\ К Анапской крепости до Гудовича уже дважды подступали

/- русские войска, чтобы взять ее. Однако по разным причинам не могли этого сделать — то просто не хватало войск, то сказыва-; ' лась острая нехватка продовольствия, то мешали болезни, выводившие из строя людей лучше, чем пушечные залпы.

В сентябре 1787 года не удалась военная экспедиция под командованием генерал-аншефа Тикелли, а в марте 1790 года — экспедиция генерал-поручика Бибикова. Анапский турецкий гарнизон, его паша и султан в далеком Стамбуле после двух серьезных неудач русских поверили в неприступность своей пограничной крепости, откуда они грозили Кавказской укрепленной линии и Крыму, оказавшемуся .в руках «неверных» русских.

Гудович с первых дней своего появления на пограничной черте стал готовиться к большому походу на Анапу. Задачу взять ее во что бы то ни стало поставил перед ним сам «светлейший князь Таврический». Генерал-фельдмаршал Потемкин прозорливо и заинтересованно смотрел на будущее всего Кавказа в пределах Российской империи. Поэтому он и обрисовал Ивану Васильевичу , Гудовичу поле его деятельности не в общих чертах, а с определением конкретных целей.

Более двух месяцев ушло на подготовку новой военной экспедиции против «кавказского Измаила» Блистательной Порты. Из разных крепостей, как с миру по нитке, собиралась полевая артиллерия. Составлялись вьючные транспорты, закупались арбы для подвижного войскового магазина и поднятия понто-\ нов. В назначенное место свозились различные армейские при-

пасы.

Командующий назначил для экспедиционных войск два сборных пункта. Полки Кавказского корпуса сходились к кубанскому пограничному посту Темижбек. Кубанский корпус под командованием генерал-майора Загряжского шел к Ейскому укреплению на берегу Азовского моря с севера от Воронежа. На порубежной линии оставлялось достаточно воинских сил, чтобы пресечь возможные вылазки «немирных» горцев.

Приказ генерал-аншефа Гудовича по войскам был строг. 4 мая у Темижбека стояло под ружьем 11 пехотных батальонов, 24 кавалерийских эскадрона и 20 орудий полевой артиллерии с двойным комплектом патронов и снарядов.

Инфантерия экспедиции состояла из Тифлисского, Воронежского, Казанского и Владимирского пехотных полков, имевших большой недокомплект в людях и насчитывавших по тысяче человек в каждом. Фактически каждый из полков имел двухбатальонный состав. Из Кавказского егерского корпуса под Анапу выделялось три батальона отличных стрелков, испытанных бойцов в горных сражениях, по 500 человек в каждом.

Кавалерия состояла из четырех эскадронов Ростовского, трех — Нарвского и одного — Каргопольского карабинерских полков. Астраханский и Таганрогский драгунские полки состояли из восьми эскадронов каждый. И кавалерийские полки, отправлявшиеся в поход под Анапу, имели большой недокомплект нижних чинов и офицеров. Карабинерские и драгунские эскадроны насчитывали всего по сотне всадников.

Казачья конница состояла из Хоперского, Волгского, донских Кошкина и Луковкина (по имени полковых командиров) полков. Их дополняли две сотни гребенских и полторы сотни терских семейных казаков. Все они хорошо знали условия ведения войны на Кавказе.

Кубанский корпус, силы которого собирались с берегов Дона и просторов огромной тогда по площади Воронежской губернии, в полном составе оказался только 10 мая. В Ейское укрепление пришли Нижегородский и Ладожский мушкетерские, Владимирский и Нижегородский драгунские, два Донских казачьих полки. При Кубанском корпусе насчитывалось 16 полевых орудий.

Для прикрытия Кавказской пограничной линии оставалось 9 пехотных батальонов, 17 кавалерийских эскадронов, 3 казачьих полка и всего 10 пушек. Начальство над остававшимися на линии войсками поручалось генерал-майору Савельеву.

ПОХОД НА АНАПУ И ЕЕ ОСАДА

В экспедиционных войсках царил боевой дух. То, что две недавние попытки овладеть турецкой крепостью закончились неудачей, не сказалось на моральном состоянии воинов, уходивших в

третий поход под Анапу. Шла большая война, и все горели желанием прославить русское оружие не только на берегах далекого отсюда Дуная. Взятие неприступного Измаила и гром суворовских побед были у всех на слуху.

От поста Темижбек русские войска, имея впереди бдительную сторожевую заставу из казаков, двинулись по правому берегу Кубани и, делая дневки через два перехода, 22 мая достигли Талы-зинской переправы. Сюда через два дня подошли с Приазовья полки генерал-майора Загряжского. Теперь экспедиционный корпус оказался в полном сборе.

Генерал-аншеф Гудович сразу же по приходе к Талызинской переправе приказал приступить к наводке понтонного моста через Кубань. Одновременно стали возводить полевое предмостное укрепление — на случай нападения неприятеля.

На пути к месту форсирования главной водной преграды устраивались укрепленные посты и редуты с небольшими гарнизонами. Они обеспечивали тылы и коммуникации войск, вступивших в поход. Одновременно по дороге на Ейское приморское укрепление в степи встало шесть земляных редутов.

Переход через Кубань экспедиционные войска совершили беспрепятственно. Понтонный мост надежно связал два речных берега, и движение по нему шло днем и ночью. Правда, «немирные» черкесы попытались разрушить наведенный мост, спуская в воду Кубани выше наведенной переправы стволы больших деревьев и направляя их по речному течению вниз. Но такая «диверсия» успеха не имела.

В одном переходе от Анапской крепости к главным силам экспедиции подошло еще одно подкрепление — из Крыма. Через Тамань из состава Таврического корпуса на Кубань пришел воинский отряд под командованием генерал-майора Шица. Прибывшие войска доставили с собой 90 штурмовых лестниц, без которых в предстоящем деле было просто не обойтись.

Успех похода во многом зависел от того, как поведут себя местные «закубанские народы» — племена черкесов, населявших западную часть Северного Кавказа. По пути Иван Васильевич Гудович, как человек предусмотрительный и большой дипломат от природы, дал знать горским владетелям-князьям и узденям (дворянам), жившим вблизи Анапы, что идет только с целью бить турок, с которыми Россия состояла в войне.

Русский командующий делал многое для налаживания дружелюбных отношений с горцами Закубанья. Он отпустил на волю плененных горцев, нападавших с оружием в руках на фуражиров. Походным колоннам строго приказывалось не травить и не топтать посевы местных жителей, не делать им никаких обид. За этим Гудович следил лично, не останавливаясь перед суровыми наказаниями виновных.

С началом Анапского похода все было как на большой войне. Конные разведки сторон зорко стерегли друг друга. Все же думается, что османы не очень-то верили в то, что русские после двух полнейших неудач попытаются в скором времени вновь подступить к Анапе. Хотя появление на Кавказской пограничной линии генерал-аншефа Гудовича, имевшего репутацию боевого военачальника, не могло не насторожить анапского коменданта-пашу.

Неприятель не тревожил русские войска почти на всем пути следования. Только перед самой крепостью отряд в несколько тысяч конных турок и горцев попытался преградить дорогу русскому авангарду. Неприятель заблаговременно занял господствующие высоты на берегах реки Нарпсухо у места, удобного для перехода через нее.

Однако шедший впереди авангард под командованием бригадира Поликарпова с ходу перешел через Нарпсухо и решительно атаковал врага. Командующий поддержал его действия вводом в бой нескольких драгунских эскадронов. Все же большого боя не получилось — османов и их союзников-черкесов быстро сбили с удобной позиции за рекой, и они обратились в бегство.

В тот же день русские войска расположились походным лагерем всего в четырех верстах от крепостных стен Анапы. Началась ее осада и подготовка к генеральному штурму.

Командующий лично провел рекогносцировку вражеской крепости. В сопровождающие он взял тех офицеров, которые уже повоевали под ее стенами в прошлые годы. В ходе рекогносцировки выяснилось следующее. Со времени последней неудачной экспедиции генерала Бибикова турки заметно усилили анапские укрепления. Причем сделали это умело, исходя из профессиональных инженерных расчетов на местности.