— Джейд ни в чем не виновата. Мы в этой ситуации из-за меня. Это я убил Синклера.

— Чего тебе никогда не следовало делать!

— А что ты ожидала от меня? Этот человек целился в Гаррета и Джейд. Он мог их убить!

— Иногда ради большего приходится жертвовать малым. — Кэтрин говорит это низким, суровым тоном, от которого меня пробирает озноб.

Тишина, а потом я слышу, как мистер Кенсингтон произносит:

— Сделаю вид, что я ничего не слышал.

— Был план, Пирс! — Кэтрин снова повышает голос. — Очень большой план. А ты все уничтожил!

— Да, дорогая, я в курсе, — говорит мистер Кенсингтон, сделав на слове «дорогая» акцент. — Но я был не намерен просто стоять и смотреть, как это чертов ублюдок убивает моего сына!

— Ты мог просто ранить Ройса. Тебе не следовало его убивать.

— Я не в силах изменить то, что было. Его уже нет, и его место может занять другой человек. Очевидно, что Синклер был плохим выбором, учитывая его неадекватность, он же пытался убить родную дочь. У него не было причин преследовать ее. Она не представляла никакой угрозы.

— Пирс, она дрянь, а дрянные люди способны ради денег на все. Это был лишь вопрос времени, когда она отправилась бы к Ройсу и попросила бы плату за молчание. И получив свое, она продала бы свою историю втридорога желтой прессе. Вот почему он ее преследовал. И теперь ты позволяешь этому отребью жить в нашем доме? Общаться с нашей дочерью? Встречаться с твоим сыном? Она хочет денег, Пирс. Это единственная причина, по которой она здесь ошивается.

— Джейд не такая. Твои слова скорее описывают девушек, которых мы сводили с Гарретом раньше. Вроде Авы Гамильтон. Вот она — избалованная, эгоцентричная девица, которая жаждет богатства и славы.

— Я хочу, чтобы Джейд убралась из нашего дома и никогда не возвращалась.

— Теперь она одна из нас, Кэтрин, нравится тебе это или нет. Она слишком много видела. Она знает наши порядки.

— Тогда заплати ей. Заплати ей за молчание. Заплати ей, чтобы она ушла. Меня не волнует, сколько это будет стоить.

— Я не собираюсь этого делать. Даже если я предложу ей такое, она не согласится. Она любит Гаррета, а он любит ее. Они не расстанутся ни за какие деньги.

— Ты же знаешь, что Гаррету нельзя встречаться с кем-то вроде нее, так почему не вмешаешься?

— Это больше не проблема. Он не будет участвовать в этом.

— Ты бредишь, Пирс. Он твой сын. Они никогда не…

— Мы закончили обсуждать эту тему.

— Прекрасно. Если ты не избавишься от Джейд, то я вышвырну ее сама.

Я слышу быстрые шаги, направляющиеся к двери. Мое сердце замирает на середине удара — сейчас Кэтрин застукает меня здесь.

Глава 4

— Кэтрин! — Я слышу, как мистер Кенсингтон догоняет ее. — Не вмешивайся! Если понадобится, с Джейд и Гарретом я разберусь сам. Даже не думай их беспокоить, иначе пожалеешь. Поняла?

Его слова пугают меня до чертиков, но на Кэтрин, похоже, такого впечатления не производят.

— Хорошо, как скажешь, — произносит она спокойным, но язвительным тоном. — Тем более, мы оба знаем, что эта парочка не продержится долго.

— Я собираюсь в офис. — Я слышу, как он отходит от двери, направляясь, наверное, в ванную.

— Откуда у тебя такая привязанность к этой девчонке? — интересуется Кэтрин приторным тоном. — Может, она напоминает тебе мать Гаррета? Еще одну дрянь из трущоб?

— Да пошла ты, Кэтрин! — Дверь внутри комнаты захлопывается с таким грохотом, что дрожит даже дверь рядом со мной.

Я в спешке возвращаюсь по коридору. Пить больше не хочется. В смысле, хочется, но на кухню сейчас я не пойду ни за что. Я просто хочу спрятаться, пока не смогу уехать отсюда.

Я знала, что Кэтрин меня недолюбливает, но чтобы настолько… Неужели она действительно думает, будто я встречаюсь с Гарретом, чтобы получить часть состояния Кенсингтонов? Меня это по-настоящему бесит. Я ни разу не просила у Гаррета денег и никогда не попрошу. Меня не интересуют ни его деньги, ни деньги его семьи. Если бы она только знала, как мы спорим всегда, когда Гаррет собирается мне что-то купить.

Подлая, злобная и совсем сбрендившая женщина. И о каком большом плане она говорила? Неужели этот план настолько важен, чтобы пожертвовать Гарретом и мной? Не сомневаюсь, она была бы счастлива, если бы Синклер меня застрелил. Но неужели она действительно думала, что убить Гаррета вполне допустимо? Как можно так говорить о своем пасынке? И какого черта отец Гаррета до сих пор женат на этой мегере?

Я возвращаюсь к себе, но теперь мне кажется, что здесь холодно, страшно и очень темно.  Не могу здесь оставаться. Я выхожу и тихонько пробираюсь в комнату Гаррета. Он крепко спит.

Я не думала, что смогу полюбить Гаррета еще сильней, чем люблю, но после подслушанного разговора каким-то образом начинаю любить его еще больше. Он никогда не рассказывал, как Кэтрин обращалась с ним все эти годы. И никогда не говорил, что отец в основном пренебрегал им, когда женился во второй раз. Похоже, после смерти матери жизнь Гаррета резко пошла под откос. И хотя многие сказали бы, что моя жизнь была в миллион раз тяжелее, но за него я переживаю гораздо сильней. Думаю, когда любишь кого-то, то чувствуешь его боль острей, чем свою.

Я подхожу к кровати Гаррета и, стараясь не разбудить его, проскальзываю под одеяло.

— Джейд? — Он зевает. — Который час?

— Чуть больше пяти.

— Иди сюда. — Он вытягивает руку, и я прижимаюсь к нему и кладу голову ему на грудь. — Что-то случилось, или ты просто зашла поздороваться?

— Ничего не случилось. Просто захотелось побыть рядом. — Я подтягиваю одеяло до самого подбородка. Сейчас этот дом кажется таким холодным.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — Гаррет целует меня в лоб. — Я чувствую, ты что-то не договариваешь.

— Все хорошо. Во сколько мы уезжаем в Нью-Йорк?

— Я заказал машину на девять. А что?

— Можно как-нибудь уехать пораньше? Например, в семь или в восемь?

— Для этого нам придется встать прямо сейчас.

— Да, наверное. Спокойной ночи.

Он снова засыпает. А мне не спится. Я продолжаю прокручивать в голове подслушанный разговор, местами совершенно непонятный. Например, когда мистер Кенсингтон сказал, что я знаю их порядки. Какие порядки? Что он имел в виду?

Он сказал, что теперь я одна из них. Я не хочу быть одной из них. Если мы с Гарретом когда-нибудь поженимся, я бы предпочла убежать от них как можно дальше. По крайней мере, от Кэтрин. К отцу Гаррета я все еще испытываю смешанные чувства. С одной стороны он хороший, но с другой доверять ему точно нельзя. Он определенно связан с чем-то, о чем я, возможно, не хочу знать.

Я не могу решить, стоит ли пересказать Гаррету их разговор. Может, сказать только о том, что Кэтрин пытается избавиться от меня? Но опять же, вдруг он разозлится на меня за подслушивание? Может, он не хочет, чтобы я знала те вещи, о которых услышала. Я решаю пока хранить молчание.

В половине седьмого я возвращаюсь к себе, чтобы принять душ и одеться. Потом упаковываю все вещи в чемодан. На стуле у кровати я замечаю куклу Кэти — подарок Лили. Забавно, что она преподнесла мне куклу-тезку ее матери. Первая моя мысль — использовать игрушку как куклу вуду и воткнуть в нее иголки. Но тогда я опущусь до уровня Кэтрин, а я выше этого.

Я беру Кэти и несу ее к чемодану. И тут слышу слабый стук. Я открываю дверь. На пороге стоит Лили. На ней розовая пижамка и халат, а также розовые тапочки в форме кроликов.

— Мама сказала, что мне нельзя заходить в твою комнату, не спросив сначала разрешения. Можно зайти к тебе?

— Да, проходи.

Она замечает в моих руках Кэти, и ее глаза округляются.

— Кэти спала в твоей кровати? Я тоже разрешаю моим куклам спать со мной, но они все не помещаются рядом, поэтому я сплю с ними по очереди.

— Да, она спала рядом со мной.