............ и чего они хотят; что сейчас делается на

I (рампюльство отпускало значительные средства на 1.1 и нс сноси прессы. Было создано Русское бюро пе-|.|и оспе|попало специальное совещание по объедине-...... к\ амурно-просветительной работы правительствен-

III М »Г, ф. 292, on. 1, д. 46, л. 102.

Го и, кто верховный правитель и т. д. Издавались 1 oi армии газеты, рассылались портреты Колчака. Не *¹1- 1аиало от военного министерства и министерство •чц М'спннх дел, выпуская воззвания и брошюры.

ных учреждений. Издавались газеты специального назначения: «Друг деревни», «Русский Восток», «На страже свободы» и др.

Отмеченная идейно-политическая обработка и обман масс не дали решающих результатов, но все же известную пользу от них контрреволюционеры получали, и прежде всего в колеблющихся слоях населения³⁹. Создавались на пожертвования военные лазареты, устраивались лотереи в пользу армии, проводились самообложения и т. д. ¹¹⁸. Здание в Омске, где помещалось правительство, именовалось официально Домом свободы. Иркутская городская дума отвела земельный участок для постройки Дворца рабочих. Систематически выпускались воззвания и обращения Колчака «К народу», «К солдатам и крестьянам» и т. д. 31 июля 1919 г. было опубликовано воззвание верховного к солдатам и крестьянам Советской России. В нем в грубой форме Колчак призывал к свержению большевиков-комиссаров, обещая за это «свободные выборы в Учредительное собрание» и прекращение войны. Нет, конечно, надобности доказывать, что автором такого рода политических контрреволюционных документов был не сам адмирал — строевой служака царского флота, а сотрудничавшие с ним и поддерживавшие колчакию соцсоглашатели ¹¹⁹.

Колчаковское правительство не ограничивалось только отвлеченной агитацией, а стремилось подтвердить ее конкретными делами. Вот несколько примеров. Земельный вопрос не стоял в Сибири так остро, как в Европейской России. Тем не менее колчаковское правительство уделяло ему много внимания. Был издан закон, по которому захваченные крестьянами в революцию помещичьи и казенные земли, засеянные ими, остаются на правах аренды в их пользовании до Учредительного собрания и урожай с них принадлежит им. Сделано это было «в целях успокоения крестьянства», как совершенно открыто записано в соответствующем постановлении белого правительства. Деникину неоднократно предпи-сыпалось придерживаться в земельном вопросе такой же «гибкой» политики. «Считаю недопустимой, — писал Колчак в личном письме ему осенью 1919 г., — земельную политику, которая создает в крестьянстве представление о восстановлении помещичьего землевладения. I(поборот, для устранения наиболее сильного фактора русской революции — крестьянского малоземелья — необходимы меры, укореняющие в народе доверие и доброжелательное отношение к новой власти»¹²⁰. В земельном вопросе Колчак стремился быть даже более «левым», чем самарский Комуч, который летом 1918 г. проводил политику возвращения помещикам их бывших владений.

Специальные постановления были приняты колчаковским правительством для предоставления льгот солдатам и офицерам белой армии, с распространением льгот па их семьи. Предусматривалось земельное устройство всех, кто участвовал в борьбе «за возрождение России», с отпуском леса бесплатно на постройки и предоставлением ссуд на два года на приобретение сельскохозяйственного инвентаря. Устраиваться могут сами семьи, не дожидаясь возвращения солдат с войны.

Надо особо подчеркнуть, что в не меньшей степени, чем Колчак и его клика, были заинтересованы в издании «демократических» законов заправилы империалистических держав Антанты для оправдания интервенции и обмана широких масс народа в собственных с I ранах.

«Английская военная миссия, — говорится в одном из понесений колчаковской контрразведки, — весьма интересуется антибольшевистской пропагандой, считая ее и настоящее время более важной для союзников, чем для нас. Миссия предлагает свои услу-I н для распространения деятельности информации и пропаганды заграницей» ¹²¹. Именно таким пропагандист-' ним шагом была телеграмма французского премьер-министра в апреле 1919 г. на имя Колчака. В ней говори чось, что французское правительство «с искренним \ юнольствием» осведомилось о блестящих успехах, до-■ пппутых на Уральском фронте сибирскими армиями, и «от имени всего французского народа приносит поздравления Франции». Заканчивалась телеграмма заверениями, что Франция будет продолжать оказывать материальную и моральную поддержку» ¹²².

Телеграмма была колчаковцами тут же широко распространена в качестве доказательства помощи от заграницы и, несомненно, сыграла известную роль в деле обмана населения ¹²³.

Представители союзников в Сибири также не останавливались перед тем, чтобы помогать контрреволюционерам обманывать народ и показать, что вместе с белогвардейцами против большевиков не только правительства, но и народы стран Антанты. Красочным примером могут служить выступления командира 25-го английского Мидльсекского полка интервентов полковника Уорда, взявшего на себя миссию бороться с Советами не только штыками своих солдат, но и своим красноречием. Наиболее ярко раскрывается истинная физиономия ярого врага Советов в речи, которую он в апреле 1919 г. произнес перед пленными красноармейцами и которая была тут же распространена в громадном количестве экземпляров по всей колчакии ¹²⁴.

Мы не беремся сейчас писать о том, произвела ли вообще и притом какое именно впечатление речь Уорда ни пленных красноармейцев, вынужденных молча выслушивать разглагольствования своего новоявленного •друга» (английского «рабочего» в мундире полковника английской королевской армии) под дулами винтовок белогвардейцев и солдат «друга»... Но несомненно одно: m была политическая речь, которую произнес видный леятель лейбористской партии, член английского парчи мента совсем не для того, чтобы переубедить кучку пленных красноармейцев и привлечь их на сторону белых. В такой успех не верил, конечно, и сам Уорд, и не ради него заменил он высокую трибуну английского парламента деревянными подмостками на задворках захваченного врагами России г. Пермь. Пленные красноармейцы нужны были только как статисты, чтобы прилить монологу Уорда другое звучание. Расчет состоял и том, что речь принесет пользу не только главарям белогвардейцев Сибири, но найдет отклик за ее пределами, выгодна всем противникам Советов и поднимет ак-ипн самого Уорда. Посылая его во главе полка солдатни гервентов в Сибирь на помощь русским контрреволюционерам, стоящие у власти английские консерваторы не просчитались. Выступления Уорда в Сибири давали мм в руки козырь, при помощи которого они могли поржать в «решпекте» лейбористскую парламентскую оппозицию ее величества, как еще до сих пор именуется и Англии группа членов парламента, не являющихся членами стоящей у власти в данный момент партии.

Чтобы покончить с вопросом о том, какими мерами империалисты Англии пытались помочь белогвардейцам, следует привести еще такой факт. 16 октября 1919 г. министерство иностранных дел Колчака получило от ис-ин пипощого обязанности высокого комиссара Велико-ортннпи сэра Р. Ходжсона следующее письмо: «В до-тнтеннс к нашему сегодняшнему разговору имею честь ир| проводить при сем записку с именами четырех пред- ¹²⁵ ставителей ¹²⁵ уральских заводов, которые отправляются в Англию по надобностям, выясненным в переговорах». Далее в письме выражается пожелание, чтобы все формальности по выезду названных представителей за границу были выполнены срочно. Они должны убыть 18 октября 1919 г., ибо «это является весьма срочным вопросом, и я беру смелость прислать в министерство иностранных дел представителя, чтобы ему сказали, откуда он получит документы»^{126 127}. В тот же день министерство распорядилось экстренно без соблюдения формальностей выдать паспорта названным лицам, так как они «отбывают завтра в Англию с генералом Джеком». Невольно возникает вопрос: что это за люди и почему такие высокие инстанции — сам высокий комиссар Великобритании и колчаковский министр иностранных дел проявляли такую спешку и заботу о выезде в Лондон лиц, не занимающих никаких официальных высоких постов и ничем до сих пор ни в Англии, ни в Сибири не прославившихся? Объясняется все очень просто. То был еще один политический трюк, на который решился английский военный министр Уинстон Черчилль. Имелось в виду представить английскому парламенту и вообще всему английскому народу «настоящих русских рабочих, не признающих власть Советов, приехавших из далекой Сибири, чтобы лично просить английский народ и его рабочих помочь русским рабочим свергнуть Советы, которых русские рабочие не хотят...». Разве не показательно, что список с фамилиями «рабочих» дал сам высокий комиссар Англии!