблей к переходу в Кронштадт и о прибытии ледокола «Большей», просил ускорить высылку «Ермака» в Гельсингфорс 184.
«Ермак» вышел из Кронштадта в Гельсингфорс лишь 25 марта, когда Совкомбалт в третий раз потребовал высылки ледокола л. Из-за тяжелого льда «Ермак» с большим трудом продвигался вперед, останавливаясь с наступлением темноты. 27 марта «Ермак» продвигался вперед только в течение одного часа, а затем остановился до утра 29 марта. В этот день, находясь в 6,5 мили от о. Лавенсари, «Ермак» в 18 ч. 40 м. подвергся обстрелу из орудий береговых батарей острова.
В вахтенном журнале «Ермака» записано: «Произведено 4 выстрела по «Ермаку», снаряды ложились впереди носа по «курсу— 1-й, приближенно, в 4—5 кабельтовых, 2-й в 3-х кабельтовых, 3-й не удалось проследить и 4-й в 1,5—2 кабельтовых от-носа. Посоветовавшись с председателем судового комитета и потушив огни, пошли старым следом. С 18 ч. 40 м. до 20 часов произведено еще 5 выстрелов по уходившему «Ермаку»; снаряды, вследствие наступившей темноты и мглы, ложились довольно далеко от корабля» ®.
Доложив по радио о случившемся и получив распоряжение следовать в Гельсингфорс, 30 марта «Ермак», располагая курсы вис досягаемости батарей Лавенсари, снова пошел вперед. В 6 милях к востоку от о. Соммерс, когда «Ермак», затертый льдами, перекачивал балласт, к ледоколу приблизилась с белым флагом группа белофиннов из 4 человек, предложившая послать делегатов «Ермака» на о. Лавенсари для переговоров. Цель белофиннов состояла в том, чтобы задержать ледокол посредством переговоров, во время которых они собирались организовать его захват. Не вступая в переговоры, «Ермак» дал ход и с наступлением темноты остановился у маяка Соммерс.