В тюрьме распространялись все новые слухи о делах анархиста. Особенно заинтересовала Махно история с ограблением завода «Б. Кернер и сыновья», где он работал. Днем 9 февраля 1908 г. в обеденный перерыв злоумышленники, подобрав ключи, проникли в заводскую контору и похитили из сейфа 200 расчетных книжек рабочих с вложенной в них зарплатой, которую должны были выдавать в конце дня. Пропажу 2265 руб. заметили сразу же, и полиции не составило труда найти грабителей и вернуть деньги в кассу.

Махно не знал, что эта, казалось бы, не имевшая никакого к нему отношения, история обернется для него большой бедой. Один из участников — А. Ткаченко, попав в руки пристава Караченце-пп, выдал Махно как участника вооруженного нападения на охранников. «Наконец 15 февраля 1908 г., — писал на радостях, что дело все-таки удалось закрыть, следователь своему высшему начальству,—-названный выше пристав доставил мне дознание, коим устанавливается, что задержанный им по делу о вооруженной краже с завода Кернера — Андриан Ткаченко был очевидцем покушения на убийство стражников Быкова и Захарова, причем стреляли Нестор Махно и Михей Маковский. <> На сделанной мной очной ставке Ткаченко с Махно и Маковским Ткаченко подтвердил свои показания»²².

Теперь власти имели в руках все улики против Махно и дру-И1х участников организации. 4 апреля 1908 г. Екатеринославский губернатор обратился к командующему войсками Одесского военного округа с просьбой предать гуляйпольских анархистов военному суду²³.

Но по каким-то, только ему известным, причинам Махно внушил доверие и вызвал сострадание у судебного следователя, и тот пообещал выпустить Нестора из-под стражи под залог. Узнав об м'ом, мать Махно в поисках денег стала обивать пороги гуляй-польоких богачей, где служил ее муж, а затем и Нестор.

Евдокия Махно не только сетовала на свою вдовью судьбу, многодетную семью, но и постоянно твердила, что сын ее не профессиональный преступник, какими были практически все местные анархисты-коммунисты, а рабочий чугунолитейного завода, которого по неопытности втянули в преступное дело. И действительно, Н. Махно был единственным из организации, кто не бросал работу, а продолжал совмещать ее с анархистской деятельностью. Уговоры матери Махно подействовали, и заводчик 11. Д. Виглинский выделил ей под поручительство 2 тыс. руб., и I июля 1908 г. Махно вышел на свободу. Он не пошел домой, а Поехал в Екатеринослав, где узнал, что организация ушла в подполье и преследуется охранкой.

²² Госархив Днепропетровской области. Ф. 11. On. 1. Д 882. Л. 7.

²³ Там же. Л. 12—13.

Другой, более опытный и искушенный в борьбе с государственными преступниками уездный исправник, изучив еще раз все документы, прозорливо увидел в молодом Махно опасного для режима человека, которого не так просто запугать и заставить свернуть с избранного им пути. Поэтому во избежание новых пре-ступлений 11 июля 1908 г. он послал на имя Екатеринославскогс губернатора рапорт, в котором говорилось: «Привлеченный к след ствию в качестве обвиняемого по делу о разбойном нападении нс стражников Захарова и Быкова в с. Гуляйполе в августе 1907 г крестьянин этого села Нестор Махно, ныне следственными властями освобожден из-под стражи под поручительство в сумме 2000 руб. 4 сего июля. Принимая во внимание, что преступление, совершенное во время состояния губернии на положении усиленной охраны, а также в силу имеющихся против Нестора Махно улик и ожидания им тяжелого наказания, до смертной казни включительно, я нахожу, что пребывание его, Махно, на свободе может повлечь за собой новые, более тяжелые преступления, нс исключая и убийства чинов полиции, почему покорно прошу разрешения вашего превосходительства об изменении принятой против Махно меры пресечения — заменою поручительства на личное содержание под стражей или же об аресте его до суда в порядке положения о Государственной охране»²*.

Через два дня, узнав, что охранка направила свои основные силы в Гуляйполе для окончательного разгрома организации, Махно вернулся туда. Когда 28 июля на конспиративной квартире собралось 17 членов организации для того, чтобы обсудить дальнейшие свои действия, дом окружила полиция. Начался настоящий бой. Имея оружие и бомбы, анархисты сумели вырваться из западни. Собравшись на окраине Гуляйполя, они приняли решение уходить отдельными группами.

Участие в бандитских налетах и убийствах под прикрытием идейных убеждений сформировало у Махно специфические взгляды на революционную борьбу. Основным ее содержанием он считал убийство полицейских чинов, различного рода должностных лид, офицеров и других представителей власти, захват силой денег и материальных ценностей, принадлежащих как государству, так и представителям эксплуататорских классов. Как и другие члены организации анархистов, Махно в порядке вещей считал использование экспроприированных средств в своих личных целях. Эти взгляды он материализовал в годы гражданской войны, расширив границы экспроприации, включив в ее орбиту также мирное население.

В уголовном мире свои законы — беспощадная расправа с предателями, изменниками и отступниками. По приказу П. Семеню-ты во всех провалах экспроприаторов был обвинен и убит один из членов организации — крестьянин Гура. Махно хорошо усвоил

²⁴ Госархив Днепропетровской области. Ф. 11. On. 1. Д. 882. Л. 18.

эти законы и в будущем всегда находил жертву, которую обвинял но всех своих неудачах и промахах, убирал бывших сообщников.

Полиция все-таки арестовала всех гуляйпольских членов организации. Сперва попались в основном мелкие сошки. 26 августа по приказу пристава Караченцева был взят Махно. Подготовка и сам арест Махно убедительно свидетельствовали, что полиция уже усматривала в нем особо опасного преступника и даже предпочла и первую очередь задержать его, а не руководителя организации В. Антони. Последний, скрываясь от преследования, оказался в Гуляйполе и, к своему несчастью, встретился лидом к лиду с приставом Захаровым. Однако полиция, как он сразу же заметил, готовилась к какой-то серьезной операции и на Антони особого внимания не обращала. Благодаря этому предводитель гуляйпольских анархистов бежал за границу. Вернувшись спустя 60 лет на родину, он так рассказал об этом эпизоде: «В полночь на ст. Гуляйполе одновременно приходили поезда из Екатеринослава и Алек-сандровска. Захарову был дан приказ арестовать Махно, выпущенного на поруки... потому он и оставил меня в покое. Как только подошел александровский поезд, полицейские кинулись к нему и, при выходе Махно из вагона, арестовали его. А я, воспользовавшись этим, тем же поездом удрал в Екатеринослав»²⁸.

Против Махно не было конкретных улик. Александровский уездный исправник доложил губернатору, что Нестор Махно задержан «за принадлежность к разбойничьей шайке и совершение нескольких разбойничьих нападений и убийство крестьянина Гу-ры». Доказывать вину арестованного полицейский чин счел нецелесообразным, потому что «в случае освобождения его из-под стражи по сему делу он будет задержан в административном порядке для высылки его из пределов Екатеринославской губернии»²⁹.

Благодаря хорошо организованной конспирации полиция никак не могла распутать дело гуляйпольской анархистской организации. Тюремщики усиленно следили за заключенными. 1 сентября уряднику Рыжко удалось наконец перехватить записку, посланную Махно Левадному. В ней было всего лишь четыре слова:

. Берите на себя дело». Неудача с запиской Махно не обескуражила, и он охотно объяснил следователю, что он лишь давал этим совет Левадному не перекладывать свою вину на других³⁰.