Не станем снова полемизировать с Троцким по этому поводу — в первом томе об этом уже сказано достаточно подробно, если не сказать, чрезмерно много. Возвратимся к нити нашего изложения.

В доказательство того, что Сталин многое позаимствовал у Ф. Ксенофонтова, Р. Медведев приводит, в частности, определение ленинизма, а также некоторые другие формулировки, в первую очередь, по национальному вопросу[66]. Сходство, конечно, есть. Но есть и существенные различия, которые проходят мимо внимания Р. Медведева, запрограммированного на доказательство того, что Сталин является чуть ли не плагиатором. Я не считаю нужным в деталях рассматривать эту проблему. Хочу лишь сделать несколько принципиальных замечаний.

Во-первых, весь строй, вся логика рассуждений и выводов работы, своеобразная аргументация и методология подхода к рассмотрению поставленных вопросов, не говоря уже о стиле изложения, — все это с бесспорной очевидностью свидетельствует о том, что работа «Об основах ленинизма» является плодом труда Сталина.

Во-вторых, представляется, по меньшей мере, смешным тот факт, что Сталин якобы позаимствовал у Ксенофонтова даже постановку национального вопроса в ленинизме. Какая-то чушь получается: общепризнанный (даже своими политическими противниками) знаток национального вопроса, на протяжении ряда лет выступавший с докладами на высших партийных форумах по данному вопросу, якобы заимствовал у безвестного партийного аппаратчика (Ксенофонтов работал в секретариате Сталина) важнейшие положения по национальному вопросу. Как говорится, курам на смех! Такие критики Сталина и сталинизма, как Р Медведев, не могут не понимать, что в национальном вопросе Сталин был бесспорным специалистом. Даже один этот момент заставляет не просто критически, а с величайшим сомнением воспринимать всю остальную «доказательную базу», которой оперируют те биографы Сталина, которые весь свой запал и всю свою эрудицию ставят на службу доказательства несостоятельности генсека как теоретика. Особенно предвзятым такой подход выглядит, когда мы обращаемся к сопоставлению цитат из работы Ксенофонтова с работой Сталина. В частности, приводится следующее положение из Ксенофонтова:

Р. Такер утверждает, что «спасение эпизода с Ксенофонтовым от возможного забвения— одна из многих услуг, оказанных Медведевым науке». И далее он утверждает, что брошюра Ксенофонтова помогла «придать книге «Об основах ленинизма» некоторый импульс и интеллектуальную выразительность. И если эта догматическая по содержанию и шероховатая по стилю брошюра не попала в разряд банальных, то во многом благодаря Ксенофонтову.

Сталин также воспользовался подсказкой Ксенофонтова и в вопросе о связи национально-освободительного движения Востока с пролетарской революцией Запада»[68].

Я специально под углом зрения возможного заимствования важнейших положений (правда, уже со стороны Ксенофонтова) просмотрел важнейшие статьи и выступления Сталина по национальному вопросу после победы Октябрьской революции и без труда обнаружил весьма простую вещь: формулировки самого Ксенофонтова в той или иной форме позаимствованы ни у кого другого, как у Сталина. Имеются в виду основополагающие положения и выводы. К примеру, из статьи Сталина «К постановке национального вопроса», опубликованной в 1921 году, где содержатся такие принципиальные положения, как:

Можно было бы привести и другие пассажи, однозначно говорящие за то, что базисные положения по национальному вопросу содержались в более ранних работах Сталина. Так что Сталину едва ли нужна была подсказка со стороны Ксенофонтова, чтобы обнаружить «связь между национально-освободительным движением Востока с пролетарской революцией Запада». В целом «заслуга» Р. Медведева перед наукой не выглядит столь бесспорной, как это представляет Р. Такер. Объективный анализ дает основание считать, что в данном вопросе мы имеем дело с типично предвзятым подходом, где внешне убедительные совпадения без их должной оценки с точки зрения генезиса преподносятся как факты теоретического плагиата.

И, наконец, последнее замечание. Сталин как секретарь ЦК мог, конечно, давать своему аппарату задание подобрать те или иные материалы при подготовке лекций в Свердловском университете, а также при подготовке докладов и т. д. Ничего необычного здесь усмотреть нельзя, если заранее не запрограммировать себя в каком-то заданном направлении. Однако во всей обширной сталиниане общепризнанным и, по существу, никем не оспариваемым, является мнение, что Сталин сам писал свои произведения. Это видно при анализе особенностей его стиля, манеры письма. Словом, по всему комплексу признаков, удостоверяющих и подтверждающих авторство как таковое. В данном конкретном случае позволительно сослаться и на такого патологически враждебного по отношению к Сталину сочинителя, как Д. Волкогонов: «Справедливости ради нельзя не отметить, что над своими статьями, речами, репликами, ответами генсек трудился сам. Свидетельства его помощников, в разное время работавших с ним, других ответственных лиц из аппарата Генерального секретаря дают основания сделать вывод: при огромной загруженности Сталин весьма много работал над собой. Ему ежедневно по его специальным заказам делали подборку литературы, приносили вырезки из статей, сводки по материалам местной партийной печати, обзоры зарубежных изданий, наиболее интересные письма»[70].

Как видно из вышесказанного, версия Р. Медведева получила определенное распространение в историографии о Сталине и сталинизме. Отдает ей положенную дань и Р. Такер, посвятивший данной проблеме специальный раздел в своем первом томе биографии Сталина. Однако он в своих выводах все-таки счел необходимым проявить некоторую сдержанность. Завершил он свои изыскания по данной теме следующим заключением:

«Трактаты Сталина и Ксенофонтова — это вовсе не два варианта одной книги.

Основываясь на данных Медведева о том, что Ксенофонтов помогал Сталину в теоретических вопросах, можно предположить, что Сталин попросил его собрать материалы о ленинизме и что талантливый Ксенофонтов, хорошо разбиравшийся в предмете, подготовил рукопись, на публикацию которой он и испрашивал разрешения. Во всяком случае, Сталин, использовав рукопись Ксенофонтова и не пожелав признать этот факт, опубликовал заметно отличавшуюся от нее работу, с явными признаками собственного творчества. Если бы это было не так, то сомнительно, нашла бы издателя рукопись Ксенофонтова даже в плюралистической атмосфере Советской России 1925 г.»[71]. Как говорится, спасибо и на этом. В действительности же всерьез говорить о том, что базисной основой работы Сталина явилась брошюра (в виде рукописи) Ксенофонтова — значит серьезно извращать то, что имело место в действительности. Сталин не был новичком, а тем более дилетантом ни в вопросах знания ленинизма, ни в национальном, ни в других вопросах, имевших отношение к предмету. А Ксенофонтов отнюдь не выглядит корифеем творческой марксистской мысли того времени и своего рода наставником бывшего семинариста в вопросах революционной теории. Не знаю, как для кого, но для меня здесь общая картина вполне ясна. Нужна не только объективность в такого рода оценках, но и определенное чувство меры и соразмерности, которые, кстати сказать, также являются неотъемлемым компонентом исторической объективности.