— Сложно — да, но невозможно ли? Ты знал его, вначале — как одного из наших правителей, потом — как врага. Ты в курсе, какова его уверенность в себе, размах его деяний и его беспощадность. И повторюсь: он построил Кольца. Когда мы с Зеркалом покинули Тэй, последнее из них было почти завершено. Возможно, сейчас его уже достроили.

— Ладно. А я-то тут при чем?

Барерис нахмурился.

— Я полагал, что это очевидно. Единственный способ остановить Сзасса Тэма — это помешать ему силой оружия, а у тебя есть армия. Даже в Тэе до нас с Зеркалом доходили слухи о твоих кампаниях.

— У меня есть отряд наемников — тешу себя мыслью, что лучший на Востоке. Но неужели ты думаешь, что с его помощью нам удастся остановить Сзасса Тэма, если всем легионам совета это оказалось не под силу?

— Мы должны попытаться, — произнес Зеркало.

— Нет, — сказал Аот. — Не должны. Я не отправлю Братство на верную смерть. Я вложил в него слишком многое, и мои люди заслуживают лучшего.

— Если весь мир сгорит…

— Но наверняка ты этого утверждать не можешь. Все, что у тебя есть — это несколько заметок и множество предположений. Даже если ты не ошибся относительно намерений Сзасса Тэма, возможно, его безумным планам не суждено сбыться. Или же вмешается кто-нибудь, кто действительно окажется способен помешать личу.

— Разве ты не понимаешь? — спросил Барерис. — Мы думали, что проиграли войну. Но на самом деле она ещё продолжается. И, если мы помешаем Сзассу Тэму добиться того, что он хочет, то победим.

А ты, значит, наконец осуществишь свою месть, подумал Аот. Что бы там ни планировал лич на самом деле, тебя по-настоящему волнует только это.

— Мне жаль, — произнес он вслух, — но у Братства Грифона уже есть контракт на ближайший год. Разумеется, ты можешь оставаться здесь столько, сколько пожелаешь…

Они говорили ещё какое-то время, но наконец Аоту, сославшись на усталость, удалось отделаться от своих гостей обещаниями продолжить спор позже. Он разместил Барериса и Зеркало в свободной комнате, а сам вернулся в свою собственную спальню.

И обнаружил, что, несмотря на то, что он и вправду был сильно утомлен, сон к нему не шел. Поворочавшись какое-то время, он встал, оделся и направился к находившимся за домом стойлам в надежде, что полет поможет ему развеяться.

Когда он распахнул дверь, Джет спикировал с сеновала, на котором устроил свое лежбище. Оперение и мех грифона были цвета беззвездной ночи. Блеск его алых глаз был заметен даже в полутьме.

— Ты сражался без меня! — проскрежетал грифон.

Аот не стал спрашивать, откуда его фамильяру было об этом известно. Джет мог учуять исходящий от него запах битвы, или же воспоминания о недавней схватке передались ему по соединяющей их психической связи.

— Не по своей воле, — сняв седло с подставки, он накрыл им спину грифона. — Не против размяться без риска для жизни?

Джет склонил голову.

— Все лучше, чем ничего.

Утреннее солнце светило ярко, но в воздухе ощущался морозец. Сейчас происходила смена времен года, и зима ещё не успела уступить место весне. Аот активировал находившееся в одной из его татуировок заклинание, и его омыла теплая волна. Затем, подчиняясь неосознанной привычке, он обвел взглядом небосклон, выискивая признаки перемены погоды.

— Думаю, снега в этом году уже не будет, — произнес Джет. Аот хмыкнул. — Гляжу, ты в хорошем настроении.

— Посланные зулькирами убийцы прикончили Куамару, чтобы добраться до меня.

— Досадно.

— Не то слово. А затем вдруг объявились два моих старых друга — как раз вовремя, чтобы спасти мою шкуру. Оказалось, они хотели попросить меня о помощи, но я им отказал.

Взмахнув темными крыльями, Джет поднялся выше.

— Ничего удивительного. Мне ты всегда отказываешь.

— Потому что ты все время хочешь жрать лошадей, которые нам не принадлежат. Но Барерис и Зеркало… — слова застряли у Аота в горле, когда на востоке появилась смерть.

Он тут же подумал о потоках голубого пламени, которые омывали мир во время Магической Чумы, но это было нечто иное, гораздо худшее. Эта сила была невидима, но, судя по масштабам вызываемых ею разрушений, она охватывала землю, насколько хватало глаз. И там, где она проходила, не оставалось ничего, кроме пыли.

Коричневые, покрытые снегом вершины Таннатских гор обрушились. Бесчисленные деревья Юрвудских лесов согнулись под мощными порывами ветра, сдиравшего с веток листву, и исчезли. На севере ширящаяся область уничтожения начала поглощать море Длург. Оставшаяся часть его вод вздыбилась и высокой волной устремилась навстречу расширяющемуся очагу разрушения, словно жаждая встретить свой конец.

Но, как ни странно, все эти катастрофы происходили совершенно беззвучно. Порывы бушующего ветра не швыряли Джета по всему небу, и Аот не задыхался от клубов поднявшейся пыли. Потому что, как он понял, все это происходило не по-настоящему. Ещё нет.

— В чем дело? — спросил Джет.

— Сам взгляни, — воспользовавшись их психической связью, Аот предоставил своему питомцу возможность взглянуть на мир его глазами.

Как раз вовремя, чтобы узреть гибель Велталара. Обветшавшие трущобы старого города, широкие проспекты и высокие башни нового и сложенный из зеленого камня дворец Симбул — все разваливалось на части, вызывая в окружающем мире не больше изменений, чем уничтожение леса или гор.

С востока обрушилась вторая разрушительная волна, ещё глубже вгрызаясь в землю, уже пострадавшую от опустошительного воздействия первой. Аот подумал о кругах, которые расходятся от брошенного в лужу камня, и внезапно видение оборвалось так же резко, как и началось.

— Ветер и небо! — воскликнул Джет. В первый раз в жизни Аот услышал в голосе своего фамильяра шок. — Это что было?

— Призыв к оружию, — ответил Аот. — Да проклянут его глубины Ада!

Некоторые участники совета симбархов были людьми, другие же — худощавыми эльфами с заостренными ушами, яркими зелеными глазами и безвозрастными лицами, а прочие — помесью тех и других. Все они были горделивыми аристократами и умелыми магами, но, несмотря на это, с настороженностью смотрели на двоих стоявших перед ними представителей нежити. Они пытались скрыть свои эмоции, но все барды прекрасно умели ощущать настрой аудитории.

Одна из эльфиек, чьи длинные блестящие черные волосы были распущены, а кожа имела практически такой же бледный цвет, как и у самого Барериса, смерила Аота холодным взглядом.

— Капитан, когда вы просили нас о встрече, то не упомянули о том, что собираетесь заявиться сюда в столь… неподобающей компании.

— Я знаю, леди Сериадне, — ответил Аот. — Знаю и то, что в Агларонде нежить недолюбливают. По правде говоря, меня и самого жизнь приучила не доверять большинству из них. Но Барерис Анскульд и Зеркало являются моими старыми товарищами. Я готов за них поручиться, и вам стоит их выслушать. Они здесь, чтобы предупредить нас о чудовищной угрозе.

— Хорошо, — произнес человек с аккуратно подстриженной козлиной бородкой, дублет которого украшали вышитые бисером магические символы, складывающиеся в неясный узор. — Пусть они говорят.

Глядя на симбархов, сидящих на двухъярусном возвышении из блестящего дуба, Барерис поведал им свою историю со всем красноречием, на которое был способен, но на их лицах все равно отражался скептицизм. Он почувствовал отчаянное желание воспользоваться магией, чтобы переубедить своих слушателей, но подобный поступок мог привести лишь к катастрофе. Не может быть, чтобы пятнадцать человек с сильной волей, искушенные в магическом искусстве, все до одного подпадут под действие его чар. Те же, чьи головы останутся ясными, скорее всего, сразу же раскусят его замысел.

Бард подумал, что, возможно, Аоту удастся изменить их мнение. Он не принадлежит к числу нежити, обладает хорошей репутацией и, судя по всему, пользуется доверием симбархов. Иначе бы они его не наняли.