лицейского, чиновника, помещика оставляло деревню на некото рое время, хотя и непродолжительное, «без всякой власти». Этт^ . несколько дней анархии представлялись крестьянам легкой, хота i и кратковременной победой, прообразом будущей жизни, за которую боролись члены «Союза бедных хлеборобов».

Махно попытался вступить в организацию экспроприаторов, но ее руководители сначала отказали ему в этом. Они боялись, что отличавшийся непредсказуемостью действий, болтливостью и хвастовством Махно может раскрыть организацию. Лишь благодаря гому, что братья Семенюты часто уезжали из Гуляйполя в другие города, Махно в их отсутствие все-таки стал членом «Союза бедных хлеборобов».

Сделал это Махно довольно просто: выследил экспроприаторов, когда те собрались идти на очередное дело, и решительно заявил: «Или убейте меня прямо здесь, или возьмите с собой»¹⁵.

Гем ничего не оставалось, как взять с собой настырного юношу.

Случилось это 14 октября 1906 г. В ту же ночь Махно принял участие в ограблении дома местного торговца И. Брука, у которого экспроприаторы взяли 151 руб. на нужды, как они заявили, голодающих. Ровно через месяц он вместе с другими членами организации ограбил гуляйпольского промышленника М. Кернера, отобрав у него 400 руб.¹⁶

Вступив в организацию, Махно сразу же попытался завоевать популярность и лидерство, доказать руководителям гуляйпольских анархистов, что они допустили ошибку, отказав ему ранее в приеме в организацию. Стремясь как можно быстрее создать себе репутацию решительного, смелого и беспощадного экспроприатора, Махно всегда вызывался первым идти на любое дело, был готов выполнить любое приказание анархистов. Но вместо серьезных заданий ему на первых порах поручили отливать бомбы на заводе, где он работал в это время в литейном цехе.

Махно практически было все равно, в кого стрелять — то ли в чиновника, то ли в полицейского, то ли просто в неугодного ему или его друзьям человека. Получив оружие (пистолет «бульдог»), он применял его по своему усмотрению. В конце 1906 г, служащий, земской больницы Михеев, обуреваемый ревностью к своей невесте, поведал ему свою личную драму. Махно за небольшое вознаграждение совершил покушение на мнимого соперника, но, будучи пьяным, промахнулся. Дело это получило большую огласку. Махно был арестован за хранение оружия, но вскоре отпущен.

Слава о нем разнеслась по всему Гуляйполю. А в полицейских протоколах появилась еще одна фамилия потенциального преступника¹⁷.

¹⁵ Материалы Гуляйпольского краеведческого музея.

¹⁶ ЦГАОР СССР. Ф. 107/7. 1908 г., Д. 4754. Л. 11 об.

ПА ИИП при ЦК Компартии Украины. Ф. 5. On. 1. Д. 351. Л. 351.

Еще много раз после этого Махно мог погубить организацию. Однажды в пивной он начал стучать по столу пивной кружкой и ромко кричать: «Я анархист..., я анархист...»²⁴. С большим трудом предводителю гуляйпольских анархистов удалось увести его с людного места.

Зная натуру Нестора, полиция подослала к нему провокатора. Под видом приезжего, ищущего работу в Гуляйполе, тот поселился в доме Махно. Вскоре молодой анархист рассказал «квартиранту» об организации. Чтобы взять налетчиков с поличным, полиция организовала в имении Гольца засаду, а новый друг Нестора начал подбивать его сделать налет и сорвать крупный куш с богатого колониста. План этот не удался, но полиция получила много ценных сведений о планах гуляйпольской организации.

Тактика экспроприаторов была хорошо отработана. Нападали они, как правило, довольно большой группой — до 10 человек. Лица их в одних случаях были вымазаны сажей или грязью, в других — они надевали бумажные маски или темные очки. Из-за этого полиция долго не могла установить личности нападавших. Все экспроприаторы были вооружены браунингами и бомбами, при помощи которых они выбивали двери касс или банков, взрывали сейфы. Нападали всегда наверняка, имея численное преимущество. Никогда не рисковали и при появлении полиции или жандармов быстро уходили. Даже один стражник вызывал у них страх и панику, и они, как правило, не вступая с ним в перестрелку, уходили, чтобы при удобном случае все-таки повторить акцию.

Махно раздражала такая нерешительность и осторожность анархистов, и он поставил себе целью поломать укоренившиеся в прганизации приемы борьбы, доказав на деле свою смелость и решительность. Вскоре такой случай представился. Махно вместе с бывшим урядником Лепетченко было поручено ограбить почту в Гуляйполе.

Он с волнением готовился к новой операции. Ощущая в кармане приятную тяжесть револьвера, допоздна ходил по прилегающим к почте улицам. В его воображении разыгрывались различные сцены, которые могли возникнуть во время ограбления. Нестор то и дело выхватывал оружие и по-мальчишески имитировал стрельбу по невидимым врагам налево и направо. Темной ночью 27 августа 1907 г. Махно вместе с двумя своими товарищами — М. Маховским и А. Ткаченко — шел по главной улице села. Внезапно из темноты выросли силуэты двух стражников, которые суровым окриком приказали остановиться молодым людям. Охваченные страхом, бандиты сразу же предложили Нестору бежать, но тот, не раздумывая долго, выхватил пистолет и выстрелил в стражников и лишь затем бросился вслед за товарищами.

Возле земской больницы беглецов окликнул услышавший выстрелы крестьянин С. Назаренко. Не останавливаясь, Махно разрядил в него свой браунинг²⁵.

После этого случая Махно принял участие в еще нескольким мелких ограблениях, в том числе кассы на станции Гуляйполе. На этом его участие в экспроприациях закончилось. Он был задержат гуляйпольским приставом Караченцевым как подозреваемый в нападении на стражников. Вместе с ним был арестован и один и: руководителей «Союза бедных хлеборобов» Вольдемар Антони, который был в свое время против приема Махно в организацию. Теперь Нестор был с ним как бы на равных и своим пренебрежением к опасности мог доказать, чего он стоит. Задержанные были доставлены в Александровский полицейский участок. На очно# ставке охранники Захаров и Быков заявили, что В. Антони они не знают, а в Махно сразу же узнали одного из стрелявших. Антони был отпущен, а Махно посажен в тюремную камеру. Руководитель гуляйпольских анархистов успел шепнуть Нестору, чтс члены организации в беде его не оставят. Эти слова Антони Махно расценил как наивысшую награду и признание его полноправ^ ным членом организации. Это придало ему сил и уверенности.

Антони сдержал слово. Путем угроз и шантажа анархисты заставили потерпевших изменить свои показания. Когда была проведена вторая очная ставка с участием раненого С. Назаренко, тот заявил, что никогда не видел Махно. Изменил свои показания и один из стражников Быков. «Степан Назаренко, ■— занес в протокол судебный пристав, — в предъявленных ему Махно и Антони стрелявшего в него человека не узнал. Передопрошенный мной затем... страоюник Быков дополнительно показал, что он не можег узнать в Махно стрелявшего в него человека и что Махно только похоок на того человека»²⁶.

И тем не менее Махно по-прежнему оставался мелкой сошкой в организации, и поэтому выдать его властям или специально подставить под удар полиции не считалось среди анархистов боль-i шим преступлением. 19 октября 1907 г. экспроприаторы совершили вооруженное нападение на почту в Гуляйполе, убив при этом почтальона и десятского. Когда началось следствие, фамилия Махно появилась первой в полицейских протоколах, причем как самого активного участника. Не столько ради восстановления ис: тины, скорее, чтобы не дать завести следствие в тупик, судебный следователь заступился за Махно. «Махно участвовать в нападении на почту не мог, — писал он прокурору Екатеринославскогс окружного суда, — так как в это время содержался в Александровской тюрьме по постановлению моему от 5 октября 1907 г.»²⁷