– А в чём дело? – я с трудом оторвался от увлекательного чтения.

– У нас там полный погреб бухлянского, а ты эту мочу цедишь, – с укором ответила она, кивнув на стакан.

– Олег, вроде бы, тоже не пьёт, – припомнил я.

– Ему можно, он порядочная сволочь! – с жаром выпалила разведчица, сверкнув глазами.

– А если ночью на нас кто-нибудь нападёт, ты их что, перегаром отгонять будешь? – не остался я в долгу.

– Не будет никого, – отмахнулась Ольга. – На карте посёлок уже зеленеть начал. Тут баньши правила балом, а с её отлётом недобитки по углам сханырились. Никто нас не побеспокоит.

Я ради интереса взглянул на Касатиху через интерфейс, но она, как и была оранжевой, так и осталось. Лишь небольшие красные вкрапления исчезли. Видимо, градация опасности у каждого строго индивидуальная, и меняется в зависимости от уровня. Кстати, о нём, родимом...

– Что будет, если я снова апнусь, а прокачать параметры ещё не успею? – спросил я, окончательно откладывая книгу.

– Тяпнешь стакашку – скажу! – она заговорщицки улыбнулась.

Я демонстративно вылил остаток компота в горшок с какой-то полусухой пальмой и протянул опустевшую ёмкость. Девушка радостно цокнула горлышком бутылки о край стакана и наполнила его до краёв.

– За тебя!

– Это ещё с какого перепуга? – удивился я.

– С такого, что ты уже второй раз умудряешься нам помочь в серьёзном файте, – она без всякого лукавства отсалютовала мне бокалом. – Не увидела б сама – ни за что бы не поверила. Страшно представить, что с тобой будет, когда ты до нас докачаешься.

– Мне тоже, – честно признался я. – Как вспомню, что со мной творилось...

– Так ты ж, небось, сразу после боя полез, – девушка сокрушённо вздохнула. – С этим торопиться ни в коем случае не надо. Многие так вообще – строго под капельницей плюсы прожимают.

– То есть, так же хреново будет каждый раз?

– Если за тобой будут приглядывать, то нет. Отъелся, шкалик здоровья принял и вперёд. Можешь укольчик сделать, как у зубного. Если совсем боязно.

– С этим понятно, – кивнул я, пригубив терпкое вино. – А что, если в походе поднялся сразу на несколько уровней?

– Ничего страшного, очки развития спокойно стакаются, пока не решишь качаться. Вот только чаще двух раз в неделю лучше не улучшаться. Проверено.

– Вредно для здоровья?

– Не только. Можно и крышей потечь, как тот маг крови или наш светлый. После каждого улучшения ты первое время будто сам не свой. Так что хоть мы с Ерёменко и немаленькие уже, раскидывать очки будем вместе со всеми вами, в хабе. Мой тебе совет – не спеши с этим, что бы тебе не говорили. даже если соблюдать все требования, люди всё равно немного... Меняются.

– Я вообще сомневаюсь, надо ли это мне.

– Хочешь не хочешь, но ты – воин. И долго отсиживаться в безопасности у тебя не получится. А там сразу поймёшь, что без хорошей раскачки тебе не выжить.

– У вас там всеобщий призыв, что ли?

– Только когда нападут, – покачала она головой. – Но жить же на что-то надо. Если с твоих баб со спиногрызами спросу никакого, то с тебя...

– Да я как-то и не против. Просто это всё как-то сразу на меня свалилось. Ещё недавно моей самой большой мечтой было то, что мне забудут хоть какой-нибудь укол поставить, а сейчас я пью дорогое вино в чужом доме и обсуждаю свою будущую военную карьеру. Хотя даже не могу вспомнить, служил я вообще или нет. Мне иногда кажется, что никуда я на самом деле не сбегал, а до сих пор в дурке под кислотой брежу.

– Ничего, братишка, все мы до сих пор до конца поверить в происходящее не можем, – призналась девушка, наполняя незаметно опустевший стакан. – Кажется, что вот-вот проснёшься, и всё станет по-прежнему, без всяких волшебных выкрутасов. Что погибшие окажутся живыми, что с утра надо снова в институт пилить на пары, а не в магии упражняться... В этом ты далеко не одинок.

Она вздохнула, смотря куда-то сквозь меня, и продолжила заливаться вином. Мне же, как ни странно, от её слов заметно полегчало. А то назойливое бормотание, то удаляющееся, то снова приближающееся, стало порядком раздражать. Пожалуй, общество на меня положительно влияет – не встреть я других людей, наверняка уже сам с собой начал бы разговаривать. А это до добра точно не доведёт.

Надеюсь, в новой общине на меня перестанут коситься и плевать через левое плечо.

– Слушай, а у вас там не забеспокоятся, чего вас так долго нет? – сквозь нарастающую дрёму уточнил я.

– Спрашиваешь! Мы ж на трое суток всего собирались. Но клятая поняшка умудрилась нам рацию заруинить, иначе нас бы давно отсюда забрали уже. Надеюсь, они повременят с поиском.

Она лихо осушила бокал и снова потянулась к бутылке. У меня же от выпитого приятно зашумело в голове, а глаза принялись понемногу слипаться. Всё-таки за прошедшие пару суток мне было совсем не до отдыха. А ведь ещё столько вопросов ещё остались без ответа – что за библиотекарь, который помог выстоять в самые первые дни, каково назначение остальных шаров, что выпали с высокоуровневой нежити... Но вместо этого я принялся отчаянно зевать, будто в вино было подмешено снотворное.

А вот интересно, мой «Симбиоз» справился бы с клофелином?

– Что-то ты совсем слабенький, братишка... – хмыкнула девушка. – Ладно, отдыхай. Ты заслужил.

Её ухода я так и не увидел – веки намертво сомкнулись, будто залитые суперклеем, и разлепляться категорически не желали. Да и тело тоже как-то обмякло, хотя шкала энергии была далеко не пустая. Оказавшись в благоприятных условиях, организм взял дело в свои руки, и потушил моё сознание, словно горящую свечу. С одного выдоха.

Снилась мне какая-то круговерть образов, наверняка из прошлой жизни, но ухватить ничего конкретного так и не получилось. Запомнились лишь какие-то деревянные дверцы, слишком маленькие даже для межкомнатных. Шкаф, что ли...

Проснулся я от того, что озорной солнечный лучик, пробившийся сквозь неплотно задёрнутые шторы в кабинете, принялся путешествовать по моему лицу и добрался до самых глаз. Инстинктивно отмахнувшись от него, я с кряхтением завозился в кресле. Всё-таки это не полноценная кровать, и некоторые мышцы от неудобной позы успели затечь. Ладно – кое-кому из беженцев и вовсе пришлось устраиваться прямо на полу в гостиной, набросав туда запасных одеял с простынями.

В тесноте, да не в обиде. Зато наверняка все проснулись без потерь и укусов. По-хорошему, нужно было ночью подежурить, но на это банально не хватило сил.

Стоило мне разлепить глаза, как я увидел сразу две вещи, которые не позволили им лениво закрыться вновь.

На противоположной стене, прямо на дорогих обоях с золочёными вензелями, была размашисто нарисована буква «П». Причём, красным фломастером из запасов неведомого хозяина коттеджа, отчего данная литера выглядела особенно зловеще. А неподалёку – в кресле, где накануне меня спаивала хаоситка, восседал Паша Гусев. Изрядно забинтованный и бледный, но вполне себе живой. Парень явно ждал моего пробуждения, так как уловив мой недоуменный взгляд, он решительно поднялся на ноги.

– Если собрался меня снова бить – дай хоть пожрать сначала, – хрипло проворчал я, нашаривая глазами ту самую дохленькую пальму, которую вчера поливал компотом.

Нет, её «Зовом друида» только окончательно в золу превратить можно.

Имелся в комнате ещё и ставший почти родным Анальгин, но добраться до него я, увы, не успел. Десантник стремительно приблизился, и заключил меня в крепкие объятья, от которых едва не затрещали мои несчастные рёбра.

– Паша, отстань, бляха-муха, я – женат!

– Вот надо было тебе точно вломить, – добродушно ответил молодой богатырь, отпуская меня на свободу. – Твой язык тебя до добра не доведёт.

– Не знаю, не знаю... – не согласился я. – По крайней мере, он привёл нас всех сюда. А не на тот свет.

– Да, здесь ты прав, – он заметно понурился. – Спасибо тебе. За всё. И за Полинку тоже. Я её уже давно такой счастливой не видел.