Горькую весомость данного вывода ощутила и Англия: 19 июля 1940 г. Гитлер предложил Англии искать компромисс, а после отказа Черчилля за 3 месяца унич-тожил-таки в воздушных атаках более 40тыс. англичан. Вот когда аукнулось невыполнение годового задания: подготовить для защиты Британских островов 50 тыс. пилотов и аэродромного персонала.
...1 марта 1940 г. Гитлер подписал директиву о нападении на Данию и Норвегию. Он опасался, что английский флот блокирует Северное море у побережья этих стран, перерезав дуги доставки в Германию шведской железной руды. И не без оснований: с утра 8 апреля английские моряки начали минировать в норвежских водах пути, по которым шли грузы рейху из Скандинавии. Но Лондон не знал, что в этот момент суда с германским десантом двигались к побережью Норвегии, а войска готовились перейти границу с Данией.
Десять дивизий датской армии, не воевавшей с 1830 г., в день нападения сопротивлялись не слишком решительно. Население почти целиком поверило сбрасываемым с немецких самолетов листовкам, в которых утверждалось: Германия спасает нейтралитет Дании, ибо ему угрожает агрессия Англии и Франции, намеревающихся превратить страну в плацдарм для нападения на рейх.
Король Христиан X и датское правительство приказали не оказывать сопротивления германским войскам ввиду его бесцельности. Надо сказать, что после оккупации в Дании продолжали работать вузы, школы, библиотеки, музеи, театры, правительственные учреждения. Король каждое утро дефилировал верхом на лошади по улицам Копенгагена, демонстративно не замечая салютовавших ему немецких военнослужащих.
Постепенно датчане начали проявлять свое недовольство нацистами: распространялись подпольные издания, антифашистские надписи, акты саботажа, однако вооруженные акции правительство запретило. Впрочем, большинство граждан одобрили такое решение, потому чго немцы вели себя в основном корректно. С лета 1942 г. диктор Би-би-си X. Меллер вел передачи на Данию, затем англичане десантировали для организации сопротивления оккупантам 8 парашютистов, однако 2 из них были пленены, а 6 — убиты. Лишь датскому майору В. Л. Глиту удалось создать в стране разветвленную разведывательную сеть, поставлявшую информацию бри танским спецслужбам. В целом за годы Второй мировой войны Дания потеряла 6200 человек.
Лишь на 8 дней Гитлер опередил запланированную высадку англо-французских войск в портах Норвегии. Но норвежская армия и британские десантные части оказывали сопротивление до 10 июня 1940 г. Следует отметить, что вооруженные силы Норвегии насчитывали всего 7 тыс. солдат, причем многие годы с целью экономии средств они не проводили маневры. Эта политика целиком соответствовала мировоззрению министра обороны — бывшего лидера антивоенного комитета, созданного Рабочей партией в 20-х годах.
На вооружении норвежских воинских частей находилось 75 донельзя устаревших орудий, вообще не было автоматов, гранат, зенитных орудий, танков. Военные корабли с 1918 г. не снимались с якорей, причем 70 дряхлых судов командование флотом не без основания называло «старыми ваннами». Вход в фиорд у Осло прикрывало одно орудие XIX в., которое свалилось в воду, когда его попытались зарядить. Страна жила беззаботно, и когда адъютант короля ночью 9 апреля сообщил Хаакону VII, что Норвегия вступила в войну, монарх недоуменно спросил: «Против кого?»
В отличие от Британии, Гитлеру очень не хотелось, чтобы в военные действия втягивались скандинавские страны, ибо это существенно затрудняло получение от них ценных минеральных ресурсов. В то же время он полагал, что занятие их территории английскими войсками опасно для маршрутов транспортов, доставлявших в Германию сырье из Швеции или Финляндии.
Еще в начале 1939 г. абвер заверил Гитлера, что Франция и Англия не готовы к столкновению с внешним противником ни с военной точки зрения, ни психологически. Нацисты полагали, что Франция сильно ослаблена внутренним снобизмом и политическими распрями. Разрешая в Германии съемку таких фильмов, как «Сердцеед», «Странный господин Виктор» режиссера Ж. Греми-гона, «Андрианна Лекуврер» — М. Эрбье, немецкая киностудия «УФА» намеревалась шире распространять среди населения Франции идеи декаданса, которые, как ожидалось, будут разлагать моральный дух нации. Именно поэтому даже автора знаменитой «Герники» П. Пикассо нацисты после взятия Парижа оставили на свободе. Считая себя знатоком искусства, Гитлер поощрял те его виды и формы, которые казались ему дегенеративными: «Пусть себе вырождаются. Тем лучше для нас».
Эффективным средством политико-психологического обмана служила руководству рейха и германо-французская декларация о ненападении от 6 декабря 1938 года.
Сегодня историками Запада доказано: ГУгглер не рассчитывал на молниеносную войну против Франции. Ведь из 157 его дивизий только 16 были моторизованными, на колючую проволоку в Германии больше расходовалось металла, нежели на танки. В 1940 г. Англия и Франция вместе имели 13 974 орудия, а вермахт — 7358, соответственно танков только французы могли выставить на фронт 3524, а немцы — 2439, включая 300 не очень качественных чешских. Фактически быстрая победа оказалась достигнута не из-за молниеносного прорыва танковых колонн Г. ГУдериана через Маас в мае 1940 г., а благодаря целому ряду стратегических ошибок и военной близорукости французского руководства.
Ведь еще в 1933— 1934 гг. генерал Ш. Де Голль упорно требовал формирования шести моторизованных и танковых дивизий, профессиональной 100-тысячной армии из 4 тыс. танков и 8 тыс. тяжелых грузовиков (об этом он писал в книге «Уегз 1'агшее бе шёбег»). Но высшее командование французских вооруженных сил воспротивилось этим идеям, а генерал-инспектор кавалерии Брекар добился подчинения танковых частей конным дивизиям. И если в ноябре 1934 г. у немцев уже было три танковые дивизии, то во Франции успели лишь разработать три модели боевых машин. Социалист Л. Блюм и министр иностранных дел Франции П. Лаваль панически боялись, что де Голль может превратить столь мощную армию в некое подобие германских СС или штурмовиков СА. Видимо, в это время они рассматривали эти элитные отряды нацизма в качестве преторианцев, способных бить не только внешнего врага, но и лиц, несогласных с их патронами в собственной стране.
Но внутренняя ситуация во французском обществе складывалась непросто. Многие интеллектуалы открыто именовали Францию и европейские страны в целом заплесневелыми. Хотя пресса часто писала о непосредственной угрозе фашизма, но для многих врагом № 1 являлся либерализм. Свою негативную роль сыграла враждебная позиция Французской компартии по отношению к вопросам национальной обороны, которая до 1935 г. была особенно упорной. Влияние лидера французских фашистов Ч. Морра можно сравнить, пожалуй, лишь с обожествляемым молодыми интеллигентами Ж.-П. Сартром.
Еще перед Первой мировой войной Э. Берт предлагал создать союз правых и левых сил для противоборства с демократией во имя спасения современного мира и великолепного латинского человеколюбия. Попытка фашистского путча 6 февраля 1934 г. усилила среди населения два направления мысли: фашизм и пацифизм. Для многих истово верующих католиков политическая драма Франции виделась заслуженным наказанием за грехи трех поколений. В свою очередь, с легкой руки Ж. Валюа и П. Низана не прекращались попытки синтезировать идеи национализма и социализма, чтобы преодолеть индивидуалистические тенденции и слабости парламентаризма.
Картина всеобщей мобилизации во Франции, объявленной 2 сентября 1939 г., воочию показала неподготовленность к войне. Мужчины призывного возраста, получив обмундирование, затем метались в поисках недостающих вещей, а их часто не хватало едва ли не наполовину. Многие меняли франки на более твердую валюту, иные наполняли противогазные маски вином и закуской. Танцовщицы кабаре уезжали в армию, с сожалением покидая Париж, над которым еще до мая 1940 г. беспрепятственно проносились германские самолеты. Правда, для передвижения иностранцев требовались пропуска, а для подозрительных граждан в Клер-моне, Камр де Гюре открылись концлагеря.