— Ты сейчас уезжаешь? — В ее голосе столько грусти.

— Думаю, сначала мы позавтракаем. Хочешь пойти со мной?

Она часто кивает головой и ловит меня за руку.

Кэтрин уже в столовой, пьет кофе. Лили подбегает и обнимает ее.

— Привет, мама.

Я вспоминаю, как Гаррет говорил, что Кэтрин не разрешает дочери называть ее «мамочкой», потому что это звучит слишком по-детски, а она хочет, чтобы Лили вела себя соответственно своему возрасту. Но Лили все еще называет мистера Кенсингтона «папочкой», а значит, он выиграл эту битву.

— Доброе утро, Лили. Джейд. — Кэтрин улыбается мне. Ее улыбка всегда выглядит натянуто. Теперь я понимаю, почему.

— Доброе утро, Кэтрин. — Я сажусь напротив нее и улыбаюсь в ответ. — Полагаю, вы будете рады наконец-то отделаться от нас с Гарретом.

Мой комментарий заставляет ее пролить чуть-чуть кофе. Она ставит чашку на блюдце.

— Вовсе нет. Нам с мистером Кенсингтоном нравится, что вы оба здесь. И грустно от того, что вы уезжаете.

— Джейд, пожалуйста, не уезжай, — скулит Лили. — Ну пожалуйста!

— Лили, упрашивать — невоспитанно, — одергивает ее Кэтрин. — Мы уже говорили об этом. Джейд занята учебой. У нее больше нет времени на игры с тобой.

— Но она подписала бумагу. Теперь она обязана играть со мной.

— Какую бумагу? — спрашивает Кэтрин.

— О том, что буду играть с Лили, — отвечаю я. — Все очень официально. Ваш муж сам подготовил этот документ. — Я снова улыбаюсь, чтобы позлить ее.

— Понятно. — Безэмоциональное лицо Кэтрин оживает. Она определенно в бешенстве. До такой степени, что уже не может оставаться за столом ни секунды. Она вскакивает со стула. — Мне нужно уладить кое-что. Удачной поездки, Джейд. И успехов в учебе в следующем семестре. — И быстро покидает столовую.

Через несколько минут заходит Гаррет.

— О, завтрак с двумя моими любимыми девушками. Вот так удача!

Он явно в хорошем настроении. Видимо, потому что мы наконец-то сваливаем отсюда. Лили спрыгивает со стула для обнимашек. Как и Гаррет, она любит обниматься. Наверняка, это он ее научил. Я ни разу не видела, чтобы Кэтрин кого-нибудь обнимала.

— Ты уже готов ехать? — спрашиваю я у Гаррета, когда он садится напротив.

Он берет с подноса печенье.

— Да, только до отъезда мне нужно получить разрешение врача.

— Почему? Что-то не так?

— Просто он хочет убедиться, что все заживает как следует. Потом он сделает мне обезболивающий укол, а то таблетки не справляются.

— Гаррет, почему ты не сказал, что у тебя боли? Давай просто отложим поездку. Съездим позже, когда тебе станет лучше.

— Ничего мы не станем откладывать. Новый Год бывает только раз в году. У меня все будет хорошо. — Он наливает себе немного сока. — Ты не видела моего отца? Он просил заглянуть к нему перед нашим отъездом, но я не могу его найти.

— Думаю, он уже на работе, — говорю я, зная, что он ушел несколько часов назад.

— Значит, то, что он хотел мне сказать, не так уж и важно.

— Гаррет, ты готов? — В столовую заходит пожилой мужчина в костюме. Этого же человека я видела в ночь, когда стреляли в Гаррета. Он был одним из четырех людей, которые пришли и забрали Гаррета в фургон. Мистер Кенсингтон сказал, что они были врачами, а фургон — мобильным медицинским блоком. Я так и не узнала, куда они в тот день отвезли его.

Правило номер один: не задавай вопросов. Мистер Кенсингтон несколько раз повторил мне его после происшествия с Синклером. Потому я и не задавала вопросов. И Гаррет ничего не рассказал.

— Да, готов. — Гаррет допивает апельсиновый сок и выходит вслед за мужчиной.

Ровно в девять приезжает заказанная машина, и мы садимся на заднее сиденье роскошного черного седана с темными тонированными стеклами. Почему все арендованные автомобили такие однотипные? Прямо как в кино. Неужели обеспеченные люди ездят только на черных роскошных седанах с тонированными стеклами?

— Что сказал врач? — спрашиваю я Гаррета, как только мы отъезжаем.

— Что рана заживает очень быстро. После обезболивающего он сделал мне еще один укол для ускоренного восстановления поврежденных тканей. Он сказал, что через неделю мне станет гораздо лучше. — Гаррет обнимает меня. — Как раз тогда, когда мы встретимся в Де-Мойне.

— Откуда твой врач? У него есть клиника в городе?

— Нет, он скорее врач-консультант. Работает с частными клиентами. — Гаррет смотрит в боковое окно.

— Никогда не слышала о таких. Он ваш семейный врач?

Гаррет ерзает.

— Не хочу говорить сейчас о врачах. Давай обсудим, куда бы ты хотела пойти пообедать.

Он начинает перечислять мне рестораны, которые мы могли бы посетить в Нью-Йорке, но я все еще думаю о его докторе. Это не простой врач, как и те остальные трое мужчин, которые забрали раненого Гаррета. Возможно, они настоящие доктора, но им известно о сокрытии смерти Синклера, значит, они соучастники того инцидента. Они все видели.

Я действительно хочу выяснить, что это за врачи, но стоит мне начать разговор, и Гаррет меняет тему — вот как сейчас.

***

К полудню мы добираемся до квартиры мистера Кенсингтона. Она находится в Верхнем Ист-Сайде — в самом богатом, по словам Гаррета, и фешенебельном квартале Нью-Йорка. В холле нас приветствует швейцар. Точнее, приветствует Гаррета. Я, судя по всему, его не слишком интересую. Они недолго беседуют, затем мы поднимаемся наверх.

Гостиная и кухня в квартире объединены в одно помещение. Оно оформлена в очень мужском стиле и обставлено мебелью из темного дерева. Еще там есть черный кожаный диван и кожаные кресла. Кухонные шкафы темно-коричневого, почти черного цвета, а вся техника из нержавеющей стали.

Гаррет ведет меня по коридору и показывает две спальни — большую и маленькую.

— Вы с Лили спите в одной комнате, когда приезжаете? — спрашиваю я его.

— На самом деле, это не семейные апартаменты. Они только для отца, когда он приезжает в Нью-Йорк по работе. Иногда здесь останавливается Кэтрин, но чаще она выбирает отель, потому что там есть прислуга. Вторая спальня предназначалась для меня. Отец думал, что мы вместе будем проводить выходные в городе, ходить на бейсбол или в музей. Но этого никогда не было. Как видишь, мы не слишком близки.

И причиной тому была Кэтрин. Знание этого заставляет меня ненавидеть ее еще больше. Гаррет мог бы отлично ладить с отцом, не будь ее рядом. Вероятно, он и не пил бы столько в свои подростковые годы.

— Эта квартира меньше, чем я предполагала, — говорю я, когда мы возвращаемся в гостиную.

— Отцу не нужно много места. Он не настолько часто бывает здесь. К тому же манхэттенская недвижимость стоит целое состояние. Семь лет назад это жилье оценивалось в пять миллионов.

У меня перехватывает дыхание.

— Долларов? Пять миллионов долларов?

— Обычная цена для этого района. — Он берет со столика в гостиной пульт дистанционного управления и нажимает кнопку, которая открывает жалюзи на окнах.

— Это куча денег. Должно быть, дороже, чем стоит твой дом.

— М-м-м. Нет. Дом стоит намного больше. — Он убирает пульт и идет на кухню.

Я не представляю, сколько это «намного больше», и не спрашиваю. Мне не под силу даже осмыслить такие огромные числа. Подумать только, у них есть еще пять домов и две квартиры. Откуда такие деньги?

Глава 5

— Хочешь воды или газировки? — Гаррет открывает большой холодильник из нержавеющей стали, заполненный едой и напитками.

— Откуда все эти продукты? Твой отец недавно сюда приезжал?

— Их купил я. Есть службы доставки. Ты просто заказываешь то, что тебе необходимо, и это привозят к тебе домой. Не только еду, а все что угодно. Тебе что-нибудь нужно? Я могу позвонить прямо сейчас.

— Нет, мне ничего не нужно. — Я беру из холодильника газировку. — Зачем ты нанял людей, чтобы купить продукты? Разве мы сами не могли сходить в магазин?