3-й батальон крепостной артиллерии 25-го октября пред’явил раз’езжавшему адмиралу требования: улучшения пищи, обмундирования, свободного выхода из казарм, увольнения 2-х последних годов службы в запас и др.

И в то время, как полууспокоенное Кронштадтское жандармское управление доносило, что „настроение, хотя и повышенное, тем не менее все протекает благополучно", началось большое стихийное движение. Началось оно со 2-й роты II Кронштадтского крепостного батальона. 26-оо октября—первый день восстания— рисуется, по донесению полковника Котляра, в следующем виде:

„Около 11 час. утра 2-я рота II Кронштадтского целостного батальона самовольно вышла из казарм и отправилась по флотским экипажам созывать матросов на общий военный митинг. Вскоре после этого масса крепостных артиллеристов и матросов собралась возле публичных домов и начала бить окна и жечь оконные •занавески, драпировки. В то же время крепостное начальство арестовало главных виновников упомянутой роты в числе 52 и сажало их в поданный на станцию поезд для дальнейшей отправки на форт. Толпа матросов с криками „ура" бросилась к вагону с арестованными с целью их освобождения. Боевая

рота дала залп, при чем был убит один и ранено два матроса. Это обстоятельство послужило причиной для дальнейших беспорядков, и матросы бросились в экипажи за ружьями, чтобы с ними в руках иттн для совершения погромов, избиения полиции, жандармов и офицерства, а также для того, чтобы заставить присоединиться к себе и крепостную артиллерию..

В другом материале мы читаем: „Масса матросов оказалась солидарна с бунтовщиками. Но не было едипства между матросами,- и поэтому движение не могло принять грозного характера. 4-й экипаж не захотел присоединиться к бунтовщикам и в-панике разбежался. Тогда вооруженная толпа ворвалась во двор казарм Учебио-Артиллерийского отряда...

Значительная часть Учебно-Артиллерийского отряда вышла на улицу. В своем стихийном беге толпа гасила фонари, разбивала окна в зданиях, поджигала драпировки. Восставшие ставили вопрос прямо: „Кто не присоединится, того застрелим...”

Разломав калитку и стенку, соединявшую двор Минного отряда на Павловской улице со двором Морского собрания (ыыпе Дом Красной армии н флота), восставшие ворвались во двор. Разгромили кухню, выручку и буфет, разбили все стекла в лицевом фасаде Морского собрания, в морской библиотеке и в некоторых офицерских флигелях. Затем толпа разделилась на две части: одна с криками я с поорганизованней стрельбой бросилась на Песочную и Богоявленскую улицы, другая на Павловскую, громя н поджигая на пути частные дома и магазины... Стоял невообразимый шум от криков, битья стекол и стрельбы. Все это смешивалось со свистом п криками:

— Доржн его, бей его, смерть ему!”

Бились стекли, горели дома п разбивались магазины. Зачинщиками погрома вездо являлись общественные отбросы города, руководимые черносотенным духовенством и полицией с „благословения” Иоанна

Кронштадтского, сделавшего себе карьеру на этих погромных долах. К полуразбитым монополькам, магазинам и домам стекались наиболее слабые матросы и солдаты. Ряды восставших редели.

Но надежда на победу не оставила наиболее революционную часть восставших матросов и солдат. Они готовились к новым вылазкам. Была установлена связь с фортом „Константин", который 27-го утром обещал не пропускать в Кронштадт отправленные из Петрограда войска на усмирение. Но это обещание не было выполнено, так как обусловленное прибытие на форт восставших матросов не состоялось. Им помешали заслоны из войск, верных правительству, расположенных на пути к дамбе, соединяющей форт с берегом.

Форт, не дождавшись матросов, пропустил пароходы с 4 батальонами армейской пехоты с пулеметами, двинутыми в Кронштадт для усмирения.

Погромы же доделали свое дело, разбив и разложив ряды восставших. Последние были предоставлены самим себе. Помощи ждать было не откуда. Восставшие артиллеристы, минеры и матросы экипажей засели в Павловской казарме.

Самодержавие от обороны перешло к наступлению. 28-го октября комендант крепости доносил великому князю Николаю Николаевичу, восстановителю порядка в крепости Кронштадт:

..До вчерашнего дня.гарнизон занимал оборонительное положение. С прибытием поддержек из Ораниенбаума, перешел и наступление и занял все ближайшие и бывшие в огне кварталы, затем блокировал Павловскую казарму, где находились отряды артиллерийский, минный и несколько экипажей..."

Восстание, начавшееся в •! часа уара 26-го октября, было окончательно нодаилеио 28-го, продержавшись

'гI>III;*V

В Кронштадтской крепостп.

Выход на занятия через северный вал крепости.

!

только 2 дня. Потерн ;,[за эти дни равнялись 17 чел. убитыми и 82 чел. ранеными.

Арестовано было более 1000 чел. Арестованных держали в самых невероятных условиях. Суду было ирс-

дано 208 чол. Многим па них грозила смертная казнь. у, Но на выручку пришел петербургский пролетариат, . [ выступивший с протестом против применения вооипо- г -полевого суда и смертной казни и требовавший гласного • ( расследования кронштадтских событий.

На призыв Совета рабочих депутатов рабочие отве- ; • тпли дружно!I ноябрьской забастовкой, охватившей ; целый ряд крупнейших предприятий Петербурга и других городов. !

Правительство, испуганное повым взрывом революционных волнений среди рабочих, изменило свою карательную политику.

• Дело о Кронштадтском восстании было изъято из . !* военно-полевого суда и передано обыкновенному военно- I Г морскому суду, который в марте присудил 9 чел. к каторжным работам, остальных—в арестантские отделения, дисциплинарные батальоны, .в морские тюрьмы.

84 чел. были оправданы.

После поражения восстания 1905 г. революционное движение в Кронштадте не прекращалось. Книги, листовки, живое слово—все было брошено на воспитание матросских и солдатских масс.

„В Кронштадте неблагополучно, агитационная дея- | тельность революционв2зов достигла громадных размеров и довела войска почти до полного расстройства. <-

Грандиозные митинги, устраиваемые па Лисьем': Носу матросами н нижними чинами совместно с посторонними лицами, проходят совершенно безнаказанно, а выносимые на митингах дерзкие и возмутительные постановления и резолюции окончательно сбивают с толку и остальных здравомыслящих солдат". Так доиосцл 2-го июня 1906 года тогдашний петербургский градоначальник министру внутренних дел Столыпину.

Что лее это за „дерзкие и возмутительные постановления и резолюции⁴*, так взволновавшие полицию и царское министерство? Вот, чего требовали солдаты и матросы:

1. Замена обращения на „ты⁴⁴ более вежливым обращением па „вы⁴⁴.

2. Вне казармы—полная отмена чинопочитания.

3. Устройство в каждом полку и части библиотеки.

4. Улучшение пищи, обмундирования и помещений.

5. Ненаказуемость сотрудничества в газетах и журналах,

6. Право держать и читать в казарме книги, газеты и журпалы.

7. Право посещать в форме все публичные собрания и общественные места наравне с остальными гражданами.

8. Уравнение в правах па военной службе всех национальностей и вероисповеданий.

9. Уничтожение военно-полевого и военно-окружного судов.

10. Полпая отмена телесных наказаний в войсках, дисциплинарных батальонах н военных тюрьмах.