Пионеры молча отошли от отсекра, поймали за рукав какую-то комсомолку и с места в карьер:

— Где Ваня?

Комсомолка засуетилась, закашляла и начала мямлить, что у Вани в Ташкенте брат заболел, и Ваня, захватив с собой в Ленинграде знаменитого профессора, покатил в Ташкент к брату.

Пионеры, так и не добившись ответа на вопрос, что случилось с Ваней и где он, ушли из коллектива.

Комсомольцы «Красного ткача», давшие крепкий отпор оппортунисту Павлову, разоблачившие его настоящее лицо, лицо явного врага социалистической стройки, замазали этот вопрос перед пионерами, побоялись рассказать им правду о нашем классовом враге.

Комсомольцы «Красного ткача» высосали из пальцев разные причины отсутствия вожатого Павлова, придумали различные глупые поводы только для того, чтобы скрыть от пионеров настоящее положение вещей.

И этим самым комсомольцы совершили грубейшую политическую ошибку.

— Ведь мы тем и сильны, что не боимся говорить О наших недостатках.

Вопрос о классовом враге преступно замазывать. Надо, сдернув с него маску, показать его настоящим лицом всей массе, всей общественности.

Надо было вместе с пионерами разобрать и разоблачить истинную сущность вожатого Павлова, надо было сделать так, чтобы все знали об этом, чтобы враг мог получить достойный отпор от всей массы.

Надо помнить, что пионеры — активные помощники партии и комсомолу в выполнении пятилетки в четыре года. Надо знать, что пионеры борются за промфинплан, борются с классовыми врагами точно так же, как их отцы и старшие братья. Пионеры всегда давали и всегда дают крепкий отпор врагам социалистической стройки.

И поэтому нечего умалять силу пионерской организации и скрывать от нее вылазку классового врага.

Комсомольцы «Красного ткача» замазали перед пионерами вопрос о Павлове. Комсомольцы «Красного ткача» совершили грубую политическую ошибку.

Это доказала пионерская организация комсомольцам «Красного ткача», когда дело раскрылось.

ПРИКАЗ ГОЛОВОТЯПА '

Вожатый 21-й базы — 28-й ФЗС, Шмидт, озабоченно тер лоб и думал:

«К IX съезду комсомола обязательно подарочек сделать надо. Обязательно. Во что бы то ни стало... Но вот вопрос: какой? Не подарить же президиуму дюжину носовых платков?»

Через минуту Шмидт лукаво подмигнул воображаемому собеседнику и заметил вслух:

— Нашел! Есть! Молодец, Шмидтка, додумался! И не глупый же ты, парень, Шмидтка, честное слово!

Вожатый быстро направился в кабинет заведующего школой.

— Я, товарищ заведующий, знаете, что хочу сделать? Вы, товарищ заведующий, не знаете, что я хочу сделать. Я хочу шестой-первый класс сделать пионерским классом. Не возражаете?

Заведующий благосклонно кивнул головой.

— Разрешаю. Тем более, что, ты говоришь, на это специальная директива есть. Ну что ж, действуй.

Вожатый Шмидт, не теряя времени, начал действовать. Он помчался в шестой-первый класс.

Нахмурив брови и заложив одну ручку назад, как Наполеон, он произнес перед классом короткую, но внушительную речь:

— Вот что! Этот класс должен быть пионерским. А в этом классе, оказывается, есть шесть неорганизованных ребят. Поэтому приказываю этим шести неорганизованным ребятам немедленно вступить в пионерскую организацию. Что? Мо-о-лчать! В противном случае мы этих шестерых неорганизованных ребят переведем в другой класс, в шестой-второй, а оттуда переведем сюда, в шестой-первый, пионеров. Понятно? Что? Мо-о-лчать! Решайте в двадцать четыре секунды!

Вожатый Шмидт вылетел из класса и предложил закончить начатое им дело бывшему вожатому форпоста Расину,

Iениальные люди только начинают, доканчивают остальные...

Расин дело закончил, и на следующий день на доске объявлений появилась грозная бумажка за подписями заведующего учебной частью и председателя базы.

В объявлении сообщалось о переводе неорганизованных ребят из шестого-первого класса в шестой-второй и о переводе пионеров из шестого-второго класса в шестой-первый. В заключение приказывалось, чтобы шестой-первый класс объявил себя пионерским.

Когда к заведующему школой явились родители переведенных неорганизованных ребят и потребовали, чтобы он объяснил причины перевода, заведующий, не смущаясь, начал успокаивать:

— Не волнуйтесь. Все в порядке. Не думайте, что это какое-нибудь понижение для ваших ребят. Сохрани бог! Это просто так. Директива, видите ли, такая есть, чтобы с неорганизованными не церемониться! А так все в порядке. Пока...

Вожатый Шмидт радостно потирал руки, довольный своими успехами.

Совет базы молчал, довольный успехами своего вожатого.

Так совершилась в 28-й ФЗС безобразнейшая история.

Подождите, товарищи!

Если вы сами недоуменно пожимаете плечами и не знаете, почему ваши действия политически ошибочны, мы вам объясним.

Вы говорите, что рост пионерской организации — это важнейшее дело, что это — наша установка.

Правильно. Против этого мы не возражаем и возражать не будем.

Но мы протестуем и энергично будем протестовать против ваших методов «пионеризации».

Вы упустили и не поняли очень простой вещи.

Для того чтобы новые сотни и тысячи пролетарских ребят влились в пионерскую организацию, необходима большая повседневная работа с неорганизованными ребятами.

Надо не отделять неорганизованных от пионеров, а работать с ними, втягивать их в отряд.

Почему наблюдается сейчас мощный прилив в колхозы?

Да потому, что единоличникам на деле доказываете!, что единственный верный путь — это коллективизация. И единоличники, каждый день и каждый час убеждаясь в этом на деле, вступают в колхозы.

Только глубокой повседневной работой и наглядным показом мы добьемся колоссального роста.

А проводить пионеризацию административным нажимом и фельдфебельскими угрозами — это грубешая политическая ошибка, которая кроме вреда ничего принести не может.

Совершенную ошибку надо немедленно исправить. Сейчас же! Пионеризацию надо перевести на другие рельсы, — на рельсы настоящей работы с неорганизованными ребятами.

Только эти рельсы ведут к конечному этапу — к сплошной пионеризации школы.

НА ПОВЕСТКУ ДНЯ

Недавно в одном из домов коммунистического воспитания состоялся слет вожатых. Обсуждался вопрос о перестройке пионерской работы.

В перерыве вожатые высыпали из зала и группами прогуливались по боковым комнатам. Многие йз них редко здесь бывали и поэтому с интересом рассматривали плакаты, лозунги и объявления, которые висели на стенах.

Одна группа вожатых остановилась перед большим листом, на котором было написано большими печатными буквами:

ПИОНЕРСКАЯ ВИКТОРИНА

— Давайте, ребята, посоревнуемся, кто больше очков наберет, — предложила одна вожатая.

— Давайте, — согласились остальные, — начнем по порядку.

— Первый вопрос: «Какая пионерская делегация первой прибыла на международный пионерский слет?»

— Я знаю, я знаю! —■ быстро выпалил высокий парень с гладко прилизанными волосами. — Первой прибыла делегация монгольских пионеров.

— Так. Теперь второй вопрос: «Сколько ФЗС в Ленинграде?»

— Школ сколько? Прямо скажу, не знаю, — честно сознался коренастый парень в порыжевшей юнгштур-мовке.

— А я знаю, — самодовольно улыбаясь, сказал высокий с прилизанными волосами. — В Ленинграде — 229 школ.

Ну, так. Третий вопрос: «Что такое делячество в работе?»

Все вопросительно посмотрели на высокого. Высокий суетливо затеребил правый рукав левой рукой и начал путанно объяснять:

— Делячество, э... делячество — это такое... это такая... так сказать, некоторым образом...

— Делячество — я знаю, что такое, — сказал коренастый и прищуренными главами посмотрел на высокого.